(no subject)

[sgustchalost]

Ближе к концу доплыв до кроткой кротости
дома бросив якорь
в полукруглой гавани рук жены
каждое утро отправлялся на работу
дела это острова будто бы.

Новое знание: добродетель есть.

Это прояснилось, когда гонимый самим собой ужас
развеялся. Но та же буря
пронесла его мимо здравомыслия,
мимо мыса Мысорога, взывавшего:
"Этот утёс - рай. Разбейся здесь."

оглушив громом ослепив молниями представили:
- шизогероя, преследующего самородок
многозначного чудовища-порченосца
визжащую ненависть ненависти взвизгивающей,
недобитого свидетеля - петуха кошмара.

Все это сложноподчиненная ложь.

Истина есть явь.

Порок невзрачен и соприроден
- спит в нашей кровати, ест из нашей тарелки -
да и к добродетели мы влекомы ежедневно
даже в гостиной полной ложных целей.
Добродетель зовут Наташа или что-то вроде.
Почти совершенство, заикающееся по девичьи.
Результат их встреч неизменен:
ищущий ссоры и победы
Порок беззащитен, как влюбленный,
и они рассыпаются на наших глазах.

Но теперь он бодрствовал и знал:
никто не спасется.
Зато бессонница обнажила
утопленное в мути управляемых снов -
даже казнь была милосердна:
этот могущественный вихрь - был отец,
это отец его нес, прижимая к груди,

а теперь бережно опустил наземь и оставил.
Он стоял на узком балкончике, вслушиваясь:
звезды над ним потрескивали, как в детстве:
"тщета, всё тщета" - но иначе,
как горная тишина, спускались, кружа, слова -
- в прошлом самовлюбленная любовь
делала Натаниэля мнительным -
Но ныне он вскричал, отрекаясь и ликуя:
"Главу Господню преломили как хлеб! Мы - ломти."

Сел за стол и начал писать.