Стоит ли разделять личную и социальную этику в христианстве?
«Иногда христианскую религию обвиняют в том, что будто бы она становится опорой социальной несправедливости, будто она ведет к отчаянию и неверию в возможность победы добра на земле, будто она насаждает идеологию рабства, пассивности и беспомощности и что она даже насаждает вражду к неверующим и к людям чужой веры.
Все это неправда! Христианская религия всегда восставала против социальных несправедливостей. Все Евангелие пронизано идеей победы добра над злом. Именно Евангелие дает уверенность в этой борьбе, оно призывает к сознательному и свободному проявлению человеческой воли и учит о нравственной свободе человека. Евангелие есть провозвестие об исключительном достоинстве человеческой личности».
Эти слова принадлежат архиепископу Луке ― российскому и советскому хирургу, доктору медицинских наук, доктору богословия, лауреату Сталинской премии первой степени. И приведенными словами мне хотелось указать на наличие в православной среде одновременно этих двух полюсов.
Пока я росла в лоне семьи, где получила представления о церковной жизни, для меня всегда казалось совершенно очевидным, что допустимая сфера деятельности для христианина может быть только в пределах церкви или на ее периферии. С постепенным вступлением в самостоятельную жизнь, в гражданско-общественную деятельность, знакомством с политической жизнью страны представления о том, как возможно послужить Богу, стали шире.
Но вместе с этим, конечно, исходя из субъективного наблюдения, стал формироваться стереотип о православной среде как о ультрасмиренной и граждански пассивной группе (заранее прошу прощения, понимаю прекрасно, что православные верующие все разные, ― говорю о своем опыте). Также со стороны светских людей приходилось слышать в адрес православных единомышленников об их равнодушии, нежелании отвечать на современные вызовы, с теми же социальными несправедливостями, нарушением прав (реальных, а не всяких меньшинств, конечно).
И недавно мне попалась одна статья в научном журнале "Россия XXI", которая, как мне кажется, показывает некоторые черты современной психологии православных верующих. Тезисно перескажу самые важные моменты.
Автор статьи разделяет христианскую этику на личную и социальную.
«Если сформулировать суть религии Христа, то она предстанет перед нами как учение о связи человека с Богом и другим индивидуумом ― ближним через любовь».
Автор делает акцент на том, что большое внимание христианского учения отдается именно этике личной. Но как быть, когда жизненные обстоятельства ставят тебя в ситуации, где тебе приходится защищать не себя, а семью, Отечество, ближнего и т.д.? Можно ли здесь руководствоваться «правилом второй щеки» или прощением обидчика? Автор пишет, что нет. Так как с момента, когда мы переступаем личную сферу и всё, что касается только нас, правила личной этики перестают работать.
Следовательно, здесь мы можем говорить о двух мирах: мире личного общения с Богом и мире кесаря, социально-политическом, если угодно, ― которые регулируются, как пишет автор, попущением Богом законами функционирования и развития социальной жизни. Об этом хорошо говорит известная фраза из Евангелия «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу».
А причиной общественной пассивности среди православных здесь как раз и может выступать перенос заповедей личной этики на этику социальную. Например, когда на необходимость гражданской активности (любых форм, необязательно крупных акций типа митингов) православные отвечают: «Надо смиряться, на что мы вообще можем повлиять, на всё воля Бога». Конечно, на всё воля Бога, но ведь зачем-то нам тоже дана и человеческая свобода, и человеческая воля. И можно ли, выражаясь языком поэзии, «глядеть спокойно на горе матери родной» в отношении государства, социальных проблем?
Ну вот такое спокойствие к проблемам нашей страны среди православных я иногда наблюдаю. И причину этого я лично обнаружила в принципе переноса личной христианской этики на этику социальную. Хотелось бы узнать мнение читателей на этот счет.
Все это неправда! Христианская религия всегда восставала против социальных несправедливостей. Все Евангелие пронизано идеей победы добра над злом. Именно Евангелие дает уверенность в этой борьбе, оно призывает к сознательному и свободному проявлению человеческой воли и учит о нравственной свободе человека. Евангелие есть провозвестие об исключительном достоинстве человеческой личности».
Эти слова принадлежат архиепископу Луке ― российскому и советскому хирургу, доктору медицинских наук, доктору богословия, лауреату Сталинской премии первой степени. И приведенными словами мне хотелось указать на наличие в православной среде одновременно этих двух полюсов.
Пока я росла в лоне семьи, где получила представления о церковной жизни, для меня всегда казалось совершенно очевидным, что допустимая сфера деятельности для христианина может быть только в пределах церкви или на ее периферии. С постепенным вступлением в самостоятельную жизнь, в гражданско-общественную деятельность, знакомством с политической жизнью страны представления о том, как возможно послужить Богу, стали шире.
Но вместе с этим, конечно, исходя из субъективного наблюдения, стал формироваться стереотип о православной среде как о ультрасмиренной и граждански пассивной группе (заранее прошу прощения, понимаю прекрасно, что православные верующие все разные, ― говорю о своем опыте). Также со стороны светских людей приходилось слышать в адрес православных единомышленников об их равнодушии, нежелании отвечать на современные вызовы, с теми же социальными несправедливостями, нарушением прав (реальных, а не всяких меньшинств, конечно).
И недавно мне попалась одна статья в научном журнале "Россия XXI", которая, как мне кажется, показывает некоторые черты современной психологии православных верующих. Тезисно перескажу самые важные моменты.
Автор статьи разделяет христианскую этику на личную и социальную.
«Если сформулировать суть религии Христа, то она предстанет перед нами как учение о связи человека с Богом и другим индивидуумом ― ближним через любовь».
Автор делает акцент на том, что большое внимание христианского учения отдается именно этике личной. Но как быть, когда жизненные обстоятельства ставят тебя в ситуации, где тебе приходится защищать не себя, а семью, Отечество, ближнего и т.д.? Можно ли здесь руководствоваться «правилом второй щеки» или прощением обидчика? Автор пишет, что нет. Так как с момента, когда мы переступаем личную сферу и всё, что касается только нас, правила личной этики перестают работать.
Следовательно, здесь мы можем говорить о двух мирах: мире личного общения с Богом и мире кесаря, социально-политическом, если угодно, ― которые регулируются, как пишет автор, попущением Богом законами функционирования и развития социальной жизни. Об этом хорошо говорит известная фраза из Евангелия «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу».
А причиной общественной пассивности среди православных здесь как раз и может выступать перенос заповедей личной этики на этику социальную. Например, когда на необходимость гражданской активности (любых форм, необязательно крупных акций типа митингов) православные отвечают: «Надо смиряться, на что мы вообще можем повлиять, на всё воля Бога». Конечно, на всё воля Бога, но ведь зачем-то нам тоже дана и человеческая свобода, и человеческая воля. И можно ли, выражаясь языком поэзии, «глядеть спокойно на горе матери родной» в отношении государства, социальных проблем?
Ну вот такое спокойствие к проблемам нашей страны среди православных я иногда наблюдаю. И причину этого я лично обнаружила в принципе переноса личной христианской этики на этику социальную. Хотелось бы узнать мнение читателей на этот счет.