О том, чем реальная экономика отличается от идеальной политэкономии. Продолжение
Оппонентом фритредеров выступил великий немецкий экономист Фридрих Лист. В противоположность космополитической политической экономии Смита он предложил концепцию «национальной политической экономии».
Она имела в виду интересы прежде всего Германии, но во многом отталкивалась от опыта Европы времен наполеоновской континентальной блокады, когда почти на десятилетие великий завоеватель насильственно избавил континент от зависимости от английской промышленности, и, с устранением конкуренции островитян во Франции, Италии, Германии начала стремительно развиваться собственная промышленность, а потом когда англичане вернулись и начали навязывать свою философию свободы торговли эта континентальная промышленность начала угасать.
Вместо абстрактного принципа разделения труда - Фридрих Лист принцип объединения всех производительных сил нации ради увеличения её благосостояния.
Для этого нужно вкладываться в промышленность, развитие путей сообщения, образование, медицину, культуру, словом всё, что увеличивает богатство нации как целое.
Книга Смита называлась «богатство народов», однако на деле она была посвящена максимизации богатства индивида, а вот теория Листа говорила именно о богатстве всей нации.
Лист считал, что каждая нация, по крайней мере если она расположена в умеренном климатическом поясе должна развивать свою промышленность. Для этого она, когда условия для развития промышленности созрели, должна выставлять защитные барьеры, чтобы не дать иностранной конкуренции убить свою промышленность. И лишь потом, когда промышленность укрепится, эти барьеры можно будет снять, так как зрелую промышленность иностранная конкуренция не убивает, а только бодрит.
Если же в мире будет царить безграничная свобода торговли, то в сфере промышленного производства в выигрыше будут всегда те, кто стартовал раньше и у кого уже более развитая и более конкурентоспособная промышленность. Собственно таким странам, прежде всего Англии, и нужна демагогия о свободе торговли. Они отбрасывают лестницу по которой сами поднялись, чтобы за ними не поспели другие. Проповедь свободы торговли в духе Адама Смита Лист считал классическим случаем такого отбрасывания лестницы.
В XIX веке Фридрих Лист был чрезвычайно авторитетным экономистом. Именно на его принципах базировалась индустриализация в Германии, где он агитировал за строительство железных дорог и за то, чтобы германские государства, которых до Бисмарка было не одно, а много, убирали таможенные барьеры друг с другом, зато отгораживались от Англии. В результате следования заветам Листа, Германия к концу XIX века стала первой индустриальной экономикой в Европе, обогнав Англию.
В США тоже Листа читали очень внимательно, тем более, что он там жил долгое время и в своих теориях обобщил идеи родоначальника американской экономической политики Александра Гамильтона. Гражданская война в США была войной протекционистов северян с их промышленностью против фритредеров южан, заинтересованных в экспорте хлопка со своих рабовладельческих плантаций. Северяне победили и марш США к месту первой экономики мира был отмечен суперпротекционизмом.
В России пламенным поклонником теории Листа был Сергей Юльевич Витте, министр путей сообщения, а потом финансов и идеолог русской индустриализации. По велению императора Александра III Витте и Дмитрий Иванович Менделеев разработали таможенный тариф 1891 года, бывший настоящей декларацией независимости России от германской промышленности. Немцы, рассматривавшие Россию как свою аграрную полуколонию были потрясеня тем, что на основе теорий их экономиста русские будут теперь защищать развитие своей промышленности.
И всего за четверть века до революции Россия превратилась в мощнейшую индустриальную державу. Сталинская индустриализация тоже была отражением идей Листа, хотя и в довольно кривом зеркале марксизма.
Марксизм вообще играл в мире роль листианства для бедных. Поскольку в рамках этой теории авангардом прогресса провозглашался промышленный пролетариат, а для наличия такого пролетариата нужна промышленность, то принявшие марксистскую модель страны начинали строить заводы - не всегда целесообразно, но везде это позволяло сделать шаг вперед, а деиндустриализация всегда оказывалась шагом назад.
Наконец, правоту модели Листа блестяще доказали Япония и Южная Корея.
Японская промышленность развивалась буквально по Листу с очень внимательным чтением его трудов. К выращиванию собственной промышленности японцы подошли как настоящие самураи.
На протяжении нескольких десятилетий правительство поддерживали бывшую ткацкую фирму «Тоёта», которая переквалифицировалась на армейские грузовики, а затем на легковые автомобили. Несмотря на нелепость мысли, что японские авто могут экспортироваться в мекку автомобилестроения - США, японцы пытались экспортными приемиями стимулировать этот экспорт.
И вдруг экономичные, изящные японские машины начали бить жрущие беспредельно много бензина огромные олдсмобили американцев. После топливного кризиса 1973 года на них пересели и сами американцы.
Пак Чжон Хи - президент Республики Корея в 1963-1979 гг.
Южнокорейское экономическое чудо и вовсе было первоначально плодом усилий одного человека - генерала Пак Чжон Хи, который превратил всю страну в корпорацию по развитию своей промышленности. Корейцы жили очень бедно, и до сих пор на самом деле живут не то чтобы роскошно, недоедали, курили плохие сигареты, но создали, в итоге, одну из самых успешных промышленностей в мире.
Один из современных экономистов наиболее последовательно продвигающих принципы экономики развития и критикующих неолиберальные модели является как раз кореец по происхождению Ха Джун Чанг. Его книгу «Злые самаритяне» я настоятельно рекомендую прочесть каждому.
Другой автор, работающий в листианской традиции, - более углубленный и чрезвычайно важный, это норвежец Эрик Райнерт. Его книгу «Как богатые страны стали богатыми и почему бедные остаются бедными» стоит, опять же, прочесть всем.
Эксперимент наглядно показал, что путь Фридриха Листа - это путь наверх, хотя и не все страны смогли пройти по этому пути одинаково успешно. А вот путь Адама Смита для тех, кто не находится уже наверху, это путь в пропасть.
Между тем, именно на идеях Смита и Рикардо, на принципе «сравнительного преимущества» была основана система международной торговли после Второй мировой войны, высшим воплощением которой стала ВТО - Всемирная Торговая Организация. Этот торговый порядок дополнялся финансовым порядком так называемого «Вашингтонского консенсуса».
Никаких таможенных пошлин, экспортных премий, покровительственных тарифов. Никакой правительственной поддержки экономики. Полная свобода иностранных инвестиций, оборота и вывода капитала. Вместо индустриальной политики - свобода игры рыночных сил.
Разумеется, такая политика была выгодна только тем странам, которые уже оказались на экономическом олимпе - а на самом деле даже не им, а возникшим в них транснациональным корпорациям. Напротив, бедные страны она заставляла и дальше специализироваться на бедности, разоряя зачатки их промышленности, не выдерживавшей конкуренции с мировыми лидерами, убивая образование, здравоохранение и вообще любые сложные формы развития производительных сил.
К этому добавилась в последние десятилетия еще и «экологическая повестка», которая лишала бедные страны даже теоретического шанса создать свою промышленность, так как такое создание на первых порах непременно будет делом грязным.
Короче, в мире сформировался предельно лицемерный экономический порядок «как бы по Адаму Смиту». Одни торгуют выросшими у них на деревьях бананами и получают свою копеечку, другие торгуют выросшими у них на деревьях айфонами и получают свои миллиарды.
При этом обращало на себя внимание, что западные фирмы выносили в страны третьего мира конечное производство. Но крайне редко они выносили туда производство средств производства. Отстающим можно позволить собирать машины, телевизоры, телефоны. Но не станки, с помощью которых все это делается. Подавляющую часть производства средств производства Запад как контролировал, так и контролирует.
На экономическом верху были и богатые страны приоритетные поставщики сырья, как Саудовская Аравия или Россия, но иметь этим бензоколонкам свою промышленность считалось не комильфо. Поэтому саудиты её и не создавали, памятуя об опыте иранского шаха, которые в 1970-е вообразил, что нефтедоллары можно вкладывать в собственную промышленность и очень скоро кончил плохо. А мы старательно деиндустриализировались.
Весь этот длинный экскурс в историю экономических идей понадобился мне вот для чего. Наши дни пролили на них очень неожиданный свет. За каждым участником конфликта пришел с большим скальпелем тот экономист, идеями которого пренебрегли.
По нашу душу пришел Фридрих Лист. Оказалось, что в результате наших успехов в постсоветской деиндустриализации у нас в промышленности буквально нет ничего своего. Все раскрадено, все распродано, мы всюду зависим от иностранных, причем чаще всего западных поставщиков. Причем в некоторых случаях никакими китайскими аналогами, никаким параллельным импортом заместить того, чего у нас нет - нельзя. Мы убивали свою инженерную школу, так как были убеждены - была бы нефтюшка-кормилица, а остальное все купим.
Когда в 2014 году, а затем сегодня мы столкнулись с масштабными санкциями, громко зашумели об импортозамещении. А потом, убедившись в том, что всё импортозаместить попросту невозможно, начали говорить, что импортозамещение не панацея, а потому мы от мира не закрываемся. Конечно не закрываемся, ведь во многих случаях нужно создавать производство с нуля, причем оно может оказаться совершенно нерентабельным - одна небольшая деталь, которой нужно несколько десятков штук в год, а строить ради нее надо сложный завод. Раньше такой завод был один в мире, а теперь он для нас закрыт. И что делать?
И вот тут уже в свои права вступает Адам Смит, причем не только у нас. И прежде всего не у нас.
Оказывается, что представление об Адаме Смите как о прохиндее, который агитировал в пользу англичан было все-таки несколько упрощенным. Он ухватывал объективную реальность - международное разделение труда действительно существует. Абсолютное преимущество в торговле тоже существует - существует масса редких вещей и ресурсов, которые действительно есть не у всех.
И вот Запад сегодня столкнулся с тем, что смотрел на Адама Смита как раз как на жулика и воспринимал теорию свободы торговли как разводку для лохов. Мол пусть дикари свободно продают нам свои бананы и нефть, а мы будем продавать им бусы и айфоны, а может быть не будем продавать, и тогда они будут страдать и просить у нас прощения на коленях.
Ну вот только даже для такого неравноправного обмена нужен как минимум мир и готовность к обмену у обеих сторон, о чем и твердил всегда Смит. А вот если вы по политическим причинам решили не давать дикарям бусы, но, при этом, ждете, что они будут дальше продавать вам бананы, то вы уже не жулик - вы просто дурак.
По Западу сейчас бьют все те постулаты либеральной экономики, которые и мы и они сами считали пропагандой для облапошивания бедных.
Ресурсы в мире являются редкостью. Количество ресурсов в мире ограничено. Свободный обмен ресурсами возможен только в условиях мира и отказа от блокад. Цена редкого ресурса возрастает. Если цена ресурса слишком высока, то производство продукции на его основе прекращается. Деньги чего-то стоят только тогда, когда на них можно что-то купить.
Вот все эти банальности из дешевого учебника «Экономикс», в отличие от сложных и вдумчивых построений Фридриха Листа, были известны всем. Но, оказалось, их никто не принимал всерьез.
Современная либеральная экономика строилась, как выяснилось, на совершенно нелиберальной презумпции имперской гегемонии США: когда от дикарей потребуются бананы, приплывут американские авианосцы и заставят эти бананы отдать. Свободная торговля это игра в пользу западных хозяев мира, а всех остальных принудят к ней внеэкономическими методами.
И вот когда система принуждения не срабатывает, когда против неё выставлена довольно жесткий ядерный ограничительный порог, начинает действовать Адам Смит по честному, а не шулерский.
И здесь выясняется, что западное изобилие, сложная индустриальная и постиндустриальная экономика - всё это было обеспечено базовыми природными ресурсами - энергоносителями и продовольствием, которых у самого Запада нет, и взять их ему неоткуда. И значительную часть этих базовых ресурсов поставляла Россия. И если Россию из этой схемы исключить, то очень многие вещи, которые Запад способен делать, он в реальности делать не сможет, поскольку на это просто не хватит энергоресурсов.
Адам Смит тут выставляет более жесткие ограничения, чем Фридрих Лист. Построить под Москвой и Донецком фабрики - можно. Вырастить под Руром газ - нельзя. Немцы, как мы знаем из истории, специалисты по расходованию газа, а не по его добыче.
Но под Руром есть уголь. И в Йоркшире и Нортумберленде есть уголь. Хотя последнюю угольную шахту в Англии торжественно закрыли в 2015 году. Теперь, видимо, срочно придется переоткрывать. Так что снизить энергозависимость от России у Европы получится. А там начнется и возрождение атомной энергетики и много всего интересного.
Но только какая уж тут зеленая экономика, какая Грета Тунберг, какое сокращение углеродного следа, если соевые пориджи скоро переквалифируются в шахтеров.
Однако в целом большинство западных стран катастрофически ресурсодефицитны. И ЕС и Японии и даже США понадобятся свои своего рода колониальные регионы с которыми будет существовать гарантированный обмен по схеме натуральные ресурсы - промтовары.
В виду ликвидации глобального мира для сохранения устойчивости сложных структур понадобятся поддерживающие их большие пространства.
Вполне возможно, что итоговое членение нашего глобуса произойдет по схеме панрегионов, разработанной почти сто лет назад немецким геополитиком Карлом Хаусхофером. В последнее время у нас ее активно развивает Андрей Школьников.
Хаусхофер предполагал, что в мире сформируются четыре крупных панрегиона, вытянутых в меридиональном направлении - Пан-Америка, во главе с США, Пан-Европа во главе с Германией, подчинившая себе Африку и Ближний Восток, Пан-Евразия во главе с Россией, контролирующая Иран и Индию, Пан-Азия во главе с Японией, контролирующая Тихоокеанский регион.
Почему схема Хаусхофера была мередиональной? Да потому, что еще Фридрих Лист говорил о важности объединения в экономической системе ресурсов жаркого и умеренного поясов. То есть устойчивая геоэкономическая система не может быть только на Севере или только на Юге. Каждому белому медведю нужна своя кофейная плантация. Если такие панрегионы сформируются, то внутри их будет господствовать Адам Смит с его разделением труда, а вот по внешним границам - Фридрих Лист с его защитными таможенными барьерами.
Разумеется, схема Хаусхофера была довольно умозрительной - скажем подъем Японии в Азии был временной исторической флуктуацией и в будущем там будет господствовать Китай, как и господствовал всегда в прошлом. Но нам, России, в этой связи надо задуматься всерьез о своем Юге, поскольку нам его чисто в меридиональном смысле досталось меньше всего, причем этот Юг достаточно норовистый - вредя ли первая по населению в мире страна, Индия, так уж стремится оказаться в фарватере России, скорее она захочет, чтобы мы шли в ее фарватере. Но в целом геоэкономическая ось Россия-Иран-Индия может оказаться довольно перспективной.
Вполне вероятно, что в ближайшие десятилетия в мире будет идти конкуренция глобалистских схем организации пространства и экономики, или криптоглобалистских, которые будут построены по широтному принципу, как китайский «Один пояс - один путь», и сепаратистских, панрегионалистских, построенных по принципу меридиональному. И кто окажется сильнее - посмотрим.
Индикатором будет Китай - если вместо отдаленной политики в Средней Азии и Восточной Африке он займется тем, что у него под носом - Тайванем, значит точно регионалистская перспектива строительства нового мира победила.
Но для того, чтобы нам не оказаться ведомыми в этом мире панрегионов, нам нужно ни на секунду не забывать о Фридрихе Листе и вести свою индустриализацию.