Навалило.
Каждый человек призван к этой жизни чтобы любить и творить.
Но нам недосуг, и мы любим творить ... лишь гербециды в округу.
А Времени мало, и скоро закончится не очень-то правильный круг.
Это как циферблат, который разбит на сезоны.
Весной кажется, что сделать успеешь все, что наметил, оттого не спешишь, а всё больше поёшь.
Летом приходит жара, хочется пить и укрыться в тенёк-холодок.
Осенью, наконец-то, появляются силы и средства, и работа кипит.
Но в самый разгар - молча падает снег.
Он превращает недостроенные дворцы с торчащим из них инструментом в сугробы,
делая всё пестрое и остроугольное - плавным с оттенками белого.
И лишь после того, как снег и лед уйдут на небо и в землю, снова станут видны будущие дворцы. Впрочем, как и помёт среди больничных бахил и пустых бутылок.
И только тогда, - никак не раньше, найдется выпавшая в октябре из кармана перчатка.
Быть может, детьми или внуками. Которым уже стало некогда и очень хочется петь.
Дотянуть бы услышать весеннюю трель воробья, и успеть заколотить
последний свой шиферный гвоздь.
Но нам недосуг, и мы любим творить ... лишь гербециды в округу.
А Времени мало, и скоро закончится не очень-то правильный круг.
Это как циферблат, который разбит на сезоны.
Весной кажется, что сделать успеешь все, что наметил, оттого не спешишь, а всё больше поёшь.
Летом приходит жара, хочется пить и укрыться в тенёк-холодок.
Осенью, наконец-то, появляются силы и средства, и работа кипит.
Но в самый разгар - молча падает снег.
Он превращает недостроенные дворцы с торчащим из них инструментом в сугробы,
делая всё пестрое и остроугольное - плавным с оттенками белого.
И лишь после того, как снег и лед уйдут на небо и в землю, снова станут видны будущие дворцы. Впрочем, как и помёт среди больничных бахил и пустых бутылок.
И только тогда, - никак не раньше, найдется выпавшая в октябре из кармана перчатка.
Быть может, детьми или внуками. Которым уже стало некогда и очень хочется петь.
Дотянуть бы услышать весеннюю трель воробья, и успеть заколотить
последний свой шиферный гвоздь.