Как я свёл с ума Дащенко
Никогда на забыть мне учёбы на первом курсе владивостокского восточного факультета ДВГУ ! Уж сколько сил приложено, сколько выпито - ан нет, никак не забыть !! Но даже в длинном ряду историй, которые я мечтал бы никогда не вспоминать, история о том, как я свёл с ума Володю Дащенко, стоит особняком. Ныне, когда все сроки давности прошли, я решил покаяться и облегчить душу, поэтому прошу считать эту историю явкой с повинной, хотя мне самому она представляется чем-то бессмысленно-остранённым, смесью Карла Маркса с Эженом Ионеско ( Ионеско, Карл !). Судить вам, я же даю слово, что эта история - правда от начала до конца, как бы глупо это не смотрелось из нашего многоопытного сегодня...
Наверно, каждый человек с высшим образованием вспомнит на своём курсе такого Володю Дащенко: невысокий, плотно сбитый человек модификации "колобок", тёмные волосы стрижены коротко, аккуратные очечки типа "пенсне сельского философа", костюмчик - недорогой, но глаженый, рассеянная улыбка и готовность краснеть по любому поводу...Я пытался найти в сети фото типичного Дащенко - привожу лучшее из того, что мне попалось:
Комнату нашу (8 человек на двенадцати квадратных метрах) в начале первого курса объединяла любовь к знаниям."Учиться, учиться и учиться !"- внушали нам старейшины, Ганс и Поручик, старики по 27-28 лет. В комнате был сухой закон, прогульщики занятий подвергались остракизму в особо извращённых формах... и так оно всё шло до светлого праздничка 7 Ноября, когда Ганс и Поручик решили, что можно и немного расслабиться. Засидевшись на старте в сентябре-октябре, начали мы резво - выбили два стекла в окнах, отчего в комнате по-ноябрьски посвежело, вынесли дверь вместе с петлями, и после этого пьянствовали уже каждый день.
Единственный, кто сохранил тягу к знаниям, был Дащенко, зато тяга эта была покруче, чем у истребителя пятого поколения, и пока мы нестройно пели в своей комнате Галича да Клячкина, Дащенко сидел в холле и зубрил уродлифы иероглифы, конспектировал Ленина, долбил структуральную лингвистику Есперсена - словом, занимался обычной байдой, предшествующей ленинской стипендии, Нобелевской премии, ранней седине - нужное подчеркните, а потом вычеркните к чёртовой матери. В итоге после первой сессии он, как лучший студент курса, получил ценный подарок - транзисторный приёмник "Альпинист", который и сыграл в его жизни роковую роль. Поэтому прошу всё время учитывать, что "Альпинист" - это подарок ДЕКАНАТА за успехи в учёбе, и у истоков трагедии стоял не я. "Mind the suspenders, my boy !"- как говорил Редьярд наш, понимашь, Киплинг в одной из своих сказочек.
Дащенко просто прикипел к этому приёмнику. Вставал он рано, часов в семь, и сразу включал "Альпинист" - я до сих пор помню очередность передач: новости, "Сельский час" (на самом деле минут 15, о чём там было тогда говорить-то ?), "Пионерская зорька"...ну что тут скажешь ? Восемь человек на 12 кв.метрах ! Семь из них - с бодуна ! "Пионерская зорька", да и только ! В общем, в массах забродило недовольство. И вот как-то я с Поручиком, дождавшись ухода Дащенко на занятия, достал "Альпинист" из под чистой тряпицы, которой Дащенко накрывал своего пластмассового друга перед уходом, и снёс его к соседям-физикам с просьбой, чтобы они, как знатоки физических явлений, нашаманили очень тихий уровень громкости приёмника, чтобы "Пионерская зорька" звучала как интимный полу-блюз. На ту беду физик, к которому я обратился, оказался человеком творческим и улучшил моё предложение - он сделал так, чтоб ни одну станцию нельзя было поймать, но всё время казалось, что вот ещё чуть-чуть и...То есть при повороте ручки сквозь шорох и свист начинал пробиваться голос, вот он уже почти различим, осталось ещё на волосок повернуть...раз - и пропало всё. Что-то там с гетеродином, короче.
Дащенко крутил ручки 2 дня, он впервые не пошёл на занятия, сидел и крутил, крутил...тяжело было на это смотреть. Мы уж хотели опять обратиться к физику, чтоб он всё вернул, но тут, пока мы были на занятиях, Дащенко свезли в дурдом. Говорят, он бегал по коридору общаги и бил транзистором по стенам. Кричал в голос. Бросался.
Тут уж совесть стала меня совсем доедать ! Я уболтал сокамерников съездить в дурку навестить Дащенко. Дурдом был в Артёме, в сорока километрах от Владивостока,билеты на автобус, то-сё... плюс я ещё выжал из ребят пятёрку общих денег на апельсины и гранаты с рынка, что подразумевало, что два-три дня до стипендии денег у нас не будет совсем, но, в конце-концов, решили все, совесть дороже обойдётся...
Надо ли описывать, что такое дурдом в маленьком провинциальном городке советской эпохи ? Вот и я думаю, что нет.
Дащенко лежал в коридоре отделения для тихих."Здравствуй, Володя !"- сказал я неуверенным голосом, протягивая Дащенко кульки с апельсинами. "Ой, шарики !"- обрадовался Дащенко и начал пускать апельсины по коридору уверенными движениями завсегдатая боулинга. Другие пациенты оживились, стали расхватывать с полу апельсины и куда-то с ними убегать. Впрочем, катал он апельсины недолго. Ручаюсь, что всех нас при виде катящихся апельсинов посетила одна и та же мысль - "это вот ради этого мы 2 дня жрать не будем ?", но вслух её сформулировал только Витя Захарченко - приблатнённый амбал с китайского факультета, которого вскоре отчислили с формулировкой "за бестолковость". "Ты что ж, сука, делаешь ??!!"- задал он Дащенко вполне резонный вопрос, хватая последнего за лацканы казённой фиолетовой пижамки. В ответ Дащенко начал громко, жалобно и бессмысленно кричать, набежали санитары...в общем, совесть успокоить не получилось.
Где-то через месяц Дащенко вернулся в нашу комнату. Пару дней он сидел, глядя в стену и что-то неслышно говоря, а потом положил в "балетку" мыло, полотенце и смену белья, сказал, что, пожалуй, сходит в баню и исчез с концами. Месяца два его искал деканат, потом его вещи сложили в чемодан и отдали на хранение завхозу факультета, а самого Дащенко отчислили, как прекратившего посещать занятия.
Снова он появился через год, когда мы уже заканчивали второй курс и жили совсем в другом общежитии. "С лёгким паром, Дащенко !"- приветствовал его Поручик, когда Дащенко возник на пороге нашей комнаты. "Простите, ребята,"- мучительно краснея сказал Дащенко,-"я вас обманул тогда. Я не в баню поехал, а в Киев (7.000 километров от Владивостока-прим.моё). А сейчас вот приехал за вещами, но в чемодане у завхоза нет моих кедов. Вы не знаете, где они ?"
"Ты что, с ума сошёл ?",- бестактно (как мы потом поняли) спросил Поручик. "Вот мы весь год тут, сна не ведая, сидели сторожили твои кеды !" Дащенко снова густо покраснел и вышел. Больше я его не видел никогда. Но когда я смотрю сейчас на идущие по улицам Киева толпы людей, скандирующие "Москаляку на гиляку!!", я думаю:
ЕСЛИ СРЕДИ НИХ ЕСТЬ ДАЩЕНКО, Я ЕГО ПОНИМАЮ...
Наверно, каждый человек с высшим образованием вспомнит на своём курсе такого Володю Дащенко: невысокий, плотно сбитый человек модификации "колобок", тёмные волосы стрижены коротко, аккуратные очечки типа "пенсне сельского философа", костюмчик - недорогой, но глаженый, рассеянная улыбка и готовность краснеть по любому поводу...Я пытался найти в сети фото типичного Дащенко - привожу лучшее из того, что мне попалось:
Комнату нашу (8 человек на двенадцати квадратных метрах) в начале первого курса объединяла любовь к знаниям."Учиться, учиться и учиться !"- внушали нам старейшины, Ганс и Поручик, старики по 27-28 лет. В комнате был сухой закон, прогульщики занятий подвергались остракизму в особо извращённых формах... и так оно всё шло до светлого праздничка 7 Ноября, когда Ганс и Поручик решили, что можно и немного расслабиться. Засидевшись на старте в сентябре-октябре, начали мы резво - выбили два стекла в окнах, отчего в комнате по-ноябрьски посвежело, вынесли дверь вместе с петлями, и после этого пьянствовали уже каждый день.
Единственный, кто сохранил тягу к знаниям, был Дащенко, зато тяга эта была покруче, чем у истребителя пятого поколения, и пока мы нестройно пели в своей комнате Галича да Клячкина, Дащенко сидел в холле и зубрил уродлифы иероглифы, конспектировал Ленина, долбил структуральную лингвистику Есперсена - словом, занимался обычной байдой, предшествующей ленинской стипендии, Нобелевской премии, ранней седине - нужное подчеркните, а потом вычеркните к чёртовой матери. В итоге после первой сессии он, как лучший студент курса, получил ценный подарок - транзисторный приёмник "Альпинист", который и сыграл в его жизни роковую роль. Поэтому прошу всё время учитывать, что "Альпинист" - это подарок ДЕКАНАТА за успехи в учёбе, и у истоков трагедии стоял не я. "Mind the suspenders, my boy !"- как говорил Редьярд наш, понимашь, Киплинг в одной из своих сказочек.
Дащенко просто прикипел к этому приёмнику. Вставал он рано, часов в семь, и сразу включал "Альпинист" - я до сих пор помню очередность передач: новости, "Сельский час" (на самом деле минут 15, о чём там было тогда говорить-то ?), "Пионерская зорька"...ну что тут скажешь ? Восемь человек на 12 кв.метрах ! Семь из них - с бодуна ! "Пионерская зорька", да и только ! В общем, в массах забродило недовольство. И вот как-то я с Поручиком, дождавшись ухода Дащенко на занятия, достал "Альпинист" из под чистой тряпицы, которой Дащенко накрывал своего пластмассового друга перед уходом, и снёс его к соседям-физикам с просьбой, чтобы они, как знатоки физических явлений, нашаманили очень тихий уровень громкости приёмника, чтобы "Пионерская зорька" звучала как интимный полу-блюз. На ту беду физик, к которому я обратился, оказался человеком творческим и улучшил моё предложение - он сделал так, чтоб ни одну станцию нельзя было поймать, но всё время казалось, что вот ещё чуть-чуть и...То есть при повороте ручки сквозь шорох и свист начинал пробиваться голос, вот он уже почти различим, осталось ещё на волосок повернуть...раз - и пропало всё. Что-то там с гетеродином, короче.
Дащенко крутил ручки 2 дня, он впервые не пошёл на занятия, сидел и крутил, крутил...тяжело было на это смотреть. Мы уж хотели опять обратиться к физику, чтоб он всё вернул, но тут, пока мы были на занятиях, Дащенко свезли в дурдом. Говорят, он бегал по коридору общаги и бил транзистором по стенам. Кричал в голос. Бросался.
Тут уж совесть стала меня совсем доедать ! Я уболтал сокамерников съездить в дурку навестить Дащенко. Дурдом был в Артёме, в сорока километрах от Владивостока,билеты на автобус, то-сё... плюс я ещё выжал из ребят пятёрку общих денег на апельсины и гранаты с рынка, что подразумевало, что два-три дня до стипендии денег у нас не будет совсем, но, в конце-концов, решили все, совесть дороже обойдётся...
Надо ли описывать, что такое дурдом в маленьком провинциальном городке советской эпохи ? Вот и я думаю, что нет.
Дащенко лежал в коридоре отделения для тихих."Здравствуй, Володя !"- сказал я неуверенным голосом, протягивая Дащенко кульки с апельсинами. "Ой, шарики !"- обрадовался Дащенко и начал пускать апельсины по коридору уверенными движениями завсегдатая боулинга. Другие пациенты оживились, стали расхватывать с полу апельсины и куда-то с ними убегать. Впрочем, катал он апельсины недолго. Ручаюсь, что всех нас при виде катящихся апельсинов посетила одна и та же мысль - "это вот ради этого мы 2 дня жрать не будем ?", но вслух её сформулировал только Витя Захарченко - приблатнённый амбал с китайского факультета, которого вскоре отчислили с формулировкой "за бестолковость". "Ты что ж, сука, делаешь ??!!"- задал он Дащенко вполне резонный вопрос, хватая последнего за лацканы казённой фиолетовой пижамки. В ответ Дащенко начал громко, жалобно и бессмысленно кричать, набежали санитары...в общем, совесть успокоить не получилось.
Где-то через месяц Дащенко вернулся в нашу комнату. Пару дней он сидел, глядя в стену и что-то неслышно говоря, а потом положил в "балетку" мыло, полотенце и смену белья, сказал, что, пожалуй, сходит в баню и исчез с концами. Месяца два его искал деканат, потом его вещи сложили в чемодан и отдали на хранение завхозу факультета, а самого Дащенко отчислили, как прекратившего посещать занятия.
Снова он появился через год, когда мы уже заканчивали второй курс и жили совсем в другом общежитии. "С лёгким паром, Дащенко !"- приветствовал его Поручик, когда Дащенко возник на пороге нашей комнаты. "Простите, ребята,"- мучительно краснея сказал Дащенко,-"я вас обманул тогда. Я не в баню поехал, а в Киев (7.000 километров от Владивостока-прим.моё). А сейчас вот приехал за вещами, но в чемодане у завхоза нет моих кедов. Вы не знаете, где они ?"
"Ты что, с ума сошёл ?",- бестактно (как мы потом поняли) спросил Поручик. "Вот мы весь год тут, сна не ведая, сидели сторожили твои кеды !" Дащенко снова густо покраснел и вышел. Больше я его не видел никогда. Но когда я смотрю сейчас на идущие по улицам Киева толпы людей, скандирующие "Москаляку на гиляку!!", я думаю:
ЕСЛИ СРЕДИ НИХ ЕСТЬ ДАЩЕНКО, Я ЕГО ПОНИМАЮ...