Таблетка ностальгина
Есть у меня старинный друганок - Бугрович. Живёт он в Киеве, и как всякий киевлянин умеет разбередить, растревожить душу и довести её до полной бездуховности, а то и до бездуховности-2 (украденную украинским Минкультом копию фильма Духless-2 он уже, конечно, посмотрел).
О чём, бишь, я ?! А, вот !! Недавно тиснул он в Фейсбуке стародавнее воспоминание о тех далёких годах, когда нам был близок тремендизм. Не буду скромен - привнёс его в наше сообщество японистов я. Был это какой-то испанец, фамилию его память сберечь не смогла, но, помню, запало мне в душу его описание России как северной страны, где водку делают из серных спичек. Это была, образно говоря, последняя капля в том море беспросвета, в которое этот испанец (вероятно, настрадавшийся за годы правления генерала Франко) погружал своих читателей.
Сейчас бы это назвали мемом, а тогда история про водку из спичек показалась мне хорошим приколом, который я и внедрил в сознание сокамерников по общаге. Тут же валом пошли производные - "Сбегай за спичками !", "Прикурить не найдётся ?!"( публика у нас была пьющая) и т.п., а потом народ засел за книгу этого испанца, и увлечение тремендизмом стало поголовным. Народ на восточном факультете был талантлив, за словом в карман не лез, а потому пошли потоком тремендистские стихи (да вон у того же Бугровича про Карла Иваныча !), самопальные жутковатые анекдоты и страшные истории...
Я тоже написал пяток тремендистских стишков, которых не помню, хотя тот же Бугрович напоминал мне что-то такое "мой брат три года страдал от бессонницы..." и с десяток тремендистcких историй, лучшую из которых - про обуглившегося сцепщика цистерн на станции - у меня зачитали, а единственная дожившая до наших дней история тогда была встречена прохладно, но сохранилась именно она, поскольку была коротенькой, строк на 20, и листик с этим рассказиком служил закладкой в старой записной книжке.
Вот эта история, если кому интересно.Называется она камерно -
Друг разбудил меня на заре - "пошли !"
-Куда пошли, зачем ?!
-Как ? А дрова ? Неужто забыл ?! Ты же обещал !
Ах да, дрова...Вчера днём я с другом, моим товарищем по университетскому общежитию, приехал в эту захудалую деревеньку помочь ему вступить а права наследства на доставшийся от прадеда деревенский дом. Сказать по совести, и дом-то был полуразвалившийся, и деревенька представляла из себя одну улицу покосившихся, забитых досками изб,и всё население этой разнесчастной Ивановки состояло из единственной ветхой, похожей на ведьму старухи, жившей как раз напротив дома друга. Встретила старуха нас неприветливо, что-то проворчала и ушла в свой дом, но куда бы мы потом ни пошли - на луг перед домом, на пруд за лугом - я постоянно ощущал на себе взгляд колючих глаз из тёмных оконных провалов её мрачного дома.
Мы оба с другом исконно городские люди, но тут он вёл себя так, как будто никогда отсюда и не уезжал - по-хозяйски осматривал сруб, прикидывал, во что станет перекладка печи, да с деревенской ухватистостью крутил, крутил самокрутки из непривычно-терпкого прадедова табака...
Вечером мы сидели у открытой печи, курили накрученные другом самокрутки и мечтали о том, как приедем сюда всей нашей компанией на летние каникулы. Мы и не заметили, как спалили все дрова. "Нехорошо это - дом без дров оставлять!"- совсем по-деревенски заметил друг,-"завтра с утра перед отъездом надо наколоть штабелёк..."
И вот, прямо на заре,перекурив, по обычаю всех лентяев, мы взялись колоть дрова. Но, несмотря на всю прозаичность этой работы, я не мог не заметить, как замечательно вокруг.
По лугу низко стелился туман, который в косых лучах восходящего солнца казался огромным розовым покрывалом. Хлёсткие звуки топора врезались в этот туман и он гудел в ответ, как большая бесплотная струна гигантской виолончели, которой подпевали окрестные птицы. А там, где тумана не было, трава была словно осыпана бриллиантами искрящейся на солнце росы...
И тут из дома напротив вышла гнусная старуха и принялась визгливо кричать, что, мол, жила она спокойно - и на тебе!, что нет у нынешних никакого уважения, что...да мало ли что может придумать злобный, одинокий человек, которому давно не было с кем поругаться ! Мы перестали колоть дрова и сели покурить прадедова табачка, надеясь, что старая ведьма успокоится. Но та всё кричала и бесновалась, досталось уже и нашим родителям, дело шло к проклятиям, если мы немедленно не уберём топоры.
- "Она не уймётся ! - мрачно сказал друг,- придётся пилить". Мы отложили топоры и принялись пилить. Старуха ещё какое-то время кричала, потом успокоилась и затихла, но вся прелесть этого дивного утра исчезла, осталась лишь скучная, тяжёлая работа. Вскоре мы бросили работать и начали собираться в дорогу. Только тут я ощутил, как устал с непривычки. Плечи тянуло, ломило поясницу, удержать что-то в руках было непросто, и я подумал, что если бы не очарование солнечного утра, да не прадедов табачок мы ни за что не смогли бы так быстро распилить эту противную старуху.
Что-то сам перечитал этот старый рассказик и растрогался - до чего ж желторот я был тогда ! Всем нам, пожалуй, полезно среди повседневной безликой текучки иногда откапывать вот такие напоминания о нас молодых и принимать эту таблетку ностальгина против черствости и бездушия нашей нынешней жизни...
Ладно, пойду, что ли, дров для камина наколю...
О чём, бишь, я ?! А, вот !! Недавно тиснул он в Фейсбуке стародавнее воспоминание о тех далёких годах, когда нам был близок тремендизм. Не буду скромен - привнёс его в наше сообщество японистов я. Был это какой-то испанец, фамилию его память сберечь не смогла, но, помню, запало мне в душу его описание России как северной страны, где водку делают из серных спичек. Это была, образно говоря, последняя капля в том море беспросвета, в которое этот испанец (вероятно, настрадавшийся за годы правления генерала Франко) погружал своих читателей.
Сейчас бы это назвали мемом, а тогда история про водку из спичек показалась мне хорошим приколом, который я и внедрил в сознание сокамерников по общаге. Тут же валом пошли производные - "Сбегай за спичками !", "Прикурить не найдётся ?!"( публика у нас была пьющая) и т.п., а потом народ засел за книгу этого испанца, и увлечение тремендизмом стало поголовным. Народ на восточном факультете был талантлив, за словом в карман не лез, а потому пошли потоком тремендистские стихи (да вон у того же Бугровича про Карла Иваныча !), самопальные жутковатые анекдоты и страшные истории...
Я тоже написал пяток тремендистских стишков, которых не помню, хотя тот же Бугрович напоминал мне что-то такое "мой брат три года страдал от бессонницы..." и с десяток тремендистcких историй, лучшую из которых - про обуглившегося сцепщика цистерн на станции - у меня зачитали, а единственная дожившая до наших дней история тогда была встречена прохладно, но сохранилась именно она, поскольку была коротенькой, строк на 20, и листик с этим рассказиком служил закладкой в старой записной книжке.
Вот эта история, если кому интересно.Называется она камерно -
Друг разбудил меня на заре - "пошли !"
-Куда пошли, зачем ?!
-Как ? А дрова ? Неужто забыл ?! Ты же обещал !
Ах да, дрова...Вчера днём я с другом, моим товарищем по университетскому общежитию, приехал в эту захудалую деревеньку помочь ему вступить а права наследства на доставшийся от прадеда деревенский дом. Сказать по совести, и дом-то был полуразвалившийся, и деревенька представляла из себя одну улицу покосившихся, забитых досками изб,и всё население этой разнесчастной Ивановки состояло из единственной ветхой, похожей на ведьму старухи, жившей как раз напротив дома друга. Встретила старуха нас неприветливо, что-то проворчала и ушла в свой дом, но куда бы мы потом ни пошли - на луг перед домом, на пруд за лугом - я постоянно ощущал на себе взгляд колючих глаз из тёмных оконных провалов её мрачного дома.
Мы оба с другом исконно городские люди, но тут он вёл себя так, как будто никогда отсюда и не уезжал - по-хозяйски осматривал сруб, прикидывал, во что станет перекладка печи, да с деревенской ухватистостью крутил, крутил самокрутки из непривычно-терпкого прадедова табака...
Вечером мы сидели у открытой печи, курили накрученные другом самокрутки и мечтали о том, как приедем сюда всей нашей компанией на летние каникулы. Мы и не заметили, как спалили все дрова. "Нехорошо это - дом без дров оставлять!"- совсем по-деревенски заметил друг,-"завтра с утра перед отъездом надо наколоть штабелёк..."
И вот, прямо на заре,перекурив, по обычаю всех лентяев, мы взялись колоть дрова. Но, несмотря на всю прозаичность этой работы, я не мог не заметить, как замечательно вокруг.
По лугу низко стелился туман, который в косых лучах восходящего солнца казался огромным розовым покрывалом. Хлёсткие звуки топора врезались в этот туман и он гудел в ответ, как большая бесплотная струна гигантской виолончели, которой подпевали окрестные птицы. А там, где тумана не было, трава была словно осыпана бриллиантами искрящейся на солнце росы...
И тут из дома напротив вышла гнусная старуха и принялась визгливо кричать, что, мол, жила она спокойно - и на тебе!, что нет у нынешних никакого уважения, что...да мало ли что может придумать злобный, одинокий человек, которому давно не было с кем поругаться ! Мы перестали колоть дрова и сели покурить прадедова табачка, надеясь, что старая ведьма успокоится. Но та всё кричала и бесновалась, досталось уже и нашим родителям, дело шло к проклятиям, если мы немедленно не уберём топоры.
- "Она не уймётся ! - мрачно сказал друг,- придётся пилить". Мы отложили топоры и принялись пилить. Старуха ещё какое-то время кричала, потом успокоилась и затихла, но вся прелесть этого дивного утра исчезла, осталась лишь скучная, тяжёлая работа. Вскоре мы бросили работать и начали собираться в дорогу. Только тут я ощутил, как устал с непривычки. Плечи тянуло, ломило поясницу, удержать что-то в руках было непросто, и я подумал, что если бы не очарование солнечного утра, да не прадедов табачок мы ни за что не смогли бы так быстро распилить эту противную старуху.
Что-то сам перечитал этот старый рассказик и растрогался - до чего ж желторот я был тогда ! Всем нам, пожалуй, полезно среди повседневной безликой текучки иногда откапывать вот такие напоминания о нас молодых и принимать эту таблетку ностальгина против черствости и бездушия нашей нынешней жизни...
Ладно, пойду, что ли, дров для камина наколю...