Суд над Владимиром Акименковым
Первый из сегодняшних басманных абсурдов - дело Акименкова. Оно должно было начаться в 11.00. Я с трудом встала и приехала в суд только в 11.40, но заседание ещё не началось. Владимира привели около 12. Мы, естественно, аплодировать. Потом зашли в зал. Было очень тесно, впихнулись с трудом. Владимир выглядел нормально, вот только взгляд расфокусированный.
Пришла судья Ирина Скуридина. Я её видела в первый раз. Достаточно молодая, короткие чёрные волосы, очки. Держится нормально, обычно - пожалуй, самые лучшие слова. Стервозину Солопову не напоминает. Только мы разместились, она зашла, как адвокат Дмирий Аграновский ходатайствовал о разговоре с подзащитным наедине. Судья согласилась, и нам всем пришлось выйти. Минут через 15 зашли обратно.
Следователь был коренастый и мордастый. Я так и не поняла его фамилию, потому что в деле фигурирует множество следователей, а судья так бубнит, что непонятно, какая фамилия принадлежит тому, кто перед тобой. В-общем, этот гражданин прочел своё ходатайство, в котором назвал произошедшее 6 мая на Болотной "массовыми беспорядками, сопровождающимися насилием, поджогами и уничтожением имущества". Также сказал, что следствие продлено до 6 марта. Ну понятно. На "уничтожение имущества" они уже Ковязина нашли с опрокидываем туалетов (хотя это "имущество" не было уничтожено и даже толком повреждено), теперь будут кого-нибудь на поджоги искать.
Обвиняли Акименкова в бросании древка флага в какого-то ОМОНовца. При этом потерпевший в деле отсутствует. Обвинение строится на показаниях свидетеля Егорова, который якобы наблюдал это "метание копья". Следователь, правда, обмолвился, что есть ещё какая-то видеозапись, но что это за видеозапись, откуда она взялась - никто не сказал, и вообще в дальнейшем о ней ничего не говорилось, так что скорее всего её и нет.
Аграновский в своём выступлении обратил внимание, что следствие не провело процедуру опознания Егоровым Акименкова, а сразу провело очную ставку, будто говорило Егорову: вот Акименков, он виновен, запомни его! Что такое опознание? Это когда предъявляют несколько фотографий и свидетель должен узнать среди них того, кто, как ему кажется, совершил противоправные действия. А что такое очная ставка? Да просто лицом к лицу сводят.
Аграновский вообще говорит несколько театрально, что мне лично кажется неправильным. Слово "профанация" звучит из его уст слишком часто. На кого в этом суде производить впечатление? "Органы" и так всё понимают. Слушатели тоже, иначе бы не пришли. На СМИ разве что... Но подзащитному такие пафосные монологи явно не помогают. Хотя слушать местами интересно. Например, когда он описывал показания Егорова: "сначала он утверждал, что Акименков кинул неустановленный предмет, сейчас говорит о древке флага, в следующий раз он "вспомнит", какой флаг был на древке".
Акименков, услышав это, улыбнулся. Улыбка у него хорошая, она прямо освещает его лицо:)
Следствие также заявило, что обвиняемый отрицательно характеризуется со стороны соседей, от них типа поступают жалобы. Правда, непонятно, в чем суть жалоб, потому что следующей прозвучала фраза: "снимает деятельность сотрудников полиции на мобильный телефон или видеокамеру". Странно, подумала я, на это жалуются соседи?:)) Впрочем, я наверное не так что-то услышала.
Сидеть было чертовски неудобно, сдавливали с обеих сторон. Я прям-таки позавидовала узникам, у которых в распоряжении целых 3 квадратных метра и длинная скамья.
Акименков последние 1,5 месяца находился в больнице. Я помню, как мы - Комитет 6 мая - поднимали по этому вопросу шум, делали петицию. Как проводили акции на Красной площади, за которые в спецприемнике отсидели 7 человек. В сентябре Комитет был удовлетворён переводом Владимира в больницу, а оказалось, что совершенно зря. Потому как Акименков заявил, что ему в больнице хуже, чем в СИЗО. Он там не может воспользоваться личным счетом, то есть заказать себе еду и предметы гигиены. По его собственному выражению, он недоедает, и ему "не с чем помыться и не с чем сходить в туалет". Когда он просит ему показать каталог, некоторые сотрудники хамят. Передачи тоже ему не приходят.
По поводу зрения сказано было много, особенно защитой и узником. Следователь и прокурор просто упомянули, что Акименкова в больнице обследовали и вынесли медицинское заключение, суть которого сводится к фразе "состояние здоровья удовлетворительное". Адвокат (Руденко, кажется) рассказал о заболеваниях Акименкова - частичная атрофия зрительного нерва, коломба радужки, сильная миопия, астигматизм. Это всё зрительное. Сам Владимир сказал ещё больше - что у него зрение может либо ухудшаться, либо оставаться в том же состоянии, но не может восстанавливаться. Говорил, что при чтении приходится подносить книгу к самым глазам, при уборке он не замечает часть мусора, не видит черт лица судьи, календаря на стене и т.п. В больнице почти нет естественного освещения, а искусственный свет тусклый и мерцающий, так что зал суда ему кажется ослепительным.
Но, к сожалению, у защиты и подсудимого были лишь слова, а следствие располагало медицинским заключением, как я считаю, сфабрикованным не хуже 3-ей экспертизы по Pussy Riot.
Защита представила также два поручительства депутатов ГосДумы - хорошо нам известного Ильи Пономарёва и неизвестного Бориса Кашина. Акименков посреди речи адвоката задал ему вопрос, а правда ли, что в случае его выхода на свободу депутат предоставит ему постоянную работу. Аграновский, казалось, не ожидал такого вопроса, тем не менее сказал, что правда. А следствие потом попеняло, что это документально не подтвержено.
Акименков говорит хорошо. Такой матёрный оппозиционер. Медленно, размеренно, убедительно. С другой стороны, может показаться, что ему трудно говорить. Может, оно так и есть. Тоже звучит несколько театрально, особенно когда он предложил суду задуматься об "имидже органов государственной власти". Аграновский потом повторил эту фразу на суде Белоусова.
Кстати, Акименкова арестовывали по 2-м стаьям: 212 и 318, а предъявили только одну - 212, т.е. массовые беспорядки, хотя исходя из сути обвинения подошла бы скорее другая.
Слушание закончилось и мы вышли в перерыв. Когда выводили Акименкова, люди говорили ему "Володя, мы с тобой, держись, старик!", а он подмигавал и при этом становился очень симпатичным.
Про решение можно и не писать - судья, как обычно, бубнила минут 7, и в результате оставила Акименкова под арестом. Провожали его уж совсем громовыми аплодисментами... И теперь 4 месяца мы его не увидим.
Пришла судья Ирина Скуридина. Я её видела в первый раз. Достаточно молодая, короткие чёрные волосы, очки. Держится нормально, обычно - пожалуй, самые лучшие слова. Стервозину Солопову не напоминает. Только мы разместились, она зашла, как адвокат Дмирий Аграновский ходатайствовал о разговоре с подзащитным наедине. Судья согласилась, и нам всем пришлось выйти. Минут через 15 зашли обратно.
Следователь был коренастый и мордастый. Я так и не поняла его фамилию, потому что в деле фигурирует множество следователей, а судья так бубнит, что непонятно, какая фамилия принадлежит тому, кто перед тобой. В-общем, этот гражданин прочел своё ходатайство, в котором назвал произошедшее 6 мая на Болотной "массовыми беспорядками, сопровождающимися насилием, поджогами и уничтожением имущества". Также сказал, что следствие продлено до 6 марта. Ну понятно. На "уничтожение имущества" они уже Ковязина нашли с опрокидываем туалетов (хотя это "имущество" не было уничтожено и даже толком повреждено), теперь будут кого-нибудь на поджоги искать.
Обвиняли Акименкова в бросании древка флага в какого-то ОМОНовца. При этом потерпевший в деле отсутствует. Обвинение строится на показаниях свидетеля Егорова, который якобы наблюдал это "метание копья". Следователь, правда, обмолвился, что есть ещё какая-то видеозапись, но что это за видеозапись, откуда она взялась - никто не сказал, и вообще в дальнейшем о ней ничего не говорилось, так что скорее всего её и нет.
Аграновский в своём выступлении обратил внимание, что следствие не провело процедуру опознания Егоровым Акименкова, а сразу провело очную ставку, будто говорило Егорову: вот Акименков, он виновен, запомни его! Что такое опознание? Это когда предъявляют несколько фотографий и свидетель должен узнать среди них того, кто, как ему кажется, совершил противоправные действия. А что такое очная ставка? Да просто лицом к лицу сводят.
Аграновский вообще говорит несколько театрально, что мне лично кажется неправильным. Слово "профанация" звучит из его уст слишком часто. На кого в этом суде производить впечатление? "Органы" и так всё понимают. Слушатели тоже, иначе бы не пришли. На СМИ разве что... Но подзащитному такие пафосные монологи явно не помогают. Хотя слушать местами интересно. Например, когда он описывал показания Егорова: "сначала он утверждал, что Акименков кинул неустановленный предмет, сейчас говорит о древке флага, в следующий раз он "вспомнит", какой флаг был на древке".
Акименков, услышав это, улыбнулся. Улыбка у него хорошая, она прямо освещает его лицо:)
Следствие также заявило, что обвиняемый отрицательно характеризуется со стороны соседей, от них типа поступают жалобы. Правда, непонятно, в чем суть жалоб, потому что следующей прозвучала фраза: "снимает деятельность сотрудников полиции на мобильный телефон или видеокамеру". Странно, подумала я, на это жалуются соседи?:)) Впрочем, я наверное не так что-то услышала.
Сидеть было чертовски неудобно, сдавливали с обеих сторон. Я прям-таки позавидовала узникам, у которых в распоряжении целых 3 квадратных метра и длинная скамья.
Акименков последние 1,5 месяца находился в больнице. Я помню, как мы - Комитет 6 мая - поднимали по этому вопросу шум, делали петицию. Как проводили акции на Красной площади, за которые в спецприемнике отсидели 7 человек. В сентябре Комитет был удовлетворён переводом Владимира в больницу, а оказалось, что совершенно зря. Потому как Акименков заявил, что ему в больнице хуже, чем в СИЗО. Он там не может воспользоваться личным счетом, то есть заказать себе еду и предметы гигиены. По его собственному выражению, он недоедает, и ему "не с чем помыться и не с чем сходить в туалет". Когда он просит ему показать каталог, некоторые сотрудники хамят. Передачи тоже ему не приходят.
По поводу зрения сказано было много, особенно защитой и узником. Следователь и прокурор просто упомянули, что Акименкова в больнице обследовали и вынесли медицинское заключение, суть которого сводится к фразе "состояние здоровья удовлетворительное". Адвокат (Руденко, кажется) рассказал о заболеваниях Акименкова - частичная атрофия зрительного нерва, коломба радужки, сильная миопия, астигматизм. Это всё зрительное. Сам Владимир сказал ещё больше - что у него зрение может либо ухудшаться, либо оставаться в том же состоянии, но не может восстанавливаться. Говорил, что при чтении приходится подносить книгу к самым глазам, при уборке он не замечает часть мусора, не видит черт лица судьи, календаря на стене и т.п. В больнице почти нет естественного освещения, а искусственный свет тусклый и мерцающий, так что зал суда ему кажется ослепительным.
Но, к сожалению, у защиты и подсудимого были лишь слова, а следствие располагало медицинским заключением, как я считаю, сфабрикованным не хуже 3-ей экспертизы по Pussy Riot.
Защита представила также два поручительства депутатов ГосДумы - хорошо нам известного Ильи Пономарёва и неизвестного Бориса Кашина. Акименков посреди речи адвоката задал ему вопрос, а правда ли, что в случае его выхода на свободу депутат предоставит ему постоянную работу. Аграновский, казалось, не ожидал такого вопроса, тем не менее сказал, что правда. А следствие потом попеняло, что это документально не подтвержено.
Акименков говорит хорошо. Такой матёрный оппозиционер. Медленно, размеренно, убедительно. С другой стороны, может показаться, что ему трудно говорить. Может, оно так и есть. Тоже звучит несколько театрально, особенно когда он предложил суду задуматься об "имидже органов государственной власти". Аграновский потом повторил эту фразу на суде Белоусова.
Кстати, Акименкова арестовывали по 2-м стаьям: 212 и 318, а предъявили только одну - 212, т.е. массовые беспорядки, хотя исходя из сути обвинения подошла бы скорее другая.
Слушание закончилось и мы вышли в перерыв. Когда выводили Акименкова, люди говорили ему "Володя, мы с тобой, держись, старик!", а он подмигавал и при этом становился очень симпатичным.
Про решение можно и не писать - судья, как обычно, бубнила минут 7, и в результате оставила Акименкова под арестом. Провожали его уж совсем громовыми аплодисментами... И теперь 4 месяца мы его не увидим.