Кто ж интересно при царе в шубах ходил?
Даже интересно откуда такие сказки можно выдумать? Ну есть ведь реальные цифры бедноты и "конности" при царизме. Наличие одного коня это тогда на грани выживания, на грани голода. Если семья без коней - значит она батрачная и точно голодает постоянно. Под тегами "царская россия" и "крестьяне до революции" я неоднократно и подробно, с таблицами, разбирал и наглядно показывал, что такое была та "добротная крестьянская русь". Например здесь :
https://sevastian-mos.livejournal.com/525933.html
https://sevastian-mos.livejournal.com/527636.html
https://sevastian-mos.livejournal.com/617940.html
Но вот приходит взрослый мужик и достаёт гусли, понеслась песенка. Мол при царизме то оказывается все в шубах шастали туда сюда.
Вот историческая, научная реальность - до 30% людей не имели хлеба и вынуждены были в прямом смысле слова работать за еду. Это те самые "безлошадные" крестьяне. Нет лошади - ты почти бомж и нищий. Одна лошадь - ты бедняк, хватает с трудом на еду и на плохую одежду раз в год купить, но на школу детям уже не хватает никак. И чуть что, скажем неурожай, ты нищий и голодный и тоже работаешь за еду. Итого - в среднем при царизме нищими и около-нищими было 75 - 80% населения страны. Там не то что сапоги и шубы, там лишний кусок ткани был роскошью. Дети были босы до совершеннолетия по этой же причине. И работали босыми, не было денег даже не простейшую рабочую обувку.
Но тот же Хрущёв в своих мемуарах описывал свою бедность и то что его семья была так сказать "нормально бедной", так тогда большинство и жило. Например вот подробные мемуары человека, который и был русским крестьянином при царизме - Вот то что описывал человек, живший непосредственно рядом с помещиком. Василий Козлов, организатор партизанского сопротивления в Белоруссии, генерал майор, родился в Белоруссии в небольшой деревне Заградье. Например интересно описание им сапог - одни на всю семью, да ещё за деньги в семьи другие давали, поносить для "форсу".
___________
Иногда мы бегали смотреть помещичий дом Цебржинских, это в полукилометре от нашей деревни, за железной дорогой. «Замок» был высокий, с башней. Из-за вековых лип выглядывала его островерхая крыша. Многочисленные службы, огромный сад со стройными рядами фруктовых деревьев, роскошный парк - все это было ограждено живым забором из колючих кустарников. Близко подходить к поместью Цебржинского нам не разрешалось. Поговаривали, будто пан собственноручно стегал плеткой залезших в сад мальчишек, а то спускал на них собак
Кроме поместья у Цебржинского был кирпичный завод с высокой трубой, крытыми дранкой навесами для сушки готовой продукции. Управлял заводом выписанный из Германии немец Шрейтер. Многие мужики гнули на заводе спину, чтобы заработать сотню-другую кирпичей и сложить в хатенке печку.
Видали мы изредка и самого Цебржинского, и жену его, и нарядных паненок, когда они на чистокровных рысаках, запряженных в великолепные фаэтоны, или верхом, в сопровождении слуг, выезжали из своего родового «замка» и вихрем проносились по шляху. О роскошной жизни пана Цебржинского много было разговору на деревне. Говорили, что еду панам подают на серебряных блюдах, что в подвалах замка не счесть бочек с дорогим вином, что коровы у Цебржинского выписаны из Голландии, а свиньи - из Англии
Беда приходила, когда крестьянская скотина забредала на помещичьи пастбища, луга, а то на так называемую железнодорожную полосу отчуждения. Коровенок немедленно захватывали объездчики, и крестьянам приходилось платить денежные штрафы, отрабатывать помещику.
Бывало крестьяне целыми селами отрабатывали пану Цебржинскому за потравы, за право пасти скот на его болотах, а также за заготовку валежника, хвороста, за сбор грибов и ягод. Причем хитрый пан заставлял «нести барщину» в самую горячую страдную пору, когда, как говорится в народе, каждый день год кормит.
Из-за малоземелья не только нельзя было посеять, сколько надо, ржи, картошки, но и негде накосить сена. Заградские женщины и подростки спозаранку уходили в ближайший лес, на болота, собирали по пучочкам траву, «будто козы на бегу», и в мешках, в фартуках приносили домой небольшие охапки. Чтобы не провалиться в топь - а то засосет, утонешь, - брали с собой длинные палки: в случае беды бросишь ее на кочки, подтянешься и выберешься из топи. Кое-кто серп прихватывал, чтобы резать траву, о которую кровянили руки. Конечно, попутно все баловались и ягодой, набирали полные ковшики, сплетенные из лозы. Домой нередко возвращались мокрые по грудь, перемазанные грязью
_____________________
https://sevastian-mos.livejournal.com/525933.html
https://sevastian-mos.livejournal.com/527636.html
https://sevastian-mos.livejournal.com/617940.html
Но вот приходит взрослый мужик и достаёт гусли, понеслась песенка. Мол при царизме то оказывается все в шубах шастали туда сюда.
Вот историческая, научная реальность - до 30% людей не имели хлеба и вынуждены были в прямом смысле слова работать за еду. Это те самые "безлошадные" крестьяне. Нет лошади - ты почти бомж и нищий. Одна лошадь - ты бедняк, хватает с трудом на еду и на плохую одежду раз в год купить, но на школу детям уже не хватает никак. И чуть что, скажем неурожай, ты нищий и голодный и тоже работаешь за еду. Итого - в среднем при царизме нищими и около-нищими было 75 - 80% населения страны. Там не то что сапоги и шубы, там лишний кусок ткани был роскошью. Дети были босы до совершеннолетия по этой же причине. И работали босыми, не было денег даже не простейшую рабочую обувку.
Но тот же Хрущёв в своих мемуарах описывал свою бедность и то что его семья была так сказать "нормально бедной", так тогда большинство и жило. Например вот подробные мемуары человека, который и был русским крестьянином при царизме - Вот то что описывал человек, живший непосредственно рядом с помещиком. Василий Козлов, организатор партизанского сопротивления в Белоруссии, генерал майор, родился в Белоруссии в небольшой деревне Заградье. Например интересно описание им сапог - одни на всю семью, да ещё за деньги в семьи другие давали, поносить для "форсу".
___________
Иногда мы бегали смотреть помещичий дом Цебржинских, это в полукилометре от нашей деревни, за железной дорогой. «Замок» был высокий, с башней. Из-за вековых лип выглядывала его островерхая крыша. Многочисленные службы, огромный сад со стройными рядами фруктовых деревьев, роскошный парк - все это было ограждено живым забором из колючих кустарников. Близко подходить к поместью Цебржинского нам не разрешалось. Поговаривали, будто пан собственноручно стегал плеткой залезших в сад мальчишек, а то спускал на них собак
Кроме поместья у Цебржинского был кирпичный завод с высокой трубой, крытыми дранкой навесами для сушки готовой продукции. Управлял заводом выписанный из Германии немец Шрейтер. Многие мужики гнули на заводе спину, чтобы заработать сотню-другую кирпичей и сложить в хатенке печку.
Видали мы изредка и самого Цебржинского, и жену его, и нарядных паненок, когда они на чистокровных рысаках, запряженных в великолепные фаэтоны, или верхом, в сопровождении слуг, выезжали из своего родового «замка» и вихрем проносились по шляху. О роскошной жизни пана Цебржинского много было разговору на деревне. Говорили, что еду панам подают на серебряных блюдах, что в подвалах замка не счесть бочек с дорогим вином, что коровы у Цебржинского выписаны из Голландии, а свиньи - из Англии
Беда приходила, когда крестьянская скотина забредала на помещичьи пастбища, луга, а то на так называемую железнодорожную полосу отчуждения. Коровенок немедленно захватывали объездчики, и крестьянам приходилось платить денежные штрафы, отрабатывать помещику.
Бывало крестьяне целыми селами отрабатывали пану Цебржинскому за потравы, за право пасти скот на его болотах, а также за заготовку валежника, хвороста, за сбор грибов и ягод. Причем хитрый пан заставлял «нести барщину» в самую горячую страдную пору, когда, как говорится в народе, каждый день год кормит.
Из-за малоземелья не только нельзя было посеять, сколько надо, ржи, картошки, но и негде накосить сена. Заградские женщины и подростки спозаранку уходили в ближайший лес, на болота, собирали по пучочкам траву, «будто козы на бегу», и в мешках, в фартуках приносили домой небольшие охапки. Чтобы не провалиться в топь - а то засосет, утонешь, - брали с собой длинные палки: в случае беды бросишь ее на кочки, подтянешься и выберешься из топи. Кое-кто серп прихватывал, чтобы резать траву, о которую кровянили руки. Конечно, попутно все баловались и ягодой, набирали полные ковшики, сплетенные из лозы. Домой нередко возвращались мокрые по грудь, перемазанные грязью
_____________________