Литературные мистификации (4)
Итак, Леся Украинка - известная литературная мистификация конца XIX века. Её автором был обрусевший грек М.П.Драгоманов, официально служивший Австрии и бывший членом лотарингского ордена.
Я уже говорил, что украинский проект изначально был проектом австрийского генштаба. Точнее, я говорил об этом лет двадцать пять назад, а теперь это стало уже общим местом всего рунета. А ещё точнее следовало бы сказать, что на самом деле хотя определённые структуры генштаба Остеррайха и занимались этим проектом, такие проекты есть дело рук не ведомств, но орденских структур. В данном случае - Лотарингского ордена, который хотя и имел некий автономный статут, но при этом умудрялся частично входить в сионскую общину, а частично быть к ней в оппозиции, и точно в таких же отношения быть и с тевтонским орденом.
Однако же, оставим тёмные закоулки истории орденских структур, и перейдём к просторам Украины, окраины Российской империи, бывшей до времён Николая I диким полем, и потому ставшей предметом колонизации путём переселения крестьян из внутренних губерний России. Свидетель этого процесса русский писатель, малоросс Н.В.Гоголь даже положил его в сонову фабулы своей поэмы "Мёртвыя души".
Однако же, были на этой территории хотя и немногочисленные, но коренные жители, остатки населения смытых потопом понтийских провинции Восточной Римской Империи (остатки этой цивилизации гниют нынче на дне лиманов и дне Чёрного моря, бывшего эвксинского понта. Будете в Крыму - принюхайтесь к запаху лиманов: так пахнет античная цивилизация). Образованная часть этого населения говорила на языке интеллигенции той Империи, то есть греческом, отчего к концу XIX века, когда образовались нации, их причислили к грекам. Древним.
Михаил Драгоманов был из числа тех самых греков, однако же, вопреки основной их массе, сочувствовал ненавистным латинам, а значит - и греко-католической унии. Поэтому он оказался в составе Лотарингского ордена, и вполне загорелся идеями нового, украинского прожекта.
[Spoiler (click to open)]
Когда тевтоны-лотаринги начали свои труды по созданию “украинского языка и литературы”, Драгоманова привлекли к этому делу. Тогда и появились несколько пьес и повестей “Леси Украинки”, для уровня европейской и русской литературы того времени крайне слабых и графоманских, но для второсортного псевдонарода, которым считали украинцев австрияки, они были признаны подходящими. Впрочем, был ли их автором один лишь Драгоманов, науке не известно.
Однако же, рано или поздно встал вопрос а где же эта Леся Украинка внатуре - пьесы есть, а тела нет? И тут уже понадобилось искать тело, которое можно предъявить публике с надеждою на правдоподобие. А где ж оное искать? В своей семье, разумеется.
У Драгоманова была племянница, гречанка, Лариса Косач, которая работала переводчицей и была автором ряда интересных литературоведческих статей: “Два направления в новейшей итальянской литературе”, “Малорусские писатели на Буковине”, “Новые перспективы и старые тени”, “Заметки о новейшей польской литературе”, “„Михаэль Крамер“. Последняя драма Гергарта Гауптмана”. Разумеется, статьи были написаны по-русски. Лариса сия занималась также собираением деревенского фольклора, в том числе на малороссийских диалектах.
Драгоманов уговорил племянницу взять на себя этот псевдоним. Правда, с этим возникли некоторые проблемы. Например, оказалось, что Первые тексты под псевдонимом "Леся Украинка" Драгоманов публиковал аж в 1884 году, когда Ларисе было всего лишь 13 лет. Поверить, что в таком возрасте девочка не только имела уже портфолио сочинений, но и умудрялась оные пристраивать в редакции журналов, можно только отпрыгав на майдане не один месяц. Впрочем, для истинной героини древнеукраинского эпоса и такие подвиги по плечу, так что Драгоманов ничтоже сумняшеся вписал в её биографию, что читать она научилась в 4 года и тут же занялась литературной работой на благо будущей нэньки.
Однако же, Драгоманов, как и Лариса, здоровьем не отличались. При жизни у них находили туберкулёз всех органов, а ныне грешат на что-то генетическое. Но так или иначе, Драгоманов скончался во цвете лет, оставив юную племянницу с псевдонимом на руках и необходимостью как-то ему соответствовать. Лариса стала искать нового ангела-вдохновителя, и обрела его в лице агента ордена рангом поменьше. Юный музыковед Климент Квитка воспылал страстью к далеко не пышащей здоровьем даме, и оформил с ней законный брак, который стал ценнейшим активом и пенсионным фондом вдовца все сорок лет после кончины Ларисы.
Смерть Ларисы Косач-Квитки вовсе не поставила точку на участии Леси Украинки в процессе становления украинского "литературного" псевдоязыка, который Лариса так и не успела выучить, не дожив до завершения его кодификации. Стараниями Климента Квитки большая часть текстов Леси Украинки появилась уже после смерти Ларисы. Как Верлен, случайно находя под кроватью тексты бывшего любовника, ничтоже сумняшеся датировал их достопамятным трёхлетием их нежной дружбы, так и Климент Квитка до 1953 года, подобрно фокуснику из рукава, вытаскивал из-под подушки тексты, сочинённые Лесей в годы их краткого брачного союза.
Климент утверждал, что то ли записал их при её жизни и теперь находит по углам, то ли запомнил, что она ему наговорила и теперь воспроизводит, то ли записывает во время спиритических сеансов. Вдобавок, он умудрился записать на фонограф песни, якобы голосом Ларисы, хотя первый фонограф у него появился через четыре года после её смерти.
Впрочем, таланты Климента были высоко оценены партией и правительством. Он умудрился посидеть полтора месяца в Киеве как украинский националист, после чего счёл за лучшее переселиться в Москву, где тут же был посажен на полтора года как русский национал-фашист. При этом Квитка в упор не видел отдельной украинской нации, и собирал русский музыкальный фольклор, считая и малороссийский частью оного. Однако же при нахождении новых текстов, написанных на мове, при жизни его первой супруги не существовашей, он никогда не отказывался прикрыть их своим именем и получить положенный гонорар как наследник чудесно обретённого интеллектуального имущества.
Справедливости ради надо всё же сказать, что ни Драгоманов, ни его милая племянница Лариса Косач, ни даже беспринципный Климент Квитка не предполагали, конечно, во что в конечном счёте превратится украинский проект и милая игра в "Лесю Украинку". Иначе они, конечно, поостереглись бы в нём участвовать. Но история не имеет сослагательного наклонения, и теперь их имена ассоциируются не с прикольным восточноевропейским культурным артефактом наподобии сочинённых Ирасеком сотоварищи под псевдонимом "анонимус" "историй" Чехии, Словакии, Венгрии и Кроации, но с разгулом диких нацистских орд, состоящих из расчеловеченных орков, затваренных ментальным вирусом нацистской идеологии.
***
Продолжение следует...