Марина Куновская. 7. Невроз переноса (Финал).
Начало.
Продолжение1.
Продолжение 2.
Продолжение 3.
Продолжение 4.
Продолжение 5.
Картина семнадцатая
Елизавета Александровна и Петр Иванович пишут друг другу письма. Они делают это одновременно, каждый у себя в комнате, и неизвестно, кто получит письмо первым.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Дорогой Петр!
Извини, я не сказала тебе об этом лично при последней встрече. Честно сказать, смутилась, я ведь тоже человек. Я поняла, что больше не могу тебя консультировать. Если хочешь, могу сама поговорить с Игорем или Татьяной, они, думаю, с удовольствием тебя у меня заберут.
Дело, конечно, не в тебе, а во мне. Ты же знаешь, что смешивать нашу работу и личную жизнь нельзя, что в большинстве случаев источники этого смешения иллюзорны. Но бывает, сам не можешь рассмотреть, в чем иллюзия, и тогда это общение как-то чересчур захватывает. А настроение должно быть ровным, ради этого мы, по большому счету так упорно и работаем над собой. Ну вот, у меня по поводу тебя оно вдруг стало каким-то неровным. И, следовательно, общение с тобой как с клиентом для меня становится невозможным. Зато я чуть-чуть надеюсь, что со временем станет возможным общение просто как с человеком. Ты же предлагал когда-то, а я тогда искренне верила, что отказалась наотрез.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
Дорогая Елизавета Александровна!
Пишу тебе не как коучу или супервизору, а просто как человеку, женщине, которой я восхищался, перед которой благоговел. Теперь я уезжаю - прощай же и не поминай лихом. Хочу верить, что и ты видела во мне не только объект научных изысканий.
Рука моя дрожит, сжимая перо, и рыданья, как будто, сейчас вырвутся из груди. Я всегда знал, что мужчины не плачут, но теперь меня никто не видит, так что можно дать волю чувствам. Мне очень не хочется оставлять здесь все, что занимало мою жизнь, и в первую очередь тебя и нашу группу. Но и оставаться здесь я более не могу.
Я уезжаю к морю, и пробуду там неопределенное время. Я уже продал завод, квартиру пока сдаю на год. Консультации тоже оставляю - может, Василий будет для тебя лучшим последователем.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Мне немного смешно, что я пишу такое письмо Татьяны к Онегину. Или Онегина к Татьяне? Сама не пойму, отказываю я тебе сейчас, или, наоборот, зову. Ты же знаешь, что фантазию о влюбленном консультанте переживает почти каждый клиент, ситуация эта почти анекдотическая. Просто ли уважающей себя женщине и профессионалу быть героиней расхожего анекдота?
Знаю точно, что отказать как клиенту должна. Могу ли звать как человека - не уверена... Это же полностью разрушит зону минимально необходимого комфорта, которую очень долго для себя создавала. Я действительно научилась быть счастливой без всяких романов, и жила так уже много лет. А ты уже слышал мой отказ, и вряд ли теперь поверишь, что что-то переменилось.
Моя совесть чиста, потому что ничего такого не было с самого начала. Было нормальное отношение как клиенту: немного любопытства, немного сочувствия. Но время шло, мы встречались в моем кабинете, меня порой захватывала твоя манера рассуждать. Но тогда мне еще удавалось не увлекаться слишком сильно. До тех пор пока ты однажды не принес цветы. Я отказалась выходить за пределы нашего рабочего пространства, но задумалась…И к сегодняшнему дню этих раздумий стало слишком много.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
Причина моего отъезда: у моей жены обнаружились симптомы тяжелого заболевания. В Европе его лечат лучше. Врач говорит, что и перемена климата пойдет жене на пользу. Я же сам думаю, что нужна полная перемена нашего образа жизни.
А ты ведь и не знаешь про жену! Помнишь, я пришел к тебе с большим букетом роз? Ты отказала - наверное, правильно. Я это принял, и следующий такой же букет подарил уже своей невесте.
Я стыдился сказать это в группе, да и тебе лично. Ведь жена - твоя полная тезка, и внешне немного похожа. Хотя теперь уже не стесняюсь, ведь все люди немного похожи, и хорошо, что одни светлые чувства в настоящем дополняются другими, пусть и давно пережитыми.
А по характеру моя Лизонька скорее как Александр, клиент, которого ты мне сосватала. Такая же несоразмерно чувствительная, так же любит искренние излияния. Я ей этого дать не мог, и теперь должен отдавать больше. Вернее, не могу не отдавать.
Я, не без твоей помощи, разучился верить в сильную любовь, женился по простой симпатии и разумному рассуждению. Но это чувство, по-прежнему кажущееся мне немного диким, пришло незаметно. Наверное, я правильно не говорил о нем на группе, вы бы быстро меня от него вылечили. Жена, похожая одновременно на тебя и на самого неотвязного из клиентов - это же, по-вашему, явно ненастоящая страсть, замещающая кого-то иного. Только я не хочу знать, кого именно, и рад этому безумию. Хочу лишь одного, чтобы моя Лизонька поправилась.
Бог не дает нам детей, с ними бы, может, все решилось бы само собой.
Вот мы и едем в теплые страны. Будем гулять по променаду, смотреть на звезды и, возможно, я снова научусь рвать желтые цветы…хотя бы с клумбы. Поделом мне, зачем смеялся над бедным Александром.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Да, у нас ведь есть еще и групповые занятия... И получается, я должна просить не ходить и на них, а ведь группа - это не одна я. Ведь ты там не случайный человек, бывал почти на каждом занятии… Как все это объяснить остальным? Удастся ли сохранить группу? Честно говоря, я вообще не знаю, что делать. Я в такой растерянности, в какой не была уже очень давно. Понимаю, что ты за мои переживания не отвечаешь, но хочу верить, что хотя бы им посочувствуешь.
Надеюсь, что прощаюсь не навсегда.
Любящая тебя Елизавета.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
За последний год я стал немного мистиком. Все время думаю: есть ли какой-то тайный знак в том, что я лишен радости стать отцом. И стал находить в этом предопределение, вытекающее, впрочем, из моего образа мыслей. Мы стремимся к покою и комфорту, но боги ждут от нас совсем не этого. И когда мы говорим: живите как все люди, ведь все люди одинаковы - они и оставляют нас одних. Природа ведь не любит полных повторений.
Я уезжаю смотреть на звезды, рвать желтые цветы и втайне надеюсь, что это даст настоящее продолжение моему браку. Мне скоро пятьдесят, и на репетиции времени нет.
Петр, один из многих влюбленных в тебя клиентов.
Конец.
Текст полностью: http://www.proza.ru/2012/07/15/882
Продолжение1.
Продолжение 2.
Продолжение 3.
Продолжение 4.
Продолжение 5.
Картина семнадцатая
Елизавета Александровна и Петр Иванович пишут друг другу письма. Они делают это одновременно, каждый у себя в комнате, и неизвестно, кто получит письмо первым.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Дорогой Петр!
Извини, я не сказала тебе об этом лично при последней встрече. Честно сказать, смутилась, я ведь тоже человек. Я поняла, что больше не могу тебя консультировать. Если хочешь, могу сама поговорить с Игорем или Татьяной, они, думаю, с удовольствием тебя у меня заберут.
Дело, конечно, не в тебе, а во мне. Ты же знаешь, что смешивать нашу работу и личную жизнь нельзя, что в большинстве случаев источники этого смешения иллюзорны. Но бывает, сам не можешь рассмотреть, в чем иллюзия, и тогда это общение как-то чересчур захватывает. А настроение должно быть ровным, ради этого мы, по большому счету так упорно и работаем над собой. Ну вот, у меня по поводу тебя оно вдруг стало каким-то неровным. И, следовательно, общение с тобой как с клиентом для меня становится невозможным. Зато я чуть-чуть надеюсь, что со временем станет возможным общение просто как с человеком. Ты же предлагал когда-то, а я тогда искренне верила, что отказалась наотрез.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
Дорогая Елизавета Александровна!
Пишу тебе не как коучу или супервизору, а просто как человеку, женщине, которой я восхищался, перед которой благоговел. Теперь я уезжаю - прощай же и не поминай лихом. Хочу верить, что и ты видела во мне не только объект научных изысканий.
Рука моя дрожит, сжимая перо, и рыданья, как будто, сейчас вырвутся из груди. Я всегда знал, что мужчины не плачут, но теперь меня никто не видит, так что можно дать волю чувствам. Мне очень не хочется оставлять здесь все, что занимало мою жизнь, и в первую очередь тебя и нашу группу. Но и оставаться здесь я более не могу.
Я уезжаю к морю, и пробуду там неопределенное время. Я уже продал завод, квартиру пока сдаю на год. Консультации тоже оставляю - может, Василий будет для тебя лучшим последователем.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Мне немного смешно, что я пишу такое письмо Татьяны к Онегину. Или Онегина к Татьяне? Сама не пойму, отказываю я тебе сейчас, или, наоборот, зову. Ты же знаешь, что фантазию о влюбленном консультанте переживает почти каждый клиент, ситуация эта почти анекдотическая. Просто ли уважающей себя женщине и профессионалу быть героиней расхожего анекдота?
Знаю точно, что отказать как клиенту должна. Могу ли звать как человека - не уверена... Это же полностью разрушит зону минимально необходимого комфорта, которую очень долго для себя создавала. Я действительно научилась быть счастливой без всяких романов, и жила так уже много лет. А ты уже слышал мой отказ, и вряд ли теперь поверишь, что что-то переменилось.
Моя совесть чиста, потому что ничего такого не было с самого начала. Было нормальное отношение как клиенту: немного любопытства, немного сочувствия. Но время шло, мы встречались в моем кабинете, меня порой захватывала твоя манера рассуждать. Но тогда мне еще удавалось не увлекаться слишком сильно. До тех пор пока ты однажды не принес цветы. Я отказалась выходить за пределы нашего рабочего пространства, но задумалась…И к сегодняшнему дню этих раздумий стало слишком много.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
Причина моего отъезда: у моей жены обнаружились симптомы тяжелого заболевания. В Европе его лечат лучше. Врач говорит, что и перемена климата пойдет жене на пользу. Я же сам думаю, что нужна полная перемена нашего образа жизни.
А ты ведь и не знаешь про жену! Помнишь, я пришел к тебе с большим букетом роз? Ты отказала - наверное, правильно. Я это принял, и следующий такой же букет подарил уже своей невесте.
Я стыдился сказать это в группе, да и тебе лично. Ведь жена - твоя полная тезка, и внешне немного похожа. Хотя теперь уже не стесняюсь, ведь все люди немного похожи, и хорошо, что одни светлые чувства в настоящем дополняются другими, пусть и давно пережитыми.
А по характеру моя Лизонька скорее как Александр, клиент, которого ты мне сосватала. Такая же несоразмерно чувствительная, так же любит искренние излияния. Я ей этого дать не мог, и теперь должен отдавать больше. Вернее, не могу не отдавать.
Я, не без твоей помощи, разучился верить в сильную любовь, женился по простой симпатии и разумному рассуждению. Но это чувство, по-прежнему кажущееся мне немного диким, пришло незаметно. Наверное, я правильно не говорил о нем на группе, вы бы быстро меня от него вылечили. Жена, похожая одновременно на тебя и на самого неотвязного из клиентов - это же, по-вашему, явно ненастоящая страсть, замещающая кого-то иного. Только я не хочу знать, кого именно, и рад этому безумию. Хочу лишь одного, чтобы моя Лизонька поправилась.
Бог не дает нам детей, с ними бы, может, все решилось бы само собой.
Вот мы и едем в теплые страны. Будем гулять по променаду, смотреть на звезды и, возможно, я снова научусь рвать желтые цветы…хотя бы с клумбы. Поделом мне, зачем смеялся над бедным Александром.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА.
Да, у нас ведь есть еще и групповые занятия... И получается, я должна просить не ходить и на них, а ведь группа - это не одна я. Ведь ты там не случайный человек, бывал почти на каждом занятии… Как все это объяснить остальным? Удастся ли сохранить группу? Честно говоря, я вообще не знаю, что делать. Я в такой растерянности, в какой не была уже очень давно. Понимаю, что ты за мои переживания не отвечаешь, но хочу верить, что хотя бы им посочувствуешь.
Надеюсь, что прощаюсь не навсегда.
Любящая тебя Елизавета.
ПЕТР ИВАНОВИЧ.
За последний год я стал немного мистиком. Все время думаю: есть ли какой-то тайный знак в том, что я лишен радости стать отцом. И стал находить в этом предопределение, вытекающее, впрочем, из моего образа мыслей. Мы стремимся к покою и комфорту, но боги ждут от нас совсем не этого. И когда мы говорим: живите как все люди, ведь все люди одинаковы - они и оставляют нас одних. Природа ведь не любит полных повторений.
Я уезжаю смотреть на звезды, рвать желтые цветы и втайне надеюсь, что это даст настоящее продолжение моему браку. Мне скоро пятьдесят, и на репетиции времени нет.
Петр, один из многих влюбленных в тебя клиентов.
Конец.
Текст полностью: http://www.proza.ru/2012/07/15/882