Про жажду работы
Наука - это дорогостоящий способ
получения эндорфинов и опиатов
Буданов
Сегодня позвонила в архив.
- Мурзенька, ты чего звонила?
- Хотела сказать, что приеду 4 сентября.
- Ой, это оченно хорошо! Мы тут все соскучились, ждем, у нас куча работы. Горит четвертый год [пишется пятый, последний по этому гранту, том каталога] и конференция. Приезжай.
Как хорошо, когда тебя ждут! Когда тебя ждут на любимой работе.
Встаешь утром - раздираешь глаза, прижав жужжащий будильник к матрасу, умываешься, кормишь кошку, ешь творог с куском хлеба, читая вконтактные новости, натягиваешь джинсы-водолазку и скребешь к метро. 11 минут в вагоне со Славой Сэ или Достоевским. Берешь ключи у охранника, открываешь все замки и печати, зажигаешь свет, ставишь чайник, включаешь комп, наливаешь воду в чашку. В белом фарфоровом сосуде расправляются крупные чайные листы, от них потоками поднимаются окрашенные струйки. За окном солнце или всегдашний смог, в архиве тихо и пусто, еще даже мужики не пришли. Забежит редкий читатель, налетит на всегдашнее «Еще никого нет» и уйдет. На языке сухо от крепкого черного чая. А ты счастлива.
Ты в своем маленьком мире. Перед тобой окно уставилось в непонятный дом. По правую руку - закрытые полки с диссертациями. По левую - электронные копии отчетов и он же, родимый, Р-2. За спиной ксерокс и стол с вечным завалом раздерганных на листы отчетов. Что-то уже подклеено и ждет, пока его оформят, что-то еще подмигивает печальными дырами и торчит в стороны неровными краями. Дальше - коридор с хранилищами последних номеров Р-1 и всегдашними стопками - раскладка, подшивка и то, что еще ждет своего номера на корешок и на первый лист. Уже потом приходят люди. Странно, если не явятся в поисках Ирины Магометовны Тимур Саидович или Степан [институтские хозяйственники] - постоянно что-то ремонтируется, разваливается, прикручивается. Приходят люди, берут отчеты. Кто-то уходит довольный, кто-то, как всегда, огребает по полной - дерзости и неприязни. Но все они делают свое маленькое, в большинстве своем только им и нужное, археологическое дело. Вырабатывают свою долю эндорфинов и опиатов в науке. И ты часть этого муравейника. В прыжках по стремянкам в хранилищах. В перетаскивании отчетов и тяжеленных альбомов с фотографиями. В стоптанных туфлях. В вечно пыльной одежде. В сорванной спине и сточенных о сухие шершавые обложки ногтях (лак не задерживается дольше одного дня). И в этом счастье. Ты полезен. Через твои пальцы сочится информация. В твоих руках золото - то, что ищут, что нужно для того, чтобы собрать по крупинкам спрятанную веками и халтурными раскопками древность. Ты вечно голоден. Ну и что? У тебя есть мисочка салата на день и приношения благодарных посетителей - по конфете или печеньке на нос.
Весь день улыбки, разговоры, мелкие склоки, «Архив, здравствуйте!» и «Она вышла/у Гайдукова/в хранилище/в бухгалтерии» [заведующую вечно все ищут, а она делает сотню дел одновременно]. Ближе к ночи, еле волоча ноги, ты вырубаешь комп и свет, опечатываешь двери и уходишь (охранник открывает для тебя уже закрытые до утра ворота). 11 минут в вагоне. Чаще всего, привычные 5 минут пересадки на Новых Черемушках, когда поезд снимают с маршрута. Виктория, очередь на кассах, творожок на утро и еда для кошки. Ты приходишь домой, набиваешь желудок, читаешь вконтактные новости, моешься. Уже часам с двум вспоминаешь: «Ой, статья!», - и ложишься спать. А утром жужжит будильник, на его звук прибегает кошка и топчется по тебе. Будит или усыпляет - кто бы знал. Ты встаешь, собираешься и с огромными синяками на все лицо едешь на любимую работу. Открываешь дверь, наливаешь чай и… испытываешь неподдельное, совершенно искреннее счастье. Если бы ты был Окуджавой, то молился бы среди прочего и о том, чтобы каждый получал работу, которая доставляет ему столько удовольствия.
Да здравствует утро 4 сентября!
Примечание:
В научно-отраслевом архиве Института археологии РАН хранятся отчеты о полевых раскопках, начиная с 1945 года (если нужно что-то до 1945 - добро пожаловать в архив Института истории материальной культуры, в Питер). Ежегодно Отдел полевых исследований спускает новую порцию. Со всех сторон стекаются материалы ушедших из жизни или просто из науки людей. Кроме того, у нас оседают навечно или на определенный срок отдельные группы документов, связанные с внутренней деятельностью института (так называемая номенклатура) - личные дела сотрудников и аспирантов, отчеты бухгалтерии, приказы и др. Каждый документ, будь то отчет, пленка, акт, папка из личного фонда и т.д., описывается, заносится в базу и общий каталог, получает свой номер и попадает в соответствующий раздел. Р-1 - отчеты о раскопках, Р-2 - диссертации и т.д. Сейчас заносятся дела под номером 28500 и далее, сотни дел еще только ждут своего оформления (в основном, это отчеты с 2008 года). Приходит читатель, предоставляет необходимые документы, делает запрос на нужные ему дела, читает их и отправляет на место. Так устроен круговорот папок в архиве.
получения эндорфинов и опиатов
Буданов
Сегодня позвонила в архив.
- Мурзенька, ты чего звонила?
- Хотела сказать, что приеду 4 сентября.
- Ой, это оченно хорошо! Мы тут все соскучились, ждем, у нас куча работы. Горит четвертый год [пишется пятый, последний по этому гранту, том каталога] и конференция. Приезжай.
Как хорошо, когда тебя ждут! Когда тебя ждут на любимой работе.
Встаешь утром - раздираешь глаза, прижав жужжащий будильник к матрасу, умываешься, кормишь кошку, ешь творог с куском хлеба, читая вконтактные новости, натягиваешь джинсы-водолазку и скребешь к метро. 11 минут в вагоне со Славой Сэ или Достоевским. Берешь ключи у охранника, открываешь все замки и печати, зажигаешь свет, ставишь чайник, включаешь комп, наливаешь воду в чашку. В белом фарфоровом сосуде расправляются крупные чайные листы, от них потоками поднимаются окрашенные струйки. За окном солнце или всегдашний смог, в архиве тихо и пусто, еще даже мужики не пришли. Забежит редкий читатель, налетит на всегдашнее «Еще никого нет» и уйдет. На языке сухо от крепкого черного чая. А ты счастлива.
Ты в своем маленьком мире. Перед тобой окно уставилось в непонятный дом. По правую руку - закрытые полки с диссертациями. По левую - электронные копии отчетов и он же, родимый, Р-2. За спиной ксерокс и стол с вечным завалом раздерганных на листы отчетов. Что-то уже подклеено и ждет, пока его оформят, что-то еще подмигивает печальными дырами и торчит в стороны неровными краями. Дальше - коридор с хранилищами последних номеров Р-1 и всегдашними стопками - раскладка, подшивка и то, что еще ждет своего номера на корешок и на первый лист. Уже потом приходят люди. Странно, если не явятся в поисках Ирины Магометовны Тимур Саидович или Степан [институтские хозяйственники] - постоянно что-то ремонтируется, разваливается, прикручивается. Приходят люди, берут отчеты. Кто-то уходит довольный, кто-то, как всегда, огребает по полной - дерзости и неприязни. Но все они делают свое маленькое, в большинстве своем только им и нужное, археологическое дело. Вырабатывают свою долю эндорфинов и опиатов в науке. И ты часть этого муравейника. В прыжках по стремянкам в хранилищах. В перетаскивании отчетов и тяжеленных альбомов с фотографиями. В стоптанных туфлях. В вечно пыльной одежде. В сорванной спине и сточенных о сухие шершавые обложки ногтях (лак не задерживается дольше одного дня). И в этом счастье. Ты полезен. Через твои пальцы сочится информация. В твоих руках золото - то, что ищут, что нужно для того, чтобы собрать по крупинкам спрятанную веками и халтурными раскопками древность. Ты вечно голоден. Ну и что? У тебя есть мисочка салата на день и приношения благодарных посетителей - по конфете или печеньке на нос.
Весь день улыбки, разговоры, мелкие склоки, «Архив, здравствуйте!» и «Она вышла/у Гайдукова/в хранилище/в бухгалтерии» [заведующую вечно все ищут, а она делает сотню дел одновременно]. Ближе к ночи, еле волоча ноги, ты вырубаешь комп и свет, опечатываешь двери и уходишь (охранник открывает для тебя уже закрытые до утра ворота). 11 минут в вагоне. Чаще всего, привычные 5 минут пересадки на Новых Черемушках, когда поезд снимают с маршрута. Виктория, очередь на кассах, творожок на утро и еда для кошки. Ты приходишь домой, набиваешь желудок, читаешь вконтактные новости, моешься. Уже часам с двум вспоминаешь: «Ой, статья!», - и ложишься спать. А утром жужжит будильник, на его звук прибегает кошка и топчется по тебе. Будит или усыпляет - кто бы знал. Ты встаешь, собираешься и с огромными синяками на все лицо едешь на любимую работу. Открываешь дверь, наливаешь чай и… испытываешь неподдельное, совершенно искреннее счастье. Если бы ты был Окуджавой, то молился бы среди прочего и о том, чтобы каждый получал работу, которая доставляет ему столько удовольствия.
Да здравствует утро 4 сентября!
Примечание:
В научно-отраслевом архиве Института археологии РАН хранятся отчеты о полевых раскопках, начиная с 1945 года (если нужно что-то до 1945 - добро пожаловать в архив Института истории материальной культуры, в Питер). Ежегодно Отдел полевых исследований спускает новую порцию. Со всех сторон стекаются материалы ушедших из жизни или просто из науки людей. Кроме того, у нас оседают навечно или на определенный срок отдельные группы документов, связанные с внутренней деятельностью института (так называемая номенклатура) - личные дела сотрудников и аспирантов, отчеты бухгалтерии, приказы и др. Каждый документ, будь то отчет, пленка, акт, папка из личного фонда и т.д., описывается, заносится в базу и общий каталог, получает свой номер и попадает в соответствующий раздел. Р-1 - отчеты о раскопках, Р-2 - диссертации и т.д. Сейчас заносятся дела под номером 28500 и далее, сотни дел еще только ждут своего оформления (в основном, это отчеты с 2008 года). Приходит читатель, предоставляет необходимые документы, делает запрос на нужные ему дела, читает их и отправляет на место. Так устроен круговорот папок в архиве.