Плюш: новые приключения в новом качестве)
Во время праздника крестин, около полудня по времени Вивер 12 октября 08 по ЧМ, из печки, откуда сами собой время от времени вылетали пирожки и крендельки и плюхались на столики гостям, вдруг вывалился густой чёрный клуб дыма и запахло горелым. Одновременно с этим котёнок Плюш кувыркнулся с груши, где он беседовал с Христианом и Рэдриками - счастье что Кот поймал его когтями на лету.
Я почувствовал неладное - не только из-за этих происшествий, но и потому, что меня накрыло волной смятения, переходящей в острую тоску - через пару секунд всё прошло, как не было: дым тает в воздухе, котёнок снова на ветке.
Плюш, что-то случилось, нужна помощь? Нет, не нужна, уже всё в норме, не стоит волноваться. Может быть, кликнуть Аста? Нет, я позову, если захочу. Может быть, пора уже и сворачивать праздник? Нет-нет, я хочу ещё праздновать, пусть все остаются. Ну, будь по-твоему.
Тревога меня не отпускала, но я рассудил, что лучше не вмешиваться в ход событий, во всяком случае, пока. Возможно, Плюш ещё подумает и захочет мне что-то рассказать. Возможно, это какие-то их с братом нездешние приключения, идущие параллельно событиям в нашем мире. Хотя эффект уж больно яркий и непривычный, поскольку Плюш в отличие от Аста более сдержанное и компактно владеющее ситуацией существо.
В 19-25 того же дня Плюш вдруг припадает ко мне и сообщает: не могу разобраться досконально, хочу посоветоваться с тобой по результатам моего эксперимента. Мне надо было узнать, что чувствует тот кого съедают…
Почти одновременно с этим мне звонит глоб Слизень с вопросом: Шеол, тут недавно вроде как убили одно существо, это не твоё часом? Отвечаю: моё, не убили. Слизень: рад, тогда сам объясни это хмырю, который обслюнявливает подол моего контактёра из менад.
Бросаю одно из служебных тел по указанному адресу и обнаруживаю брюнета средних лет, потрёпанной наружности, в очевидном раздрае, и довольно обескураженную и раздражённую пожилую менаду в форменке "голубых зелёных" (водный патруль). Зелёный майор Ракинта мне с удовольствием вручила своего визави, сообщив, что его лодку пока не конфискуют, но пусть мы с ним определимся в ближайшую пару суток, иначе потом корытце просто замотают по рукам. В его багаже ничего ужасного патруль не обнаружил, кроме браконьерских снастей - но вряд ли они причина таких слёз?
Махнули сразу в одно из моих жилищ. Я представился - без особого эффекта с его стороны. Гость сказал своё имя: Клес. Он не плакал, но у него непрерывно слегка тряслась челюсть и руки. Он с извинениями вынул из-за щеки порцайку "травки" (мол, всё равно не помогает, вот абсолютно). От чего не помогает, уточнить затруднился.
Попробовал его напоить горячей завариной - безрезультатно. Он объясниться толком не мог и вообще на моих глазах потихоньку погружался в апатию - видно, просто устал страдать.
В конце концов я его взял в охапку и отнёс на порог Плюшевского дома. При виде котёнка (узнал, ага!) Клес резко вернулся в активную фазу, метнулся к Плюш - от Плюш - зарыдал на весь сад, размахивая руками. Сел на корточки в изнеможении. В основном он выкрикивал "так нельзя!" "так нечестно!" "я не могу!" "зачем вы!" "ну и что теперь, теперь что!"
Через полчаса: Плюш умывается лапой в сторонке, Клес уже умытый пьёт мятную заварину, Шеол ведёт допрос.
В общем, эксперимент незамысловатый чтобы не сказать . Дополнительное тело Плюш в виде рыбы (да не простой, а со всякими усовершенствованиями в виде клапанов на жабрах и когтистых плавников) плавало в заповедных, в общем-то, водах водохранилища Аустронод. Плавало в очевидных намерениях попасться браконьерам и попалось.
Затянуло его в сети Клесу и его более молодому и более крутому напарнику Русту. Это место, где они промышляли, то ли ещё море (территория Аустронода, закрытая для ловли), то ли уже река (где официального запрета на ловлю нет) - так что вопрос спорный, нарушали они при этом закон или нет. Как я понимаю, Плюш придаёт этому значение: чтобы не вязаться к тем, кто сам не желает ввязываться ни во что сомнительное, хотелось найти персон, готовых к маргинальным авантюрам со всеми последствиями. Ну вот, с формальной точки зрения остаётся непонятным, встреча произошла на "территории мира" или "территории войны")
Во всяком случае, даже ушлый Руст, не говоря уже о пугливом Клесе, поняли, что пойманное существо однозначно относилось к заповедной фауне водохранилища. Но Руст рассудил, что само виновато, раз попалось, и вообще может это вредный мутант. А Клес в критический момент подумал - я ещё и не такое в жизни творил, какая разница - а потом уже не так думал и едва не заболел горячкой.
Дело в том, что оно глядело. С точки зрения Руста - глядело как рыба, ничего такого. Но Клес сразу занервничал: говорит, что почувствовал, что… но что? не смог сформулировать, ни тогда напарнику, ни теперь нам. Самое простое было бы просто выбросить это чудо-юдо за борт, но сперва Клес как-то растерялся, а потом на берегу, выпутав его из сетки, уже не решился под насмешливым взором Руста тащить добычу обратно к реке.
Как обычно, поддался унынию и сказал сам себе - ну какая в сущности разница? кого-то мы должны сегодня съесть, иначе для чего ещё снасти закидывали. Вчерашний улов был уже разделан, засолен и упакован в рюкзак Руста. Не хотелось отрывать кус от будущего товара себе в убыток, вот и кинули вершу в одну из проток на удачу. И выпала… удача, с позволения сказать!
По моему мнению, не было бы потом такой драмы и психотравмы, если бы не половинчатость Клеса по жизни и не раздвоенность в момент выбора. Чутьё ему подсказывало, что рыба эта не простая, а чудесная, а рассудок привычно напоминал, что чудес не бывает, во всяком случае в жизни Клеса, во всяком случае таких, которые чего-то стоили бы. Бравурненький лозунг "Мы живём во времена чудес!" Клес за свои тридцать шесть возненавидел чёрной ненавистью. Отчасти, думаю, повинуясь этому чувству, отчасти в порыве самоистязания ("да разве кто меня послушает!"), Клес и переступил, что называется, через себя. Красным светом сигналила ему не столько жалость, сколько ощущение, что перед ним нечто необыкновенное, что потом никогда и нигде не повторится. "Ну и я не повторюсь, а кого это колышет!" сказал он и отключил в себе сигнал тревоги.
Правда, и с убиением вышла нескладуха.
Плюш: Мне не понравилось! - я ни с кем не буду так делать. А что, спрашиваю я, плохо получалось?
Ну да. Клес понадеялся, что тварь сама на воздухе заснёт, как полагается рыбе, а она не только глядела на него во все глаза, но и ползла в направлении протоки, шустро загребая плавниками. Уйдёт, уйдёт! - азартно орал напарник, - да держи ж ты, балда, бей! Клес несколько раз ударял добычу по голове колотушкой - без толку, колотушка соскальзывала и только размозжала тело по краям, потому что тварь была какой-то невообразимой обтекаемой формы, как космический корабль в кино. Глаз выскочил из орбиты и лопнул, а она всё ползёт. (Плюш помнит, как Руст кричал - да ладно, поддень и кидай в кипяток, в кипятке сдохнет! - но Клес только мычал и продолжал лупить колотушкой; Руст этот момент отрицает со скрежетом зубовным - мол, да кто ж непотрошёную рыбу варит, вы чо клепаете на меня!) Наконец, Руст подскочил и топором разрубил переднюю часть вдоль почти пополам. И то она ещё дёргалась с минуту…
Конечно, с каждым шагом яснее становилось, что дело нехорошее. Но тем более обидно, раз уж так перенервничали, рыбину выбрасывать. Мясо было странное - чутьё опять заныло в подреберье Клеса - но Руст авторитетно заявил, что это - не тунец, у тунцов другое мясо, а эта типа форели. Клес в очередной раз сказал себе: вот пусть-ка Руст и отвечает потом, раз он всё знает. Но на этот раз легче не стало, как бывало, а делалось всё паршивее, как будто траванулся. Руст сказал - слушай, да на тебе лица просто нет! Болит где-нибудь? Клес помялся, но не решился сказать, где именно болит, чтобы Руст не поднял его на смех.
Однако, пока напарник отлучался, Клес, не выдержав, пытался вытошнить из себя съеденное - не из боязни отравиться, и не из надежды, что тогда обойдётся, а от нарастающего отчаяния и слепого ужаса: что-то надо с этим делать, с собой, с этой историей! Его то отпускало, и он думал трезво: ну что такое происходит? я убил кого-нибудь? да если бы и убил, чего так метаться? - то опять накрывало, и всё нутро кричало "немогу-немогу-немогу, отмени то что ты сделал!"
Отменить произошедшее Клес не мог, жаловаться Русту смысла не видел (разве что, думалось в моменты приступов - попросить его меня пристрелить? может, хоть отпустит). Идея уговорить какого-нибудь разведчика оживить это существо Клесу в голову не приходила (как мы с ним сформулировали потом, "религиозная отрыжка": ему представлялось, что воскрешать возможно только людей и домашних животных).
Дотерпел, пока напарник высадился с товаром на пристани, и не дожидаясь его возвращения рванул по реке к известному посту "зелёных". Знал, что эти - "злые", иной раз топят браконьеров, и именно это вселяло какую-то надежду с привкусом мистики: у них - сила, они приносят жертвы, они знают кого попросить - о чём? чтобы тот взял эту тварь к себе, пусть она там у него глядит на него своими человеческими глазами…
Увидев внимательное и удивлённое лицо тётки майора, Клес неожиданно совсем расклеился и рухнул перед ней на колени в истерике. Почуял было надежду, что ему могут помочь, стал на пальцах объяснять про рыбу с глазами, но тут же снова отчаялся и сник. Ракинта же, по крайней мере, взяла пеленг и обратилась не к Комете, покровителю патрулей эконадзора, а к своему личному гогу-другу - Сизой Улитке, покровителю менад. А тот сразу усёк, что означенный пеленг связан с глобом Малюцифером, точнее, с его супругом Шеолом Суперко, точнее…
Клеса объяснение Плюша (мол, я не умер совсем в тот момент, а только типа как руку отхватили) в общем утешило. То есть нервный срыв детектед, но страшное (то с которым он не мог жить) и правда отменилось.
Что касается Руста, то он преспокойно сдал товар, получил деньгу, отделил что причитается напарнику - и, не найдя его на причале, пошёл спать-отдыхать. Когда мы его выдернули разбираться, заметно испугался, но держится того, что это мы, Плюш то есть, полезли куда не надо, за что и получили, а он виноват только в браконьерстве. Зато неожиданно жутко озлился на Клеса: мол, если ты у нас с такой чуйкой, что сразу понял, что это - типа морской принц, а не просто рыба-мутант, какого чёрта не сказал? Такой случай упустили! Были бы мы спасители ребёнка морской царицы (он Малика однозначно воспринимает так) и катались бы как сыр в масле, а теперь с нас ещё и шкуру спустят (это наши браконьеры увидели нарезающего круги вокруг садика Аста, и на них повеяло), и всё из-за твоей дурости и трусости - не мог раскрыть рот и сказать (хоть разок в жизни набрался бы храбрости пойти поперёк!): "Руст, ты не прав, это же морской принц!"
Биографии, которые удалось набросать по ходу общения
Клес (Экклесиаст): сейчас 36 лет, автохрон.
Возн. 30 до ЧМ, род. начало 29 до ЧМ.
Вроде бы семья, откуда он происходит, если не потомственно христианская, то происходит от какой-то общины. Его во младенчестве, тем не менее, отдали в интернат, навещали по очереди разные родственники, потом почему-то передали другим, тоже родственникам, и те навещали, но домой совсем брать перестали, даже на праздники.
Клес скучал, убедил себя (может, и родные подыгрывали), что он - важная персона, там какая-то тайная борьба, за ним большое будущее, поэтому его "перепрятывают" и не могут часто приезжать - чтобы не засветить. Про своё имя думал, что Экклесиаст - это название книги, с тайнами, вроде Апокалипсиса, только круче. То есть он сам - вроде такой книги с мистическими откровениями, пророчествами и заклинаниями.
В интернате ребятишки его дразнили за легковерие и наив, он жался к препам, но вроде не наушничал - просто любил старших, доверял, был на хорошем счету как "хороший мальчик с богатым воображением", помогал организовывать всякие праздники и т.п.
В 11- 12 лет он подружился с парнем старше себя:
V - Идумей, возн. 35 до ЧМ, род. 35 до ЧМ, ум. 17 до ЧМ
Тот привлёк его тем, что тоже христианин, притом разбирающийся в этом деле, убеждённый, практикующий. Дум сам постился и бдел по всякомму поводу и всячески побуждал к этому младшего товарища. Выяснилось, что Клес может сутками не спать, правда, делается оччень странным (точнее, со слов Клеса, ему мир делался оччень странным - а Дум сильно на него удивлялся и спрашивал, а не одержимый ли Клес?).
Беда в том, что Дум начисто разбил все фантазии и мысленные игры Клеса - мол, в наше время вообще Бог не творит чудес а только всех проверяет на стойкость и веру. Все "чудесные" истории - враки, либо иллюзион, соблазн сплошной и пр. Неправильные верующие так себя обманывают и тешат гордыню.
Дум заболел и умер от перитонита, а Клес остался в сильной растерянности, во что вообще верить и чего ждать от жизни. Резко сдал по части учёбы, начал огрызаться на препов, приобрёл отвращение к "задумкам", мюралям и представлениям. С детьми лучше не стало, со старшими рассорился. Но тут препы по гимнастике и атлетике сообразили его вовлечь в летний ремонт спортзала, и он ожил, стал лазать по крыше, всему учиться с радостью.
Ремонт кончился, но препы договорились, чтобы ремонтная бригада его взяла в другую школу, где начался ремонт. Учиться он там на самом деле не учился, но было ему хорошо - он целые дни проводил на верхах, мог влезть и пролезть туда, куда не достигали взрослые, и чувствовал себя нужным и умелым.
Потом бригада распалась, он опять был в растерянности, учился кое-как в рабоче-молодёжной школе. Старался приткнуться к чему-нибудь одновременно интересному, стабильному и без мистики, но как-то всё институты закрывались, шарашки разбегались, при этом Клес перманентно ощущал себя кинутым - если не на деньги, то на отношения.
По непонятно какой оказии даже на Западе побывал, осталось впечатление, что они там все подряд "неправильные верующие", из тех, про кого Дум говорил "ослеплённые".Кажется, хорошие - это те что в подземных храмах, но и их христиане теснят и вот-вот уничтожат.
Одно время работал с вышками высокого напряжения - но там "зависал", начинал слышать какие-то нездешние музыки - в общем, его с этой работы сняли, опасаясь, что он в экстазе сорвётся или схватится за оголённый провод.
Зато навыки работы с электрооборудованием пригодились, когда настали тяжёлые времена (зима 01/02 по ЧМ). Любые электродетали стали ценностью, универсальным эквивалентом - и Клес хорошо зарабатывал, снимая их во всех ему одному доступных местах, и оптом сдавая деловым ребятам, которые в обмен давали ему жратву, отличную одежду и инструменты.
В ту первую тяжёлую зиму он познакомился с Рустом, который добывал рыбу и продавал за детали. Они тогда друг другу понравились, взаимно делали знаки внимания и доверия, даже немного сотрудничали, потом разнесло судьбой.
Клес шарахался от селенитов и прочих мистических движений, за версту (чуйка!) обходил места, где можно было попасть под жертву и т.п. Про то, что происходит на Западе, слушал с ужасом: там чудеса там леший бродит - раз такого быть не может (Дум говорил!), значит, либо они там охренительно заврались, либо у них там сатанинский шабаш.
Когда арийцы со всем этим хлынули на Восток и стали устанавливать свои порядки, Клес в ужасе забился подальше от всех нововведений. Подходящая ниша оказалась среди браконьеров, он сперва занимался наладкой техники, а потом постепенно настало изобилие, его услуги по ремонту перестали цениться. Тут опять повстречался с Рустом, чуть ли не на шею ему кинулся - тот был даже растроган и взял Клеса в напарники, по старой дружбе.
За эти годы многое изменилось в них и вокруг, поэтому новые отношения складывались куда более болезненные и неравные: Руст чем дальше, тем больше презирал слабака и придурка Клеса, помыкал им, считал, что делает ему одолжение партнёрством. Клес даже порывался уйти, но Руст не отпустил - мол, без меня сдуру сдохнешь или тебя грохнут, потом разведчик оживит, станет допрашивать - и ты враз расколешься, заодно и меня сдашь. Так и жили.
Руст (Рустэм, кажется), 26 лет, автохрон.
Возн. 20 до ЧМ, род. середина 19 до ЧМ.
Сам он считает, что ему 25, и 18 исполнилось летом после ЧМ.
Сперва неохотно, а потом увлекшись, он рассказал довольно много о себе.
V - мать, возн. 41 до ЧМ, род 39 до ЧМ, ум. конец 16 до ЧМ.
Помнит мать смутно; вроде бы она - студентка, но из семьи офицера, замначштаба. А отец, которого не помнит - восточник, погиб до рождения ребёнка.
Руст рассказывает про своё детство так: за ней охотились, ей пришлось с ребёнком вернуться к отцу, там её пинали, что студентка, но приходилось терпеть из-за ребёнка, вот она и на Руста злилась, и на родню. Потом её убили, ему совсем тошно стало, его затравила офицерская малышня, и Руст сбежал, нашёл восточников и с ними улетел на Восток. Полагает, что ему было шесть или седьмой.
По моим данным, тут не всё сходится. Мать погибла именно тогда, когда Руста забрали некие люди, вот только что не прямо из её мёртвых рук, и передали другим, и те увезли на Восток. И было ему неполных 4 года - не вполне представляю, могли ли в этом возрасте его травить как "метиса" или "студенёныша". Скорее это было семейное, чем социальное, как мне кажется.
На Востоке его тоже несколько раз передавали и перемещали из одного заведения в другое. Сам он помнит постоянные конфликты с детьми и воспитателями: он не умел того, что здесь умели все, похоже что мучительно фрустрировал из-за этого, постоянно дрался и всё нарочно портил. А восточные дети и персонал, по его словам, бесились от того, что он был не по годам ловкий, его невозможно было наказать, запереть, он давал сдачи, мог украсть еду, если его лишали сладкого (??? впрочем, всякое бывает), и так далее.
Плохо обучался: утверждает, что на Арийской территории другая грамота, и там он умел читать и писать, а здесь разучился, потому что правила идиотские. (Точнее, тогда он говорил учителям, что идиотские правила на Востоке; а нам теперь объяснил, что это на Западе идиотские правила письма и чтения, потом, мол, это понял, то есть сперва был обучен неправильно.)
Утверждает, что убегал к волхвам, там ему обещали сперва помочь, но обманом заколдовали, однако, он сумел расколдоваться, их обмануть и вернуться в интернат.
Могу подтвердить, что он провёл более суток в таборе. Вернулся из табора в прежнее место жительства с одним из тех, кто при нём был в таборе постоянно.
Очень вскоре после этого оказался на Западе, и можно предполагать, что волхвы к этому имели касательство, но он не помнит или не говорит про это. По его словам, ему было четырнадцать, или около пятнадцати, он угнал самолёт, побывал на Арийской территории, нашёл своих родных, но там был сплошной отстой и невежество, без привычной восточной техники и комфорта: Русту там за пару дней надоело, и он вернулся на Восток.
По моим данным, на АрТер он побывал в 12-летнем возрасте, провёл 4 летних месяца в 07 до ЧМ. Был не в тех краях, откуда родом, но пересекался с лицами из своего детского окружения. Вокруг него произошло несколько смертей подряд за пару суток, после чего Руст по цепочке попал к самолёту восточников и с ними улетел.
Руст сказал, что слыхивал о "магической охране" и хотел с детства работать в таком качестве, искал каких-нибудь магов, но всюду ему говорили, что восточные маги нынче вымерли, а волхвы ему не нравились. Примкнул к охотникам, за неимением лучшего, хотя отзывается о них презрительно - мол, пижоны.
Помнит момент юности, когда стоит на площади в Столице и думает, что всё кругом сыплется, все опоры рухнули, мир уже не будет прежним. А ему 18, и ему в этом мире надо устраивать свою судьбу. Руст считает, что это 01 по ЧМ, и думает он о вестях с Запада и о начале развала восточного общества.
Где Руст сбивается в своей хронологии, я не знаю. Восемнадцать ему было в 01 до ЧМ, и тогда он был в Столице. Но тогда мог ли он что-то чувствовать в воздухе? Или он путает и вспоминает уже 01 по ЧМ, хоть тогда ему на самом деле было 19, но какая в сущности разница.
В смутные годы чувствовал себя как рыба в воде, хотя постоянно было ощущение "по усам текло, а в рот не попало". Все события и движения либо оказывались фуфлом, либо самое интересное и выгодное кончалось за пять минут до Руста. С Фирмой связался, несмотря на нелюбовь к волхвам; арестовывали, ничего такого особенного (ага, и здесь накололи))) Сказал интерполовцам, что не любит волхвов и нарочно залез в их интриги, хотел разведать.
Занимался контрабандой, браконьерствовал, ловил рыбу в округе Астронаута, без разбора в море и реках - в голодные годы что угодно шло, теперь - деликатесы.
До сих пор его цель была - заработать кучу денег и стать мажором, он даже уже присмотрел места, где будет лучше всего выстроить асиенду, на побережье между Востоком и Западом. Кстати, готов был взять Клеса в охранники и помощники-электрики. Теперь не возьмёт!
Вообще, мы ему этой историей сильно всё попортили. Например, он всерьёз опасается, что эта морская богиня (Малик) теперь ему житья на берегу не даст - они мстительные. И вообще теперь у него всё пойдёт наперекосяк, судебные линии порваны.
Аст: давай, я его убью? ему так будет понятней, дальше легче разбираться.
Плюш: я те убью! тогда и Клес попросится, нытьём всю душу вынет!
Я почувствовал неладное - не только из-за этих происшествий, но и потому, что меня накрыло волной смятения, переходящей в острую тоску - через пару секунд всё прошло, как не было: дым тает в воздухе, котёнок снова на ветке.
Плюш, что-то случилось, нужна помощь? Нет, не нужна, уже всё в норме, не стоит волноваться. Может быть, кликнуть Аста? Нет, я позову, если захочу. Может быть, пора уже и сворачивать праздник? Нет-нет, я хочу ещё праздновать, пусть все остаются. Ну, будь по-твоему.
Тревога меня не отпускала, но я рассудил, что лучше не вмешиваться в ход событий, во всяком случае, пока. Возможно, Плюш ещё подумает и захочет мне что-то рассказать. Возможно, это какие-то их с братом нездешние приключения, идущие параллельно событиям в нашем мире. Хотя эффект уж больно яркий и непривычный, поскольку Плюш в отличие от Аста более сдержанное и компактно владеющее ситуацией существо.
В 19-25 того же дня Плюш вдруг припадает ко мне и сообщает: не могу разобраться досконально, хочу посоветоваться с тобой по результатам моего эксперимента. Мне надо было узнать, что чувствует тот кого съедают…
Почти одновременно с этим мне звонит глоб Слизень с вопросом: Шеол, тут недавно вроде как убили одно существо, это не твоё часом? Отвечаю: моё, не убили. Слизень: рад, тогда сам объясни это хмырю, который обслюнявливает подол моего контактёра из менад.
Бросаю одно из служебных тел по указанному адресу и обнаруживаю брюнета средних лет, потрёпанной наружности, в очевидном раздрае, и довольно обескураженную и раздражённую пожилую менаду в форменке "голубых зелёных" (водный патруль). Зелёный майор Ракинта мне с удовольствием вручила своего визави, сообщив, что его лодку пока не конфискуют, но пусть мы с ним определимся в ближайшую пару суток, иначе потом корытце просто замотают по рукам. В его багаже ничего ужасного патруль не обнаружил, кроме браконьерских снастей - но вряд ли они причина таких слёз?
Махнули сразу в одно из моих жилищ. Я представился - без особого эффекта с его стороны. Гость сказал своё имя: Клес. Он не плакал, но у него непрерывно слегка тряслась челюсть и руки. Он с извинениями вынул из-за щеки порцайку "травки" (мол, всё равно не помогает, вот абсолютно). От чего не помогает, уточнить затруднился.
Попробовал его напоить горячей завариной - безрезультатно. Он объясниться толком не мог и вообще на моих глазах потихоньку погружался в апатию - видно, просто устал страдать.
В конце концов я его взял в охапку и отнёс на порог Плюшевского дома. При виде котёнка (узнал, ага!) Клес резко вернулся в активную фазу, метнулся к Плюш - от Плюш - зарыдал на весь сад, размахивая руками. Сел на корточки в изнеможении. В основном он выкрикивал "так нельзя!" "так нечестно!" "я не могу!" "зачем вы!" "ну и что теперь, теперь что!"
Через полчаса: Плюш умывается лапой в сторонке, Клес уже умытый пьёт мятную заварину, Шеол ведёт допрос.
В общем, эксперимент незамысловатый чтобы не сказать . Дополнительное тело Плюш в виде рыбы (да не простой, а со всякими усовершенствованиями в виде клапанов на жабрах и когтистых плавников) плавало в заповедных, в общем-то, водах водохранилища Аустронод. Плавало в очевидных намерениях попасться браконьерам и попалось.
Затянуло его в сети Клесу и его более молодому и более крутому напарнику Русту. Это место, где они промышляли, то ли ещё море (территория Аустронода, закрытая для ловли), то ли уже река (где официального запрета на ловлю нет) - так что вопрос спорный, нарушали они при этом закон или нет. Как я понимаю, Плюш придаёт этому значение: чтобы не вязаться к тем, кто сам не желает ввязываться ни во что сомнительное, хотелось найти персон, готовых к маргинальным авантюрам со всеми последствиями. Ну вот, с формальной точки зрения остаётся непонятным, встреча произошла на "территории мира" или "территории войны")
Во всяком случае, даже ушлый Руст, не говоря уже о пугливом Клесе, поняли, что пойманное существо однозначно относилось к заповедной фауне водохранилища. Но Руст рассудил, что само виновато, раз попалось, и вообще может это вредный мутант. А Клес в критический момент подумал - я ещё и не такое в жизни творил, какая разница - а потом уже не так думал и едва не заболел горячкой.
Дело в том, что оно глядело. С точки зрения Руста - глядело как рыба, ничего такого. Но Клес сразу занервничал: говорит, что почувствовал, что… но что? не смог сформулировать, ни тогда напарнику, ни теперь нам. Самое простое было бы просто выбросить это чудо-юдо за борт, но сперва Клес как-то растерялся, а потом на берегу, выпутав его из сетки, уже не решился под насмешливым взором Руста тащить добычу обратно к реке.
Как обычно, поддался унынию и сказал сам себе - ну какая в сущности разница? кого-то мы должны сегодня съесть, иначе для чего ещё снасти закидывали. Вчерашний улов был уже разделан, засолен и упакован в рюкзак Руста. Не хотелось отрывать кус от будущего товара себе в убыток, вот и кинули вершу в одну из проток на удачу. И выпала… удача, с позволения сказать!
По моему мнению, не было бы потом такой драмы и психотравмы, если бы не половинчатость Клеса по жизни и не раздвоенность в момент выбора. Чутьё ему подсказывало, что рыба эта не простая, а чудесная, а рассудок привычно напоминал, что чудес не бывает, во всяком случае в жизни Клеса, во всяком случае таких, которые чего-то стоили бы. Бравурненький лозунг "Мы живём во времена чудес!" Клес за свои тридцать шесть возненавидел чёрной ненавистью. Отчасти, думаю, повинуясь этому чувству, отчасти в порыве самоистязания ("да разве кто меня послушает!"), Клес и переступил, что называется, через себя. Красным светом сигналила ему не столько жалость, сколько ощущение, что перед ним нечто необыкновенное, что потом никогда и нигде не повторится. "Ну и я не повторюсь, а кого это колышет!" сказал он и отключил в себе сигнал тревоги.
Правда, и с убиением вышла нескладуха.
Плюш: Мне не понравилось! - я ни с кем не буду так делать. А что, спрашиваю я, плохо получалось?
Ну да. Клес понадеялся, что тварь сама на воздухе заснёт, как полагается рыбе, а она не только глядела на него во все глаза, но и ползла в направлении протоки, шустро загребая плавниками. Уйдёт, уйдёт! - азартно орал напарник, - да держи ж ты, балда, бей! Клес несколько раз ударял добычу по голове колотушкой - без толку, колотушка соскальзывала и только размозжала тело по краям, потому что тварь была какой-то невообразимой обтекаемой формы, как космический корабль в кино. Глаз выскочил из орбиты и лопнул, а она всё ползёт. (Плюш помнит, как Руст кричал - да ладно, поддень и кидай в кипяток, в кипятке сдохнет! - но Клес только мычал и продолжал лупить колотушкой; Руст этот момент отрицает со скрежетом зубовным - мол, да кто ж непотрошёную рыбу варит, вы чо клепаете на меня!) Наконец, Руст подскочил и топором разрубил переднюю часть вдоль почти пополам. И то она ещё дёргалась с минуту…
Конечно, с каждым шагом яснее становилось, что дело нехорошее. Но тем более обидно, раз уж так перенервничали, рыбину выбрасывать. Мясо было странное - чутьё опять заныло в подреберье Клеса - но Руст авторитетно заявил, что это - не тунец, у тунцов другое мясо, а эта типа форели. Клес в очередной раз сказал себе: вот пусть-ка Руст и отвечает потом, раз он всё знает. Но на этот раз легче не стало, как бывало, а делалось всё паршивее, как будто траванулся. Руст сказал - слушай, да на тебе лица просто нет! Болит где-нибудь? Клес помялся, но не решился сказать, где именно болит, чтобы Руст не поднял его на смех.
Однако, пока напарник отлучался, Клес, не выдержав, пытался вытошнить из себя съеденное - не из боязни отравиться, и не из надежды, что тогда обойдётся, а от нарастающего отчаяния и слепого ужаса: что-то надо с этим делать, с собой, с этой историей! Его то отпускало, и он думал трезво: ну что такое происходит? я убил кого-нибудь? да если бы и убил, чего так метаться? - то опять накрывало, и всё нутро кричало "немогу-немогу-немогу, отмени то что ты сделал!"
Отменить произошедшее Клес не мог, жаловаться Русту смысла не видел (разве что, думалось в моменты приступов - попросить его меня пристрелить? может, хоть отпустит). Идея уговорить какого-нибудь разведчика оживить это существо Клесу в голову не приходила (как мы с ним сформулировали потом, "религиозная отрыжка": ему представлялось, что воскрешать возможно только людей и домашних животных).
Дотерпел, пока напарник высадился с товаром на пристани, и не дожидаясь его возвращения рванул по реке к известному посту "зелёных". Знал, что эти - "злые", иной раз топят браконьеров, и именно это вселяло какую-то надежду с привкусом мистики: у них - сила, они приносят жертвы, они знают кого попросить - о чём? чтобы тот взял эту тварь к себе, пусть она там у него глядит на него своими человеческими глазами…
Увидев внимательное и удивлённое лицо тётки майора, Клес неожиданно совсем расклеился и рухнул перед ней на колени в истерике. Почуял было надежду, что ему могут помочь, стал на пальцах объяснять про рыбу с глазами, но тут же снова отчаялся и сник. Ракинта же, по крайней мере, взяла пеленг и обратилась не к Комете, покровителю патрулей эконадзора, а к своему личному гогу-другу - Сизой Улитке, покровителю менад. А тот сразу усёк, что означенный пеленг связан с глобом Малюцифером, точнее, с его супругом Шеолом Суперко, точнее…
Клеса объяснение Плюша (мол, я не умер совсем в тот момент, а только типа как руку отхватили) в общем утешило. То есть нервный срыв детектед, но страшное (то с которым он не мог жить) и правда отменилось.
Что касается Руста, то он преспокойно сдал товар, получил деньгу, отделил что причитается напарнику - и, не найдя его на причале, пошёл спать-отдыхать. Когда мы его выдернули разбираться, заметно испугался, но держится того, что это мы, Плюш то есть, полезли куда не надо, за что и получили, а он виноват только в браконьерстве. Зато неожиданно жутко озлился на Клеса: мол, если ты у нас с такой чуйкой, что сразу понял, что это - типа морской принц, а не просто рыба-мутант, какого чёрта не сказал? Такой случай упустили! Были бы мы спасители ребёнка морской царицы (он Малика однозначно воспринимает так) и катались бы как сыр в масле, а теперь с нас ещё и шкуру спустят (это наши браконьеры увидели нарезающего круги вокруг садика Аста, и на них повеяло), и всё из-за твоей дурости и трусости - не мог раскрыть рот и сказать (хоть разок в жизни набрался бы храбрости пойти поперёк!): "Руст, ты не прав, это же морской принц!"
Биографии, которые удалось набросать по ходу общения
Клес (Экклесиаст): сейчас 36 лет, автохрон.
Возн. 30 до ЧМ, род. начало 29 до ЧМ.
Вроде бы семья, откуда он происходит, если не потомственно христианская, то происходит от какой-то общины. Его во младенчестве, тем не менее, отдали в интернат, навещали по очереди разные родственники, потом почему-то передали другим, тоже родственникам, и те навещали, но домой совсем брать перестали, даже на праздники.
Клес скучал, убедил себя (может, и родные подыгрывали), что он - важная персона, там какая-то тайная борьба, за ним большое будущее, поэтому его "перепрятывают" и не могут часто приезжать - чтобы не засветить. Про своё имя думал, что Экклесиаст - это название книги, с тайнами, вроде Апокалипсиса, только круче. То есть он сам - вроде такой книги с мистическими откровениями, пророчествами и заклинаниями.
В интернате ребятишки его дразнили за легковерие и наив, он жался к препам, но вроде не наушничал - просто любил старших, доверял, был на хорошем счету как "хороший мальчик с богатым воображением", помогал организовывать всякие праздники и т.п.
В 11- 12 лет он подружился с парнем старше себя:
V - Идумей, возн. 35 до ЧМ, род. 35 до ЧМ, ум. 17 до ЧМ
Тот привлёк его тем, что тоже христианин, притом разбирающийся в этом деле, убеждённый, практикующий. Дум сам постился и бдел по всякомму поводу и всячески побуждал к этому младшего товарища. Выяснилось, что Клес может сутками не спать, правда, делается оччень странным (точнее, со слов Клеса, ему мир делался оччень странным - а Дум сильно на него удивлялся и спрашивал, а не одержимый ли Клес?).
Беда в том, что Дум начисто разбил все фантазии и мысленные игры Клеса - мол, в наше время вообще Бог не творит чудес а только всех проверяет на стойкость и веру. Все "чудесные" истории - враки, либо иллюзион, соблазн сплошной и пр. Неправильные верующие так себя обманывают и тешат гордыню.
Дум заболел и умер от перитонита, а Клес остался в сильной растерянности, во что вообще верить и чего ждать от жизни. Резко сдал по части учёбы, начал огрызаться на препов, приобрёл отвращение к "задумкам", мюралям и представлениям. С детьми лучше не стало, со старшими рассорился. Но тут препы по гимнастике и атлетике сообразили его вовлечь в летний ремонт спортзала, и он ожил, стал лазать по крыше, всему учиться с радостью.
Ремонт кончился, но препы договорились, чтобы ремонтная бригада его взяла в другую школу, где начался ремонт. Учиться он там на самом деле не учился, но было ему хорошо - он целые дни проводил на верхах, мог влезть и пролезть туда, куда не достигали взрослые, и чувствовал себя нужным и умелым.
Потом бригада распалась, он опять был в растерянности, учился кое-как в рабоче-молодёжной школе. Старался приткнуться к чему-нибудь одновременно интересному, стабильному и без мистики, но как-то всё институты закрывались, шарашки разбегались, при этом Клес перманентно ощущал себя кинутым - если не на деньги, то на отношения.
По непонятно какой оказии даже на Западе побывал, осталось впечатление, что они там все подряд "неправильные верующие", из тех, про кого Дум говорил "ослеплённые".Кажется, хорошие - это те что в подземных храмах, но и их христиане теснят и вот-вот уничтожат.
Одно время работал с вышками высокого напряжения - но там "зависал", начинал слышать какие-то нездешние музыки - в общем, его с этой работы сняли, опасаясь, что он в экстазе сорвётся или схватится за оголённый провод.
Зато навыки работы с электрооборудованием пригодились, когда настали тяжёлые времена (зима 01/02 по ЧМ). Любые электродетали стали ценностью, универсальным эквивалентом - и Клес хорошо зарабатывал, снимая их во всех ему одному доступных местах, и оптом сдавая деловым ребятам, которые в обмен давали ему жратву, отличную одежду и инструменты.
В ту первую тяжёлую зиму он познакомился с Рустом, который добывал рыбу и продавал за детали. Они тогда друг другу понравились, взаимно делали знаки внимания и доверия, даже немного сотрудничали, потом разнесло судьбой.
Клес шарахался от селенитов и прочих мистических движений, за версту (чуйка!) обходил места, где можно было попасть под жертву и т.п. Про то, что происходит на Западе, слушал с ужасом: там чудеса там леший бродит - раз такого быть не может (Дум говорил!), значит, либо они там охренительно заврались, либо у них там сатанинский шабаш.
Когда арийцы со всем этим хлынули на Восток и стали устанавливать свои порядки, Клес в ужасе забился подальше от всех нововведений. Подходящая ниша оказалась среди браконьеров, он сперва занимался наладкой техники, а потом постепенно настало изобилие, его услуги по ремонту перестали цениться. Тут опять повстречался с Рустом, чуть ли не на шею ему кинулся - тот был даже растроган и взял Клеса в напарники, по старой дружбе.
За эти годы многое изменилось в них и вокруг, поэтому новые отношения складывались куда более болезненные и неравные: Руст чем дальше, тем больше презирал слабака и придурка Клеса, помыкал им, считал, что делает ему одолжение партнёрством. Клес даже порывался уйти, но Руст не отпустил - мол, без меня сдуру сдохнешь или тебя грохнут, потом разведчик оживит, станет допрашивать - и ты враз расколешься, заодно и меня сдашь. Так и жили.
Руст (Рустэм, кажется), 26 лет, автохрон.
Возн. 20 до ЧМ, род. середина 19 до ЧМ.
Сам он считает, что ему 25, и 18 исполнилось летом после ЧМ.
Сперва неохотно, а потом увлекшись, он рассказал довольно много о себе.
V - мать, возн. 41 до ЧМ, род 39 до ЧМ, ум. конец 16 до ЧМ.
Помнит мать смутно; вроде бы она - студентка, но из семьи офицера, замначштаба. А отец, которого не помнит - восточник, погиб до рождения ребёнка.
Руст рассказывает про своё детство так: за ней охотились, ей пришлось с ребёнком вернуться к отцу, там её пинали, что студентка, но приходилось терпеть из-за ребёнка, вот она и на Руста злилась, и на родню. Потом её убили, ему совсем тошно стало, его затравила офицерская малышня, и Руст сбежал, нашёл восточников и с ними улетел на Восток. Полагает, что ему было шесть или седьмой.
По моим данным, тут не всё сходится. Мать погибла именно тогда, когда Руста забрали некие люди, вот только что не прямо из её мёртвых рук, и передали другим, и те увезли на Восток. И было ему неполных 4 года - не вполне представляю, могли ли в этом возрасте его травить как "метиса" или "студенёныша". Скорее это было семейное, чем социальное, как мне кажется.
На Востоке его тоже несколько раз передавали и перемещали из одного заведения в другое. Сам он помнит постоянные конфликты с детьми и воспитателями: он не умел того, что здесь умели все, похоже что мучительно фрустрировал из-за этого, постоянно дрался и всё нарочно портил. А восточные дети и персонал, по его словам, бесились от того, что он был не по годам ловкий, его невозможно было наказать, запереть, он давал сдачи, мог украсть еду, если его лишали сладкого (??? впрочем, всякое бывает), и так далее.
Плохо обучался: утверждает, что на Арийской территории другая грамота, и там он умел читать и писать, а здесь разучился, потому что правила идиотские. (Точнее, тогда он говорил учителям, что идиотские правила на Востоке; а нам теперь объяснил, что это на Западе идиотские правила письма и чтения, потом, мол, это понял, то есть сперва был обучен неправильно.)
Утверждает, что убегал к волхвам, там ему обещали сперва помочь, но обманом заколдовали, однако, он сумел расколдоваться, их обмануть и вернуться в интернат.
Могу подтвердить, что он провёл более суток в таборе. Вернулся из табора в прежнее место жительства с одним из тех, кто при нём был в таборе постоянно.
Очень вскоре после этого оказался на Западе, и можно предполагать, что волхвы к этому имели касательство, но он не помнит или не говорит про это. По его словам, ему было четырнадцать, или около пятнадцати, он угнал самолёт, побывал на Арийской территории, нашёл своих родных, но там был сплошной отстой и невежество, без привычной восточной техники и комфорта: Русту там за пару дней надоело, и он вернулся на Восток.
По моим данным, на АрТер он побывал в 12-летнем возрасте, провёл 4 летних месяца в 07 до ЧМ. Был не в тех краях, откуда родом, но пересекался с лицами из своего детского окружения. Вокруг него произошло несколько смертей подряд за пару суток, после чего Руст по цепочке попал к самолёту восточников и с ними улетел.
Руст сказал, что слыхивал о "магической охране" и хотел с детства работать в таком качестве, искал каких-нибудь магов, но всюду ему говорили, что восточные маги нынче вымерли, а волхвы ему не нравились. Примкнул к охотникам, за неимением лучшего, хотя отзывается о них презрительно - мол, пижоны.
Помнит момент юности, когда стоит на площади в Столице и думает, что всё кругом сыплется, все опоры рухнули, мир уже не будет прежним. А ему 18, и ему в этом мире надо устраивать свою судьбу. Руст считает, что это 01 по ЧМ, и думает он о вестях с Запада и о начале развала восточного общества.
Где Руст сбивается в своей хронологии, я не знаю. Восемнадцать ему было в 01 до ЧМ, и тогда он был в Столице. Но тогда мог ли он что-то чувствовать в воздухе? Или он путает и вспоминает уже 01 по ЧМ, хоть тогда ему на самом деле было 19, но какая в сущности разница.
В смутные годы чувствовал себя как рыба в воде, хотя постоянно было ощущение "по усам текло, а в рот не попало". Все события и движения либо оказывались фуфлом, либо самое интересное и выгодное кончалось за пять минут до Руста. С Фирмой связался, несмотря на нелюбовь к волхвам; арестовывали, ничего такого особенного (ага, и здесь накололи))) Сказал интерполовцам, что не любит волхвов и нарочно залез в их интриги, хотел разведать.
Занимался контрабандой, браконьерствовал, ловил рыбу в округе Астронаута, без разбора в море и реках - в голодные годы что угодно шло, теперь - деликатесы.
До сих пор его цель была - заработать кучу денег и стать мажором, он даже уже присмотрел места, где будет лучше всего выстроить асиенду, на побережье между Востоком и Западом. Кстати, готов был взять Клеса в охранники и помощники-электрики. Теперь не возьмёт!
Вообще, мы ему этой историей сильно всё попортили. Например, он всерьёз опасается, что эта морская богиня (Малик) теперь ему житья на берегу не даст - они мстительные. И вообще теперь у него всё пойдёт наперекосяк, судебные линии порваны.
Аст: давай, я его убью? ему так будет понятней, дальше легче разбираться.
Плюш: я те убью! тогда и Клес попросится, нытьём всю душу вынет!