Цветочная пыльца
Смешно получилось. Обхохочешься.
Весна была, кажется.
Семнадцатое мое мгновение. Бабочка-однодневка. Крылышками бяк-бяк-бяк…
Как же звали его?
Банальное такое знакомство, на лавочке в парке.
Самовлюбленные нарциссы, вялые тюльпаны, звенящие ландыши, махровые гиацинты…и тут он возник взъерошенным флоксом.
Вернее, возникли. Двое их было. И нас двое.
Такая вот икебана. Хочешь - складывай, хочешь - умножай, все одно - кутьей пахнет…Но Ирке друг его понравился.
Вполне в ее вкусе. На щавель конский похож.
Мне такие не нравятся. Флоксы, впрочем, тоже. Мне экзотику подавай. Агаву, например, или кактусы…
Чтоб не нектар, а сразу текилла.
Как же звали-то? Смешной такой, через неделю позвонил и сказал «Давай поженимся», посмеялась в ответ «а давай». Тем более что загс рядом с домом. И все эти кружевные невесты и траурно-черные женихи осели пыльцой в мозге, хоть и надоели порядком. Он, кстати, тоже…Так согласилась. Смеха ради. И чтоб отстал уже…Скоро май, не довольствоваться же одной этой патокой, и на горизонте уже маячил орнитогаллум какой-то, горький до отвращения, но тем и интересный. На контрасте.
А он на следующий день с паспортом пришел. Наплела ему что-то, выпроводила, завтра позвоню…
Назавтра мама его сказала, что его больше нет. Что-то с сердцем.
В морге - затянутая церемония прощания. И тамада-перевертыш. С деланно-трагическим лицом и печальными речами о человеке, которого она впервые здесь увидела. И он…траурно-черный жених. А я - лишняя. Мне стыдно за тамаду, и за себя тоже. Кто я среди этих плачущих лиц? Имею ли я право здесь находиться? Нет. Не место бабочкам в морге.
Мать его попросила приехать на девять дней.
Опять какие-то незнакомые лица.
Я тупо прятала взгляд в рисовую кашу с изюмом. Друзья его с удивлением поглядывали в мою сторону. Кто-то что-то вспоминал. Только хорошее, конечно. Меня в этих воспоминаниях не было, да и не могло быть. Чтоб хоть как-то скрыть смущение, стала выбираться из-за стола, на кухню, покурить…И тут мать вынула булавку и, быстро проткнув, положила меня в квадратную коробочку со стеклом, а коробочку поставила рядом с собой.
- Это невеста его, - заплакала. - Была.
На кухне кроме отца никого не было.
Пьян был, конечно.
Встал на колени.
-Таня, послушай меня, Таня…Если что-то осталось…ну ты понимаешь…если что-то осталось в тебе…внутри…ты не убивай…не убивай, прошу…мы воспитаем, вырастим, только не убивай…
Что ответить? Что?! Когда не было ничего, кроме этой глупой истории с паспортом.
Поцеловала его в соленую щеку.
Ушла.
На сорок дней приехала на кладбище.
Вернее, приехали.
Вдвоем с его другом. Вспомнили, как познакомились. Единственное наше общее воспоминание.
Вопреки законам жанра, я не принесла ему флоксы. Какие, к черту, флоксы в мае на севере. Мать-и-мачеха одна…
Выпили водки.
Было холодно. И даже, кажется, шел снег. И я заметила, что когда хоронили, вокруг был пустырь, а теперь весь участок в могильных нарывах.
Дорогу к могиле помню до сих пор, а имя забыла.
Да. Забавно. Обхохочешься.