(no subject)
Грустно видеть, как ментальная битва за личную и общественную свободу превращается в битву за разделение по национальному признаку.
И грустно, и понятно что нельзя иначе - потому что как научить нацию, которая привыкла неуважительно относиться к другим нациям в типично имперском духе, что пора бы уже остановиться и задуматься о том, что империям в 21 веке не место.
(говорю "нация", подразумевая известное мне среднее по больнице - верхушку айсберга, которая понимает и уважает в силу воспитания и образования, не трогаю, эти люди достойны уважения просто по факту того, что выживают в том ужасе, который вокруг них)
Но по сути это все же битва за свободу и личное, непродиктованное сверху и незадавленное руководящей идеологией пространство и по-возможности счастливую жизнь в нем. Битва за смену идеологии - а ее нужно сменить, как сменили идеологию рабовладения хотя бы в головах большинства.
А свобода и счастье подразумевают уважение к другим и снисходительность. Даже если эти другие ведут себя порой как мудаки.
У меня вывозимые в никуда в автобусах донецкие дети не вызывают злорадства, как у комментаторов газетных статей на эту тему. Мне страшно, что родись я не в том месте и не в то время - я сама могла бы быть этим ни в чем еще не провинившимся, но уже до смерти травмированным ребенком. И каждый бы мог.
И грустно, и понятно что нельзя иначе - потому что как научить нацию, которая привыкла неуважительно относиться к другим нациям в типично имперском духе, что пора бы уже остановиться и задуматься о том, что империям в 21 веке не место.
(говорю "нация", подразумевая известное мне среднее по больнице - верхушку айсберга, которая понимает и уважает в силу воспитания и образования, не трогаю, эти люди достойны уважения просто по факту того, что выживают в том ужасе, который вокруг них)
Но по сути это все же битва за свободу и личное, непродиктованное сверху и незадавленное руководящей идеологией пространство и по-возможности счастливую жизнь в нем. Битва за смену идеологии - а ее нужно сменить, как сменили идеологию рабовладения хотя бы в головах большинства.
А свобода и счастье подразумевают уважение к другим и снисходительность. Даже если эти другие ведут себя порой как мудаки.
У меня вывозимые в никуда в автобусах донецкие дети не вызывают злорадства, как у комментаторов газетных статей на эту тему. Мне страшно, что родись я не в том месте и не в то время - я сама могла бы быть этим ни в чем еще не провинившимся, но уже до смерти травмированным ребенком. И каждый бы мог.