Памяти Алексея Петровича Бирюлина (1956-2022)
Алексей с детьми в начале 1990-х
Ещё две недели назад я поздравлял с Рождеством своего крёстного сына Алексея, пожелал ему здоровья, душевного спокойствия и, как всегда, пригласил в гости. Лёша о здоровье говорить отказался и добавил, что приехать вряд ли получится, а через шесть дней, 13-го января, когда мы в Зелике готовились встретить старый новый год, в далёком Томске случилось непоправимое - Лёши, нашего Петровича, не стало.
Сегодня (уже вчера, как всегда, сижу допоздна) мы с kaweczka скорбно отметили девятый день. Тяжело писать, ведь Лёша был моим самым близким другом, почти членом семьи, да почему почти - он же мой крестник - может, со временем, если смогу успокоиться, напишу подробнее, а пока лишь кратко.
Познакомились мы сорок с лишним лет назад, летом 1981-го года в Ташкенте, на всесоюзном слёте эсперантистов, о котором я недавно писал в «другой» жэжке (см. https://kronikisto.livejournal.com/291.html и https://kronikisto.livejournal.com/659.html). Точнее, не на самой тусовке, а перед ней, когда нас до отъезда на турбазу временно поселили в какой-то ташкентской общаге. Тоска смертная. Что делать? (Кто виноват известно, местные орги, обещавшие экскурсию). Пошёл я в библиотеку в ближайшую пивную, расположение которой узнал у местных, взял на стойке пару кружек пива, подошёл к какой-то компании (ессно, свободных стоячих столиков не было), поставил кружки, в ожидании отстоя пены, и вполголоса пропел: «он подошёл ко мне учтиво, подаёт мне пару пива», на что высокий молодой парень интеллигентного вида, продолжил: «передо мной вертится как волчок». Так и познакомились. Выяснилось, что он тоже из братьев эсперантистов, только из Томска, тут и общий знакомец подошёл.
А. П. на празднике Нептуна в доме отдыха «Сукок» (Узбекистан).
В Сукоке мы обнаружили, что творчество Великого (для тех, кто в танке, речь идёт об Аркадии Северном) не единственная общая тема, не считая, конечно, языка эсперанто. Литература, музыка, кино… Короче, было о чём поговорить.
А через год, в августе 1982-го, на подобной тусовке под Тюменью, где меня назначили «начальником лагеря», мы уже проживали в одной комнате (вместе с его старшей дочерью и aandrejpe). Вот несколько фоток с той достопамятной тусни, запрещённой, кстати, указом из Москвы, на кой указ мы просто наплевали, но это уже ария из другой оперы, когда-нибудь и об этом напишу.
А. П. выступает на конференции подпольной группы LKS, орган которой он тогда редактировал (а я был секретарём).
И очень внимательно слушает других (А. Печёнкин, Галина Романовна, я, А. П., Б. Токарев).
Тут я вручаю приз не ему лично, а томскому клубу, делегацию которого он возглавлял, за высокое (второе?) место во всесоюзном конкурсе клубов эсперантистов. (Уточняю: - зы 3-е место, на первом был Самарканд, на втором Куйбышев)
На каком-то вечернем действе (Фото Е. Чучупаловой)
А это уже на закрытии. Мы с Андреем и Лёшей исполняем гимн волапюка - мало кто теперь помнит о том языке, впрочем, эсперанто тоже потихоньку сходит на нет.
Осенью того же, 82-го года, мы встретились в Омске (если что, Омск и Томск разные города). На нижнем фото наша компания на «банкете», после которого мы вчетвером (Лёша Александров, Г. Р., А. П. и я - таки заставили оргов вернуть участникам больше половины взноса, на который можно было бы не газировку, а коньяк на поляну выставить), но об это тоже как-нить позже.
Лёша прекрасно разбирался в литературе, немного рисовал (окончил художественную школу), был знатоком музыки, особенно неофициальной, и играл на нескольких инструментах. На фото ниже он с братьями Жемчужными Шляферами.
В 80-е мы встречались два-три раза в год, бывали в Томске, но чаще он приезжал на Урал, где мы, распрощавшись с московской ассоциацией, проводили интересные встречи. В 1986-м году на наш 4-й «Форум» приехали почти все сотрудники нашего самиздатовского журнала Sezonoj, который я тогда имел честь редактировать. (Фото А. Карвацкого)
Петрович, ясен перец, тоже приехал, прихватил с собой снасти и предавался любимому занятию.
А ещё мы регулярно тусовались в барсучатнике у Вити «Барсука» Сапожникова в славном граде Ялуторовске. Это уже 1991-й год, последний год недоброй памяти «союза нерушимого».
Кстати, коли речь о нерушимом зашла, на верхнем фото мы 20-го августа с Пашей Павловым (Lino Paludano) под Пермью, шёл второй день путча, но мы из Перми поехали в Ялутор, и только дня через три, уже в Тюмени, узнали, что путч уже закончился. И тогда и нынче, мы на политику и прочую хрень особого внимания не обращали, а бухали, обменивались книгами, дисками и кассетами, короче, были асоциальными типами.
С распадом совковой империи исчезли годами налаженные связи, и мы занялись мешочничеством, продавая свердловскую кондитерку в Томске с наваром в 250-300 процентов (минус билеты и бухло).
А. П. в лесочке в посёлке УКЗ, где мы тогда жили. Кстати, тут и наш ещё совсем маленький сын Лёха.
Другим направлением нашей сомнительной деятельности в начале 90-х был туризм. Мы встречали в Бресте группы Эсперантотура и возили их на Урал, в Сибирь, на Байкал. И в наш любимый Самарканд.
На втором самаркандском фото А. П. в музее мира, основанный нашим старинным другом Толиком Ионесовым.
Подведя итоги году очередного тура (в нашей квартире на Компрессорном).
В конце 93-го мы поехали в Польшу к нашему турпартнёру пану Гжамболу разобраться с финансами.
В отеле Эсперанто, г. Быдгощ. Пиво «Куявяк».
А это уже Варшава, кафе «Пасека», где мы и позже не раз бывали.
Ниже пара снимков из Попрада (Словакия), на новогодней встрече эсперантистов 1993-94. Кстати, я не поехал, остался дома (по пути домой из гостей получил нехило по репе, провалялся пару часов на снегу, был ограблен, и потом - потому как ключа не было - спускался домой с верхнего балкона, ну дело обычное для того времени, когда и на улицах стреляли).
Фоток у меня немало, но на этом пока остановлюсь, а то уже три часа ночи. Последняя фота сделана летом 94-го года, когда мы уже жили на Цвиллинга и ходили на прогулки в ЦПКиО, точнее, рядом с ним, «на камушки».
Пропускаю два десятка лет и сотни фоток. Вот наша последняя встреча - февраль 2015-го года в столице Калининградщины. (Фото О. Васильевой).
Ездить в далёкие края стало затруднительно, да и коштовато, так что общались мы больше по скайпу и телефону. Алексей Петрович всё чаще впадал в уныние, а после смерти внука Миши депрессия у него и не проходила. Вылезли многочисленные болячки (скольно ни помню, он почти всегда чем-то болел), неизбежные в нашем возрасте. Так что на фото последнего времени, которые мне пару дней назад прислал jurganov из Н-ска, А. П. невесел.
Позже напишу подробнее о том, каким человеком он был м выложу ещё фоты, но не сейчас, а, например, на сороковины, уже Великим Постом. Сейчас просто никаких сил нет на это… На наших пьянках-гулянках в «лихие девяностые» мы никогда не забывали провозгласить наш, казавшийся остроумным нам, тогда ещё относительно молодым остолопам, тост: «За весёлую, сытную и беззаботную старость». Эх, старость, которая тогда представлялась чем-то очень далёким, уже наступила. Сытной она, пожалуй, оказалась, а так… Очень всё это грустно, печально, скорбно, друзья…
Закончу нашей любимой песней из репертуара Великого, которую мы слушали при каждой нашей встрече, так что, пожалуй, раз сто.
Click to viewБерегите себя!