О том, чем реальная экономика отличается от идеальной политэкономии
В XVIII веке Индия чрезвычайно эффективно производила текстиль. Индийские ткачи изготавливали великолепные ситцы и муслины с очень высокой производительностью. Какие выводы следовали из этой ситуации согласно теории абсолютного преимущества?
Идеи Смита лежат в основе современной либеральной глобалистской экономики. Идеи Листа содействовали индустриализации Германии, царской России, Японии, Южной Кореи, однако на современном Западе тщательно замалчивались и третировались.
Центральной идеей Адама Смит была концепция разделения труда. Посмотрев на то, как на булавочной фабрике рабочие разделяют между собой операции и производство становится многократно эффективней.
Адам Смит решил распространить этот булавочный принцип на всю мировую торговлю, сформулировав принцип абсолютного преимущества.
То есть если какая-то страна может производить тот или иной продукт с большей эффективностью, чем другие, то она и должна на нем специализироваться, а другие страны не должны даже в это лезть, вместо этого они должны производить свои наиболее эффективные товары и обмениваться друг с другом. Именно это Пушкин, пересказывая в «Евгении Онегине» теорию Адама Смита, и называл «не нужно золото ему, когда простой продукт имеет»
И тогда в мире все экономические усилия будут распределены наиболее рационально и наступит наивысшее процветание. Для того, чтобы эта рационалистическая утопия реализовалась, нужна, конечно, всеобщая свобода торговли - ни у кого не должно быть никаких таможенных барьеров, заградительных пошлин, никто не должен вводить никаких торговых блокад…
При этом, что самое парадоксальное, Адам Смит был британским таможенным чиновником и жил в Британии в эпоху промышленного переворота, то есть тогда, когда она стремилась захватить своей продукцией весь мир.
Но двигалась Британия к этому процветанию путем строго противоположному тому, который рекомендовал Смит.
В Англии хлопок не растет - пряжу необходимо везти через полмира. Английское производство текстиля будет заведомо низкоэффективно и должно быть закрыто. Индия должна производить текстиль на весь мир, а англичане обмениваться с нею своим шерстяным сукном (чрезвычайно востребованным в Индии) и углем для обогрева страдающих от холода индусов.
Однако вместо того, чтобы предоставить Индии производство текстиля, англичане поступили наоборот. Они запретили ввоз индийских ситцев, и начали развивать свою текстильную промышленность.
Именно для этой промышленности они изобрели прялку Дженни - прядильную машину Харгривса, ватермашину Аркрайта, мюль-машину Кромптона и механический ткацкий станок Картрайта.
А чтобы не возить хлопок через полмира англичане инвестировали в развитие производства хлопка-сырца не за тридевять земель, а в южных штатах США, по другую сторону небольшой речки под названием «Атлантика».
Вскоре уже не индийским, а английским ситцем была затоплена вся Европа. Помимо этого англичане захватили Индию и заставили ее подчиняться своей воле. Теперь уже не только Европа, но и Индия была затоплена английскими тканями, хлопчатобумажной, продукцией страны где природные условия не позволяют вырастить хлопок даже на подоконнике. Политически подчиненная Индия, раздробленная на сотни княжеств и султанатов не могла, разумеется, ввести протекционистские меры для защиты своего рынка и не имела капиталов чтобы ввести машинное производство. Да и при таком дешевом труде оно себя не окупало. Миллионы индийских ткачей разорились и поумирали с голоду.
Согласно принципу абсолютного преимущества Англии не следовало даже входить в отрасль - у нее не было никаких природных предпосылок. Хлопок в ней не растет. Но англичане наплевали на этот принцип и стала обрабатывать сырье которого у нее не было с большей эффективностью чем те, у кого оно было и попросту уничтожили конкурентов имеющих безусловное естественное преимущество.
Иными словами, Адам Смит совершенно игнорировал разницу между естественными произрастающими и залегающими ресурсами и продукцией человеческой промышленности, в которой все зависит от изобретательности и трудолюбия, позволяющих сокращать издержки.
И шотландского экономиста справедливо заподозрили в том, что его теория не является честным описанием экономических реалий, а лоббированием интересов британского экспорта, поскольку английские промышленники были, конечно, очень заинтересованы в том, чтобы весь мир свободно покупал их продукцию.
Еще больше подозрений в лоббировании и интеллектуальной нечестности вызвал последователь Смита - Дэвид Рикардо, который провозгласил теорию сравнительного преимущества. Мол если обе торгующие страны могут производить одно и то же, то каждой лучше всего сосредоточиться на том, что та производит эффективней всего, а другой у нее это покупать.
С помощью этой теории Рикардо обосновывал достоинства заключенного столетием раньше так называемого «договора Метуэна», который в 1703 году заключили между собой Англия и Португалия.
По этому договору Португалия разрешала беспошлинно ввозить в страну английские шерстяные ткани, а Англия взамен предоставляла скидку на пошлины на 1/3 на ввоз португальских вин. В логике, которую развивал Рикардо, все выглядело логично - северная Англия освоилась с выработкой шерстяной ткани гораздо эффективней Португалии, а южная Португалия делает отличное вино, которое в Англии изготовить по климатическим причинам невозможно.
Результат на практике был немного предсказуемым - суконная промышленность Португалии была полностью уничтожена, страна превратилась в английскую полуколонию. А ввоз португальских вин в Англию возрос незначительно - обогатившиеся на продаже сукна в Португалию англичане могли себе позволить чуть доплачивать за французские вина.
Очень скоро в глазах многих здравомыслящих людей в Европе теория свободы торговли, базирующаяся на принципах преимуществ, сформулированных Смитом и Рикардо, стала восприниматься как откровенное жульничество и демагогия в интересах английской торговой гегемонии.
Слишком очевидно было, что международное разделение труда в торговле это сферический конь в вакууме. Для его реализации необходимо полное отсутствие войн, торговых блокад и отказ от использования прерывания торговли как инструмента политического давления. То есть это была и тогда и сейчас утопия.
К тому же, смитианство вообще игнорировало развитие экономики во времени. Если земля имеет свойство истощаться и естественное преимущество в сельскохозяйственном производстве и разработке природных ресурсов уменьшается, то промышленность имеет свойство развиваться, в ней работает правило возрастающей отдачи и уменьшения издержек. То есть говорить кому-то: смотри, у тебя есть бананы, выращивай их, и не пытайся производить айфоны, продавай нам бананы и покупай айфоны - это откровенное лицемерие. Айфоны на деревьях не растут. Их может производить кто и где угодно, если, конечно, разовьет соответствующие производства и технологии…