Не ешьте плохого сыра
В одну российскую деревню лет 200 назад приехал умный образованный человек дворянского происхождения. История не очень помнит детали, кто был этот человек и какова была его жизнь, но это и не существенно. Богатая на пастбища местность отлично подходила как база для работы сыроварни, которую в этих краях и открыл "понаехавший" интеллигент. Сыр действительно получался замечательным! Вкусный, прямо таял во рту, расходился по Российской Империи в самые лучшие дома к самым известным и влиятельным потребителям. За какие-то несколько лет владелец сыроварни был так обласкан властью, что мог позволить себе купить какую-то провинцию в Италии, но он любил своих коров, своих крестьян, свой сыр.
Время летело, слава местной сыроварни достигла европейских границ. Довольно именитого сыровара пригласили на съезд сыроваров во Франции, потом Италии, его приветствовали и держали "за своего" лучшие представители профессии того времени. Стоит ли говорить, что все жители деревни обожали своего барина. Деревня сама по себе начала приобретать всероссийскую славу. Местный сыр производился исключительно в одной сыроварне (правда, приобретшей по-настоящему имперский размах), не существовало никаких фрашиз и прочей сетевой чепухи. Гурманы заказывали сыр заранее, ожидая не один месяц, пока товар прибудет к месту назначения.
О вкусе российкого сыра и таланте сыровара не раз говорили императору. Тот только довольно кивал: семья давно привыкла во вкусу именно этого сыра, одаривала сыровара всем, чем только можно. Император несколько раз предлагал гениальному сыровару переехать поближе к Санкт-Петербургу, но тот наотрез отказывался. Говорил, что его сыр можно производить исключительно в этой деревне и нигде больше! К слову, в самой деревне крестьяне местным сыром не очень-то и лакомились: в свободном доступе его никогда не было, а основная продукция уходила на экспорт за пределы деревни. Лишь иногда во время крупнейших государственных праздников сыровар угощал своих крестьян. Правда, щедро.
После смерти сыровара его дело приняли двое сыновей. К тому времени слава их отца не давала покоя многим, поэтому новые сыроварни вырастали по стране, как грибы после дождя. Но ни императорская семья, ни множество европейских заказчиков не изменяли продукту. Братья же не изменяли рецептуру и вообще старались уделять огромное внимание воспитанию своих рабочих. Крепостное право отменили, и это открыло новые перспективы для обучения персонала. Крестьяне превращались в образованных специалистов, искренне преданных делу "их барина". Деревенский сыр был их жизнью, которую они уже могли, но не хотели променять на что-то другое.
Октябрьская революция прошла мимо деревни, но спустя очень краткое время новая власть приказала дать народу много сыра! Не вкусного, а много. Часть наследников основателя компании сбежала за границу, меньшинство осталось и попыталось сохранить производство, за что поплатилось кто чем. Сыроварню переключили в режим "много любого сыра". Оставшиеся в России сыровары "старой гвардии" ушли в подполье и в домашних условиях могли что-то готовить "для семьи", но в будние дни шли на предприятие и "давали стране жрать". Только дома их дети и внуки могли хотя бы немного наслаждаться сыром, который сделал имя всей российской отрасли, за которыми в очереди стояли королевские особы.
В советское время те самые дети и внуки не без протекции своих уже дальних родственников из Европы смогли пролоббировать (ах, какое же модное слово сейчас) создание на базе молочного завода небольшого цеха по производству сыра для советской элиты. Того самого сыра, способного перевернуть мир вкусовых ощущений, который по-прежнему не был доступен простому советскому человеку, но предназначался для подачи на стол высшему советскому руководству. Могу только представить, что ощущали люди, готовившие в цехе известный сыр по рецепту своего барина, но уже не для императора и не для королевских дворов, а для закуски товарищам самых высоких рангов!
Товарищи подход ценили, сыроваров-гениев хвалили. Сыр лопали тоннами, рассказывая населению о том, как можно получить настоящий вкусовой оргазм от морской капусты или, например, от рыбных консерв типа бычков в томате (которые, к слову, могут быть довольно вкусными, но пища не на каждый день). На экспорт даже этот сыр не отправляли, зачем? Этикетку с названием известного сорта лепили на масспродукт и такой формат устраивал и правительство, и туристов.
В начале 90-х молокозавод приватизировали. Приватизировали и вип-цех. В деревне, превратившейся к тому времени, в приличный такой районный центр, пошли слухи, что "достать того самого сыра" будет уже невозможно даже из-под полы. Приезжий технолог, которому предложили доработать рецепт с учетом новых технологий, взялся за работу с особым энтузиазмом. Когда изменения были готовы и первая партия продукции "на экспорт" доехала к дегустаторам, все молчали. Только старый сыровар, потомок "еще тех" тихо промолвил: "Что же вы, суки, делаете?" На что новое руководство ему ответило: "Макарыч, не хочешь - не ешь, ты хорошо зарабатываешь, можешь позволить себе купить, что нравится!"
Макарыч умер в 1996 году. Говорят, что в последние годы жизни он жалел, что не остался в Германии сразу после войны. Ведь там и во Франции все еще жили его родственники, основавшие такую же небольшую семейную сыроварню и имеющие возможность есть хороший сыр все эти 50 лет. В то время, когда он кормил страну дерьмом. Стране было плеват и на сыр, и на Макарыча. Ни единого следа больше не осталось от известного российского сыровара и его огромной любви к хорошему сыру.
- Что же вы, суки, делаете?
- ...не хочешь - не ешь...
В этих двух репликах можно описать всю нашу историю за последние лет 100.
