И ещё про «не думают»
На тему не думают. Я вот писал уже касательно удобств, для «юзера», то бишь, солдата, продолжу дальше.
Да, у нас вообще о многих т. н. мелочах не думают. И это касается не только удобств экипажа, или там десанта. Порой не думают и касательно других вещей. Один из таких примеров, ниже я как раз рассмотрю. Кстати, он примечателен ещё и тем, что показывает, насколько неправильно сравнивать образцы техники, предназначенной для схожего круга задач, чисто по «бумажным характеристикам», поскольку, они порой очень сильно разнятся с реальным положением дел.
Начнём. Вот, например, дикий холивар между пилотами и другими служившими в бывшей ИБА (истребительно-бомбардировочной авиации), там были Су-17М/М4 и МиГ-27, летали машины бок о бок в одних полках. На фоне него, холивары «windows-linux» - меркнут. Это больше похоже, например если бы были, постоянные холивары на тему Debian vs Cent OS, причём, в том варианте, когда бы камнем преткновения был бы пакетный менедежер.
Я не зря это упомянул ибо у бывших военнослужащих ИБА, холивар идёт на тему у кого встроенная пушка круче?
Су-17 - две 30 мм пушки в консолях крыла
МиГ-27 - 6-ствольная 30 мм моторпушка, с огромной скорострельностью.
http://forums.airbase.ru/2008/01/t59906--su-17-ili-mig-27-voprosy-i-otvety-chast-7.html
ГШ-6-30 на МиГ-27
И, казалось бы, ответ очевиден, но, для тех, кто это не использовал в реальности А те. кто использовал не горят (как в основном пишут) использовать многоствольные пушки, ну вот некоторые случаи:
«При подготовке ГШ-6-30А отмечали удобство заряжания: на МиГ-27 патронную ленту достаточно было подать в загрузочное окно наверху и через "трещотку" направлять ее в патронный отсек. Впрочем, затащить на самолет ленту весом в четверть тонны само по себе было задачей не из легких и для этого требовался специальный погрузочный лоток с лебедкой. Чаще обходились куском ленты на 30-40 патронов, достаточных для отработки навыков стрельбы, подавая ее вручную. Массивную "играющую" ленту проволакивали прямо по борту и центроплану, из-за чего эти места обычно выделялись ободранной краской.
Следствием высочайшего темпа стрельбы была чрезмерная скорость подачи и рывки ленты: случались ее порывы, "вело" звеньеотвод и патронный рукав, а сами звенья, прошедшие "мясорубку" пушки, к повторному использованию не годились. В 911-м апиб в апреле 1988 года, менее чем за месяц, произошли подряд несколько отказов стрельбы из-за лопнувших звеньев. Узлы пушки, особенно газопороховой двигатель и блок кинематики, подвергались интенсивным термическим и механическим нагрузкам, работая практически на пределе. Коррозия при этом становилась особенно грозной и развивалась мгновенно, требуя чистить орудие немедленно после стрельбы, всякого полета и даже каждые 15-20 дней стоянки.
Постоянно давала себя знать отдача, удары которой, при всей секундности воздействия, ломали планер и "выбивали" оборудование. Ощущались также акустические нагрузки от дульных газов и высокочастотные вибрации, буквально расшатывавший конструкцию, добавляя усталостных трещин баку отсеку №2 и задней стенке бака №1А, к которой крепилась пушка. Случилось коробление створок передней стойки шасси, грозившее ее заклиниванием. Из-за обрывов цепи питания отказывал топливный насос. Много неприятностеи доставляли случаи разрушения звеньеотвода, направлявшего отстрелянные звенья обратно в патронный отсек; его направляющие служили частью конструкции фюзеляжа и повреждения требовали сложного ремонта силами заводской бригады. В качестве одной из мер была проведена доработка по снижению скорострельности, ограниченной 4000 выст/мин.
Несмотря на доработки и усиления конструкции, влияние пушки как "фактора риска" приходилось учитывать в эксплуатации. В полках утвердилось мнение: если "легкий" залп в 30-40 снарядов переносится машиной без особых последствий, то затяжная очередь в 2,5-3 сек чревата "хрустом и треском". Помимо прочего, стрельба короткими очередями экономила ресурс орудия, ограниченный 6000 выстрелов. Если же в спешке "пропуск" в ленте делать забывали и стрельба шла до полного израсходования боезапаса, то это вело не только к интенсивному "расстрелу" стволов (260-300 выстрелов подряд для пушки были предельными и требовали охлаждения оружия), но и могло сказаться на самолетных системах, особенно чувствительным к сотрясениям и вибрациям оборудовании и электронике.
Для техников это нередко оборачивалось ремонтом той или иной сложности, для летчика - предпосылкой, а то и настоящими неприятностями. В августе 1980 года при командировке одной из эскадрилий 722-го апиб в НИИ ВВС на возвращавшемся с полигона самолете штурмана полка майора Швырева после стрельбы из пушки деформировались створки передней стойки шасси и выпустить ее не удавалось. Летчику, впервые в ходе эксплуатации МиГ-27, пришлось сажать машину на два основных колеса. Самолет после посадки остался практически цел, нивелировка показала, что обошлось без деформаций планера и вскоре он снова летал.
8 августа 1988 года в 19-м гв. апиб в ГСВГ после стрельбы на МиГ-27Д лейтенанта М.В.Полуэктова не выпустилась передняя стойка из-за того, что "повело" фюзеляж и заклинило створки. Как отмечалось в донесении, "летчик обладал высокой морально-политической подготовкой" и смог посадить самолет на основные колеса, погасил скорость и коснулся носовой частью бетонки с минимальными повреждениями. В 599-м апиб 15 мая 1990 года произошел сходный случай с более тяжелыми последствиями: очередью сорвало локализатор с пушки, в него уперлись створки, стойка не вышла и МиГ-27К пропахал носом ВПП, после чего машину пришлось списать. Случались "выбивания" АЗС, отключавшие оборудование, отказывала связь и системы. Некоторые из случаев, при всей серьезности положения, граничили с курьезом. В 24-й авиадивизии 18 апреля 1988 года МиГ-27 пришел на аэродром, не только "оглохнув", но и оставшись без ПрНК - пушечная очередь разом "вырубила" все радиооборудование и гироскопы. В ГСВГ 2 сентября 1989 года залп пушки МиГ-27 привел к полной потере радиосвязи - у радиостанции отлетели контакты и потрескались печатные платы. В 23-й ВА в январе 1989 года пушечные стрельбы привели сразу к двум происшествиям: в 58-м апиб разлетевшийся предохранитель вызвал почти полное обесточивание "борта" с отказом управления стабилизатором, закрылками, шасси и МРК, а неделей раньше в соседнем 266-м апиб МиГ-27К вернулся из полета без крышки фонаря, сорванной при стрельбе (сами раскрылись аварийные замки, отпустив фонарь в "свободный полет").
Даже на этом фоне уникальным выглядел случай, произошедший в 24-й дивизии 29 марта 1989 года: на выходе из пикирования после стрельбы на ноги летчику свалилась панель приборной доски, крепление которой перебило отдачей. Придерживая рукой висящую на жгутах панель, летчик долетел до аэродрома. Не раз бывало, что от ударов очереди лопался и рассыпался отражатель прицела. Посадочные фары раскалывались настолько часто, что перед вылетом на стрельбу их снимали и заменяли заглушками. Введение защитных щитков-дефлекторов не спасло полностью положение, что потребовало внести уточнения в Инструкцию летчику: после ночной стрельбы посадка разрешалась только на освещенную прожекторами ВПП.
Продолжительная очередь была рискованной по перегреву орудия, что грозило взрывом капсюлей и патронов, а то и разрывом снарядов. Каждый такой случай рассматривался как чрезвычайный и брался на контроль как ОКБ, так и тульским ЦКБ. В 16-й ВА такое происшествие 22 января 1990 года привело к потере МиГ-27К: разрыв снаряда в стволе ГШ-6-30А разнес пушку, осколками повредило топливный бак, электрожгуты и гидросистему, а взрыв кислородного баллона мгновенно "раздул" пожар. Недотянув до аэродрома, летчик катапультировался из горящего и теряющего управление самолета. Подобный случай произошел тремя месяцами спустя на полигоне в Лунинце с МиГ-27К из 39-й дивизии. Несколько снарядов разорвались под носом, но самолет с пробоинами, сорванными люками, разбитым остеклением "Кайры" и забоинами на лопатках компрессора дотянул до аэродрома.
"Самострелы" случались даже на земле, обычно по оплошности техников. Защитной мерой служила блокировка "земля-воздух", концевой выключатель которой при обжатом шасси размыкал цепь управления огнем и не допускал стрельбы при рулении и на стоянке. При подготовке блокировку иногда отключали или забывали о ней, вывешивая самолет на подъемниках, когда амортизаторы разжимались и пушка была "готова к бою". Достаточно было недосмотреть при совпадении этих случаев с проверками управления огнем, чтобы стрельба открывалась прямо на стоянке. В чортковском 236-м апиб в 1983 году снесло переднюю стойку шасси, аналогичный случай имел место в 88-м апиб в Сууркюл. В Липецке в 2 сентября 1986 года в пушке МиГ-27Д после полета оставался всего один патрон - он и выстрелил, попав в стойку и вызвав пожар выбитого под давлением АМГ-10.»
http://forums.airforce.ru/foto-video/2911-mig-31-a-26/#post76288
__________________
МиГ-27, как и Су-17 у нас сняты с вооружения. Из самолётов, которые несут 6-ствольные пушки, у нас на вооружении Су-24 и МиГ-31, только не 30 мм, как у МиГ-27, а 23 мм, то есть меньшего калибра.
Но и там, её особо стараются не применять, в том числе и на тяжёлом, из стального сплава (дюраль на скорости 3000 км/ч просто начнёт деформироваться из-за перегрева)
Ну, вот из «подслушанных» разговоров по МиГ-31
«У нас многое делается, чего "низя" применять, та же пушка. 180 ГИАП единственный полк 31х, пострелявший с нее, лафет конечно трещинами на пошел, "жабры" наружние на ней подеформировало-повырывало, приехали "представители", посмотрели, заварили аргоном, потом "телега". В РЛЭ есть вклейки по пушке и ПТБ- "эксплуатация временно запрещена". А я что-то не помню в красной армии более постоянного, чем временно. И, думаю, что никто этим заниматься не будет. »
РЛЭ - руководство лётной эксплуатации
ПТБ - подвесной топливный бак (у них, на МИГ-31, отдельная история)
http://forums.airforce.ru/foto-video/2911-mig-31-a-26/#post76288
____________________
ГШ-6-23 на МиГ-31
Да даже с двухствольной 30 мм, на штурмовике Су-25 - тоже не всё гладко, вот слова пилота, который её пользовался на нём:
По стрельбе из ГШ-2-30 на Су-25 - прицельной была стрельба в момент открытия огня!!! Далее, по причине того, что пушка стоит под жопой лётчика, была дикая вибрация прицела, приборной доски и РУС. Проще говоря, заход на стрельбу из ВПУ сводился к тщательному прицеливанию в начальный момент стрельбы, а дальше только по ощущениям, приобретенным на Су-17, жопой чуешь, что надо РУСом двигать куда-то туда. Но на Су-25 и скорость другая, и успеваешь оценить отклонения в момент прекращения стрельбы и снова прицелиться, ежели чего не так... В общем, личное мнение, что на Су-17 пушка для работы по НЦ была комфортнее на порядок.
PS: если кто помнит, то на Су-25, при более-менее продолжительной очереди, по ЗШ била штанга поддержки фонаря. Это говорило о том, что дальше пулять уже нет необходимости, бо скоро приборная доска отвалиться!!!
"Болезнь" кабин ОКБ Сухого. На Су-24 на форсированных разворотах то же при глубокой тряски иногда отскакивал "ломик" с перегородки- рычаг подтяга замков фонаря. Ощущения аналогичны- первое что бросается в голову, что самолет начинает разваливаться.
Пруф: http://forums.airbase.ru/2008/02/t59906_10--su-17-ili-mig-27-voprosy-i-otvety-chast-7.html
ВПУ - встроенная пушечная установка
РУС - ручка управления скоростью
НЦ - наземная цель
ЗШ - защитный шлем
______________________
Как ни странно, но на Западе, в этом плане, всё опять лучше. Штурмовик A-10A, несущий 7-ствольную пушку, строился в общем-то в первую очередь как носитель этой пушки, и странно было бы, что её бы в итоге старались не использовать (да. особенно это Ирак ощутил, усеянный десятками тысяч снарядов из этой пушки на с сердечником из обеднённого урана)
http://www.airwar.ru/weapon/guns/gau8a.html
Ну, да Бог, с ним с «Бородавочником», но во всех остальных штатовских самолётах, уже давно штатно прописалась 6-ствольная M61A1 VULCAN.
Собственно,:
«При стрельбе из авиационной пушки возникают резонансные вибрации, приводящие иногда к нарушению нормальной работы бортового электронного оборудования. Так, например, при стрельбе из пушки М61А1, установленной на самолете F-16 (сентябрь 1979 г.), из-за вибраций нарушилась нормальная работа навигационного компьютера. При тренировочных полетах на высоте 4200 м при стрельбе из пушки наблюдались несанкционированные развороты самолета. Выход был найден в незначительном изменении темпа стрельбы, исключившем появление резонансных колебаний.
Пушка М61А1 имеет вариант GAU-4A, основным отличием которого является отсутствие внешнего привода пушки. В GAU-4A для вращения блока стволов используются отводимые из трех стволов пороховые газы. Первоначальная раскрутка блока стволов обеспечивается инерционным стартовым устройством с электрическим двигателем. Все перечисленные характеристики М61А1 идентичны для пушки GAU-4A.
Первым самолетом, оснащенным пушкой "Вулкан" был истребитель-бомбардировщик "Тандерчиф" F-105. Пушка была встроена в фюзеляж самолета.
С 1961 г. пушками М61А1 начали оснащать истребители "Фантом" F-4C, которые первоначально были вооружены только ракетами. На истребителе F-4С размещалось две пушки в подвесных установках с боекомплектом 1200 снарядов в каждой. Однако при ведении воздушного боя эффективность подвесных установок оказалась недостаточной из-за влияния вибрации на точность стрельбы. Был сделан вывод, что оптимальным является размещение пушки по продольной оси самолета или вблизи ее. Поэтому для вооружения истребителей F-4E, F-14A, F-15 и F-16 принята встроенная пушка.
http://www.airwar.ru/weapon/guns/m61.html
______________________
Как мне кажется, ситуация объясняется тем, что если в Штатах, во главу угла, в большинстве случаев ставится целесообразность, соотношение цена/эффективность и т. п., то в СССР. ту же ГШ-6-30, запилили по принципу: «А вот у США, есть такая в А-10, надо и нам такую!» И пофиг, что её запиливают на самолёт не очень для этого пригодный. КБ и заказчик, а также строевые части имеют долгую попаболь, частые свидания друг с другом, в итоге девайс по возможности стараются не применять.
Да, у нас вообще о многих т. н. мелочах не думают. И это касается не только удобств экипажа, или там десанта. Порой не думают и касательно других вещей. Один из таких примеров, ниже я как раз рассмотрю. Кстати, он примечателен ещё и тем, что показывает, насколько неправильно сравнивать образцы техники, предназначенной для схожего круга задач, чисто по «бумажным характеристикам», поскольку, они порой очень сильно разнятся с реальным положением дел.
Начнём. Вот, например, дикий холивар между пилотами и другими служившими в бывшей ИБА (истребительно-бомбардировочной авиации), там были Су-17М/М4 и МиГ-27, летали машины бок о бок в одних полках. На фоне него, холивары «windows-linux» - меркнут. Это больше похоже, например если бы были, постоянные холивары на тему Debian vs Cent OS, причём, в том варианте, когда бы камнем преткновения был бы пакетный менедежер.
Я не зря это упомянул ибо у бывших военнослужащих ИБА, холивар идёт на тему у кого встроенная пушка круче?
Су-17 - две 30 мм пушки в консолях крыла
МиГ-27 - 6-ствольная 30 мм моторпушка, с огромной скорострельностью.
http://forums.airbase.ru/2008/01/t59906--su-17-ili-mig-27-voprosy-i-otvety-chast-7.html
ГШ-6-30 на МиГ-27
И, казалось бы, ответ очевиден, но, для тех, кто это не использовал в реальности А те. кто использовал не горят (как в основном пишут) использовать многоствольные пушки, ну вот некоторые случаи:
«При подготовке ГШ-6-30А отмечали удобство заряжания: на МиГ-27 патронную ленту достаточно было подать в загрузочное окно наверху и через "трещотку" направлять ее в патронный отсек. Впрочем, затащить на самолет ленту весом в четверть тонны само по себе было задачей не из легких и для этого требовался специальный погрузочный лоток с лебедкой. Чаще обходились куском ленты на 30-40 патронов, достаточных для отработки навыков стрельбы, подавая ее вручную. Массивную "играющую" ленту проволакивали прямо по борту и центроплану, из-за чего эти места обычно выделялись ободранной краской.
Следствием высочайшего темпа стрельбы была чрезмерная скорость подачи и рывки ленты: случались ее порывы, "вело" звеньеотвод и патронный рукав, а сами звенья, прошедшие "мясорубку" пушки, к повторному использованию не годились. В 911-м апиб в апреле 1988 года, менее чем за месяц, произошли подряд несколько отказов стрельбы из-за лопнувших звеньев. Узлы пушки, особенно газопороховой двигатель и блок кинематики, подвергались интенсивным термическим и механическим нагрузкам, работая практически на пределе. Коррозия при этом становилась особенно грозной и развивалась мгновенно, требуя чистить орудие немедленно после стрельбы, всякого полета и даже каждые 15-20 дней стоянки.
Постоянно давала себя знать отдача, удары которой, при всей секундности воздействия, ломали планер и "выбивали" оборудование. Ощущались также акустические нагрузки от дульных газов и высокочастотные вибрации, буквально расшатывавший конструкцию, добавляя усталостных трещин баку отсеку №2 и задней стенке бака №1А, к которой крепилась пушка. Случилось коробление створок передней стойки шасси, грозившее ее заклиниванием. Из-за обрывов цепи питания отказывал топливный насос. Много неприятностеи доставляли случаи разрушения звеньеотвода, направлявшего отстрелянные звенья обратно в патронный отсек; его направляющие служили частью конструкции фюзеляжа и повреждения требовали сложного ремонта силами заводской бригады. В качестве одной из мер была проведена доработка по снижению скорострельности, ограниченной 4000 выст/мин.
Несмотря на доработки и усиления конструкции, влияние пушки как "фактора риска" приходилось учитывать в эксплуатации. В полках утвердилось мнение: если "легкий" залп в 30-40 снарядов переносится машиной без особых последствий, то затяжная очередь в 2,5-3 сек чревата "хрустом и треском". Помимо прочего, стрельба короткими очередями экономила ресурс орудия, ограниченный 6000 выстрелов. Если же в спешке "пропуск" в ленте делать забывали и стрельба шла до полного израсходования боезапаса, то это вело не только к интенсивному "расстрелу" стволов (260-300 выстрелов подряд для пушки были предельными и требовали охлаждения оружия), но и могло сказаться на самолетных системах, особенно чувствительным к сотрясениям и вибрациям оборудовании и электронике.
Для техников это нередко оборачивалось ремонтом той или иной сложности, для летчика - предпосылкой, а то и настоящими неприятностями. В августе 1980 года при командировке одной из эскадрилий 722-го апиб в НИИ ВВС на возвращавшемся с полигона самолете штурмана полка майора Швырева после стрельбы из пушки деформировались створки передней стойки шасси и выпустить ее не удавалось. Летчику, впервые в ходе эксплуатации МиГ-27, пришлось сажать машину на два основных колеса. Самолет после посадки остался практически цел, нивелировка показала, что обошлось без деформаций планера и вскоре он снова летал.
8 августа 1988 года в 19-м гв. апиб в ГСВГ после стрельбы на МиГ-27Д лейтенанта М.В.Полуэктова не выпустилась передняя стойка из-за того, что "повело" фюзеляж и заклинило створки. Как отмечалось в донесении, "летчик обладал высокой морально-политической подготовкой" и смог посадить самолет на основные колеса, погасил скорость и коснулся носовой частью бетонки с минимальными повреждениями. В 599-м апиб 15 мая 1990 года произошел сходный случай с более тяжелыми последствиями: очередью сорвало локализатор с пушки, в него уперлись створки, стойка не вышла и МиГ-27К пропахал носом ВПП, после чего машину пришлось списать. Случались "выбивания" АЗС, отключавшие оборудование, отказывала связь и системы. Некоторые из случаев, при всей серьезности положения, граничили с курьезом. В 24-й авиадивизии 18 апреля 1988 года МиГ-27 пришел на аэродром, не только "оглохнув", но и оставшись без ПрНК - пушечная очередь разом "вырубила" все радиооборудование и гироскопы. В ГСВГ 2 сентября 1989 года залп пушки МиГ-27 привел к полной потере радиосвязи - у радиостанции отлетели контакты и потрескались печатные платы. В 23-й ВА в январе 1989 года пушечные стрельбы привели сразу к двум происшествиям: в 58-м апиб разлетевшийся предохранитель вызвал почти полное обесточивание "борта" с отказом управления стабилизатором, закрылками, шасси и МРК, а неделей раньше в соседнем 266-м апиб МиГ-27К вернулся из полета без крышки фонаря, сорванной при стрельбе (сами раскрылись аварийные замки, отпустив фонарь в "свободный полет").
Даже на этом фоне уникальным выглядел случай, произошедший в 24-й дивизии 29 марта 1989 года: на выходе из пикирования после стрельбы на ноги летчику свалилась панель приборной доски, крепление которой перебило отдачей. Придерживая рукой висящую на жгутах панель, летчик долетел до аэродрома. Не раз бывало, что от ударов очереди лопался и рассыпался отражатель прицела. Посадочные фары раскалывались настолько часто, что перед вылетом на стрельбу их снимали и заменяли заглушками. Введение защитных щитков-дефлекторов не спасло полностью положение, что потребовало внести уточнения в Инструкцию летчику: после ночной стрельбы посадка разрешалась только на освещенную прожекторами ВПП.
Продолжительная очередь была рискованной по перегреву орудия, что грозило взрывом капсюлей и патронов, а то и разрывом снарядов. Каждый такой случай рассматривался как чрезвычайный и брался на контроль как ОКБ, так и тульским ЦКБ. В 16-й ВА такое происшествие 22 января 1990 года привело к потере МиГ-27К: разрыв снаряда в стволе ГШ-6-30А разнес пушку, осколками повредило топливный бак, электрожгуты и гидросистему, а взрыв кислородного баллона мгновенно "раздул" пожар. Недотянув до аэродрома, летчик катапультировался из горящего и теряющего управление самолета. Подобный случай произошел тремя месяцами спустя на полигоне в Лунинце с МиГ-27К из 39-й дивизии. Несколько снарядов разорвались под носом, но самолет с пробоинами, сорванными люками, разбитым остеклением "Кайры" и забоинами на лопатках компрессора дотянул до аэродрома.
"Самострелы" случались даже на земле, обычно по оплошности техников. Защитной мерой служила блокировка "земля-воздух", концевой выключатель которой при обжатом шасси размыкал цепь управления огнем и не допускал стрельбы при рулении и на стоянке. При подготовке блокировку иногда отключали или забывали о ней, вывешивая самолет на подъемниках, когда амортизаторы разжимались и пушка была "готова к бою". Достаточно было недосмотреть при совпадении этих случаев с проверками управления огнем, чтобы стрельба открывалась прямо на стоянке. В чортковском 236-м апиб в 1983 году снесло переднюю стойку шасси, аналогичный случай имел место в 88-м апиб в Сууркюл. В Липецке в 2 сентября 1986 года в пушке МиГ-27Д после полета оставался всего один патрон - он и выстрелил, попав в стойку и вызвав пожар выбитого под давлением АМГ-10.»
http://forums.airforce.ru/foto-video/2911-mig-31-a-26/#post76288
__________________
МиГ-27, как и Су-17 у нас сняты с вооружения. Из самолётов, которые несут 6-ствольные пушки, у нас на вооружении Су-24 и МиГ-31, только не 30 мм, как у МиГ-27, а 23 мм, то есть меньшего калибра.
Но и там, её особо стараются не применять, в том числе и на тяжёлом, из стального сплава (дюраль на скорости 3000 км/ч просто начнёт деформироваться из-за перегрева)
Ну, вот из «подслушанных» разговоров по МиГ-31
«У нас многое делается, чего "низя" применять, та же пушка. 180 ГИАП единственный полк 31х, пострелявший с нее, лафет конечно трещинами на пошел, "жабры" наружние на ней подеформировало-повырывало, приехали "представители", посмотрели, заварили аргоном, потом "телега". В РЛЭ есть вклейки по пушке и ПТБ- "эксплуатация временно запрещена". А я что-то не помню в красной армии более постоянного, чем временно. И, думаю, что никто этим заниматься не будет. »
РЛЭ - руководство лётной эксплуатации
ПТБ - подвесной топливный бак (у них, на МИГ-31, отдельная история)
http://forums.airforce.ru/foto-video/2911-mig-31-a-26/#post76288
____________________
ГШ-6-23 на МиГ-31
Да даже с двухствольной 30 мм, на штурмовике Су-25 - тоже не всё гладко, вот слова пилота, который её пользовался на нём:
По стрельбе из ГШ-2-30 на Су-25 - прицельной была стрельба в момент открытия огня!!! Далее, по причине того, что пушка стоит под жопой лётчика, была дикая вибрация прицела, приборной доски и РУС. Проще говоря, заход на стрельбу из ВПУ сводился к тщательному прицеливанию в начальный момент стрельбы, а дальше только по ощущениям, приобретенным на Су-17, жопой чуешь, что надо РУСом двигать куда-то туда. Но на Су-25 и скорость другая, и успеваешь оценить отклонения в момент прекращения стрельбы и снова прицелиться, ежели чего не так... В общем, личное мнение, что на Су-17 пушка для работы по НЦ была комфортнее на порядок.
PS: если кто помнит, то на Су-25, при более-менее продолжительной очереди, по ЗШ била штанга поддержки фонаря. Это говорило о том, что дальше пулять уже нет необходимости, бо скоро приборная доска отвалиться!!!
"Болезнь" кабин ОКБ Сухого. На Су-24 на форсированных разворотах то же при глубокой тряски иногда отскакивал "ломик" с перегородки- рычаг подтяга замков фонаря. Ощущения аналогичны- первое что бросается в голову, что самолет начинает разваливаться.
Пруф: http://forums.airbase.ru/2008/02/t59906_10--su-17-ili-mig-27-voprosy-i-otvety-chast-7.html
ВПУ - встроенная пушечная установка
РУС - ручка управления скоростью
НЦ - наземная цель
ЗШ - защитный шлем
______________________
Как ни странно, но на Западе, в этом плане, всё опять лучше. Штурмовик A-10A, несущий 7-ствольную пушку, строился в общем-то в первую очередь как носитель этой пушки, и странно было бы, что её бы в итоге старались не использовать (да. особенно это Ирак ощутил, усеянный десятками тысяч снарядов из этой пушки на с сердечником из обеднённого урана)
http://www.airwar.ru/weapon/guns/gau8a.html
Ну, да Бог, с ним с «Бородавочником», но во всех остальных штатовских самолётах, уже давно штатно прописалась 6-ствольная M61A1 VULCAN.
Собственно,:
«При стрельбе из авиационной пушки возникают резонансные вибрации, приводящие иногда к нарушению нормальной работы бортового электронного оборудования. Так, например, при стрельбе из пушки М61А1, установленной на самолете F-16 (сентябрь 1979 г.), из-за вибраций нарушилась нормальная работа навигационного компьютера. При тренировочных полетах на высоте 4200 м при стрельбе из пушки наблюдались несанкционированные развороты самолета. Выход был найден в незначительном изменении темпа стрельбы, исключившем появление резонансных колебаний.
Пушка М61А1 имеет вариант GAU-4A, основным отличием которого является отсутствие внешнего привода пушки. В GAU-4A для вращения блока стволов используются отводимые из трех стволов пороховые газы. Первоначальная раскрутка блока стволов обеспечивается инерционным стартовым устройством с электрическим двигателем. Все перечисленные характеристики М61А1 идентичны для пушки GAU-4A.
Первым самолетом, оснащенным пушкой "Вулкан" был истребитель-бомбардировщик "Тандерчиф" F-105. Пушка была встроена в фюзеляж самолета.
С 1961 г. пушками М61А1 начали оснащать истребители "Фантом" F-4C, которые первоначально были вооружены только ракетами. На истребителе F-4С размещалось две пушки в подвесных установках с боекомплектом 1200 снарядов в каждой. Однако при ведении воздушного боя эффективность подвесных установок оказалась недостаточной из-за влияния вибрации на точность стрельбы. Был сделан вывод, что оптимальным является размещение пушки по продольной оси самолета или вблизи ее. Поэтому для вооружения истребителей F-4E, F-14A, F-15 и F-16 принята встроенная пушка.
http://www.airwar.ru/weapon/guns/m61.html
______________________
Как мне кажется, ситуация объясняется тем, что если в Штатах, во главу угла, в большинстве случаев ставится целесообразность, соотношение цена/эффективность и т. п., то в СССР. ту же ГШ-6-30, запилили по принципу: «А вот у США, есть такая в А-10, надо и нам такую!» И пофиг, что её запиливают на самолёт не очень для этого пригодный. КБ и заказчик, а также строевые части имеют долгую попаболь, частые свидания друг с другом, в итоге девайс по возможности стараются не применять.