Первый день в Израиле
Сегодня ровно 24 года, как мы приехали в Израиль. Я никогда не забуду этот день.
Хотела много чего банального написать, а потом подумала, что я вам лучше просто покажу, как это было, со всеми подробностями. Это первая глава моего ненаписанного романа, я там почти ничего не приврала, только имена поменяла, а по большому счету, все почти так и было.
Но жж даже в сокращенном виде не пропустил мой текст, потому что он слишком большой. Поэтому просто оставляю ссылку на самиздат, кому интересно, пусть читает, а кому не очень, то и не надо.
Этот день начался глубокой ночью, когда к нашему подъезду приехал микроавтобус, чтобы отвезти нас в аэропорт. Чтобы успеть на утренний рейс, нужно было приехать в аэропорт за несколько часов, поэтому выезжать нужно было очень рано, в половине третьего ночи. В октябре ночи уже стали холодные, температура опускалась почти до нуля, а в микроавтобусе печка была только в водительской кабине. Мой папа, как всегда, сел на пассажирское сиденье рядом с водителем и завел с ним длинную неторопливую беседу. Когда-то в прошлом ему довелось попасть в аварию из-за водителя, который заснул за рулем, и с тех пор он не доверял ни одному водителю и лично контролировал его бодрствование, вовлекая того в разговор и задавая ему бесконечные вопросы. Маленький верткий Уазик не предусматривал комфорта при перемещениях, у него были неудобные сиденья и жесткая подвеска, так что мы чувствовали спинами каждую кочку, на которой подпрыгивала машина. Мы неслись сквозь ледяную черную ночь куда-то вперед, оставляя за собой перечеркнутую старую жизнь, уютную и обжитую, навстречу новой, страшной и сложной жизни в другой стране. Мишка спал у меня на руках, завернутый в одеяло, и сладко посапывал во сне. У него все было в порядке, родители были с ним, и все его любимые игрушки были заботливо упакованы в маленький рюкзачок. Зато у меня ничего не было в порядке, мне было холодно и страшно. За окном проносились высокие черные деревья, и иногда в свете луны виднелись кресты и оградки вдоль дороги, так было принято обозначать места смертельных аварий - обелиском с крестом и фотографией погибшего водителя, обнесенный беленькой оградкой.
- И-и-и-ээээх! - вдруг застонала Клара, схватившись за ручку сиденья, потом резко приподнялась и вдруг мешком свалилась в проход. Маня закричала, Роза заохала, Сашка вскочил, попытался поднять Клару, подтянув ее под руки, потом бросился к перегородке между салоном и водительской кабиной и застучал по железной дверце. Машина продолжала ехать. От криков Мишка проснулся и заплакал. Я попыталась его успокоить, но сама не слышала своего голоса в хоре криков. Наконец машина притормозила и, чуть качнувшись, остановилась на обочине. Водитель выпрыгнул из кабины, обошел Уазик спереди и открыл пассажирскую дверь.
- Ну, что там у вас? - недовольно спросил он.
- Что случилось? - из-за его спины выглядывал папа. Он выглядел разгоряченным, и мне казалось, что от него идет тепло.
Вместе они все кое-как подняли Клару и усадили ее обратно на сиденье. Клара благодарила, пыталась целовать им руки, а потом вдруг спросила - а когда мы поедем домой?
- Домой, домой! - подхватил проснувшийся Мишка. - Мама, домой!
Мне тоже очень хотелось домой, но дома у нас больше не было. Квартиру мы продали, мебель раздали, вещи раздарили, и в кармане у мужа лежали все наши деньги, целая тысяча долларов. Эта сумма казалась мне тогда огромной, на эти деньги мы могли жить припеваючи целый год. А в Израиле, как сказал свекр, этих денег нам едва хватит на месяц, чтобы оплатить квартиру и счета. Мне трудно было в это поверить, до декретного отпуска я зарабатывала целых 8 долларов в месяц, и это считалось очень хорошей зарплатой. Суммы другого порядка с трудом укладывались у меня в голове, но я считала, что готова к любым неожиданностям, ведь предупрежден - значит вооружен!
Хотела много чего банального написать, а потом подумала, что я вам лучше просто покажу, как это было, со всеми подробностями. Это первая глава моего ненаписанного романа, я там почти ничего не приврала, только имена поменяла, а по большому счету, все почти так и было.
Но жж даже в сокращенном виде не пропустил мой текст, потому что он слишком большой. Поэтому просто оставляю ссылку на самиздат, кому интересно, пусть читает, а кому не очень, то и не надо.
Этот день начался глубокой ночью, когда к нашему подъезду приехал микроавтобус, чтобы отвезти нас в аэропорт. Чтобы успеть на утренний рейс, нужно было приехать в аэропорт за несколько часов, поэтому выезжать нужно было очень рано, в половине третьего ночи. В октябре ночи уже стали холодные, температура опускалась почти до нуля, а в микроавтобусе печка была только в водительской кабине. Мой папа, как всегда, сел на пассажирское сиденье рядом с водителем и завел с ним длинную неторопливую беседу. Когда-то в прошлом ему довелось попасть в аварию из-за водителя, который заснул за рулем, и с тех пор он не доверял ни одному водителю и лично контролировал его бодрствование, вовлекая того в разговор и задавая ему бесконечные вопросы. Маленький верткий Уазик не предусматривал комфорта при перемещениях, у него были неудобные сиденья и жесткая подвеска, так что мы чувствовали спинами каждую кочку, на которой подпрыгивала машина. Мы неслись сквозь ледяную черную ночь куда-то вперед, оставляя за собой перечеркнутую старую жизнь, уютную и обжитую, навстречу новой, страшной и сложной жизни в другой стране. Мишка спал у меня на руках, завернутый в одеяло, и сладко посапывал во сне. У него все было в порядке, родители были с ним, и все его любимые игрушки были заботливо упакованы в маленький рюкзачок. Зато у меня ничего не было в порядке, мне было холодно и страшно. За окном проносились высокие черные деревья, и иногда в свете луны виднелись кресты и оградки вдоль дороги, так было принято обозначать места смертельных аварий - обелиском с крестом и фотографией погибшего водителя, обнесенный беленькой оградкой.
- И-и-и-ээээх! - вдруг застонала Клара, схватившись за ручку сиденья, потом резко приподнялась и вдруг мешком свалилась в проход. Маня закричала, Роза заохала, Сашка вскочил, попытался поднять Клару, подтянув ее под руки, потом бросился к перегородке между салоном и водительской кабиной и застучал по железной дверце. Машина продолжала ехать. От криков Мишка проснулся и заплакал. Я попыталась его успокоить, но сама не слышала своего голоса в хоре криков. Наконец машина притормозила и, чуть качнувшись, остановилась на обочине. Водитель выпрыгнул из кабины, обошел Уазик спереди и открыл пассажирскую дверь.
- Ну, что там у вас? - недовольно спросил он.
- Что случилось? - из-за его спины выглядывал папа. Он выглядел разгоряченным, и мне казалось, что от него идет тепло.
Вместе они все кое-как подняли Клару и усадили ее обратно на сиденье. Клара благодарила, пыталась целовать им руки, а потом вдруг спросила - а когда мы поедем домой?
- Домой, домой! - подхватил проснувшийся Мишка. - Мама, домой!
Мне тоже очень хотелось домой, но дома у нас больше не было. Квартиру мы продали, мебель раздали, вещи раздарили, и в кармане у мужа лежали все наши деньги, целая тысяча долларов. Эта сумма казалась мне тогда огромной, на эти деньги мы могли жить припеваючи целый год. А в Израиле, как сказал свекр, этих денег нам едва хватит на месяц, чтобы оплатить квартиру и счета. Мне трудно было в это поверить, до декретного отпуска я зарабатывала целых 8 долларов в месяц, и это считалось очень хорошей зарплатой. Суммы другого порядка с трудом укладывались у меня в голове, но я считала, что готова к любым неожиданностям, ведь предупрежден - значит вооружен!