Примерно через 6 недель
в маленьком городке в штате Огайо свежая порция записей из персональных страничек будет распечатана на уже пожелтевшей бумаге. Умелые механические руки создадут из нее живописные клочья, перемешают с обрывками старых газет и заботливо поместят в дорожную пыль, под порывы ветра. Кусочки бумаги будут притираться к ландшафту, пока слова, скрепленные в неловкие конструкции и штампы, не освободятся для повторного использования. Чуть более грязные, чем раньше, но оставившие большую часть клея. Раньше, давно, отдельные слова писали на кусочках коры валькирии пенсионного возраста, осевшие в пригороде Каупанга. Кора сохла, отшелушивались отдельные буквы, похожие на насечки. Потом слов стало слишком много, валькирий замучил артрит.
Теперь последний рубеж тут, на пустынных улочках городка Энска в штате Айдахо. Пламенные титановые сердца борются со стремлением информационной энтропии к нулю. Каждый раз, когда вы пишете "лол", "бугагашечка" или "Я была покорена чудо зверьком в Сахаре..." маленькие механические люди плачут.
Теперь последний рубеж тут, на пустынных улочках городка Энска в штате Айдахо. Пламенные титановые сердца борются со стремлением информационной энтропии к нулю. Каждый раз, когда вы пишете "лол", "бугагашечка" или "Я была покорена чудо зверьком в Сахаре..." маленькие механические люди плачут.