Духовный закат вручную; 2004 год: Саргатский собор
По дороге в Саргатское игумен Филипп спросил:
- Когда мы с Алипием узнали, что можно быть монахами русского обряда в составе русского экзархата, то мы написали об этом в Конгрегацию восточных церквей, и наше письмо зарегистрировали. Почему в России не соберетесь и не напишите коллективное письмо?
- Дело в том, что очагами русского кафолического (через «ф») движения были столицы. До революции существовали общины в Петербурге и Москве. Наши идеи и сейчас понятны лишь столичной интеллигенции. Сейчас в Москве есть община отца Андрея Удовенко, но он для латинян - не свой, потому что в католической семинарии не учился, перебежал из патриархии. Остальные все живут за счет пожертвований от латинских епископов. Я - типа крутой, потому что у меня есть прямой выход на западные деньги, но я не целибат, а католицизм это клуб целибатов. Вообще, для Верта мы и украинцы это что-то вроде сводного батальона власовцев и бандеровцев на Восточном фронте. Сейчас нет кандидата в экзархи. Он должен быть своим для католиков: в первую очередь, должен пройти все круги формации в римской семинарии, как экзарх Федоров.
- А если мы сейчас созовем в Саргатке встречу русского католического духовенства, что нам помешает?
- Ничего. У меня даже деньги на это есть. Лучшее время - вторая половина августа. Верт ежегодно уезжает в это время отдыхать в Альпы. Заезжает перед этим в Лихтентшейн за деньгами. Княгиня Лихтенштейнская насыпает ему полную сумку евро, и он едет дальше в Швейцарию.
- Вот и пусть там духовно окормляет швейцарских гномов.
В церкви мы поднялись на второй этаж в библиотеку и начали составлять приглашение на собор. В Омске я отправил приглашения по факсу и электронной почте знакомым священникам, понимая, что половина приглашенных не приедет и сразу же донесет епископу Верту. Кроме священников я сообщил о предстоящей встрече Павлу Парфентьеву в Петербург.
На приглашение откликнулись отцы Ростислав Колупаев и Кирилл Миронов из Москвы. Я встретил их в аэропорту Омска и привез в Саргатское. По дороге отец Ростислав рассказал, что ожидается приезд в Москву кардинала Вальтера Каспера с Казанской иконой Божьей Матери, поэтому ему можно вручить пакет документов, чтобы он передал их прямо в Римскую курию, минуя нунциатуру. Я вспомнил, что несколько месяцев назад Павел Парфентьев написал открытое письмо кардиналу Касперу «В России мы не гости», которое было переведено на немецкий язык и опубликовано в бюллетене братства Кирилла и Мефодия в Кёльне.
Собор начался 23 августа. Председательствовал игумен Филипп Майзеров. Пока он говорил вступительную речь, я медленно осмотрел присутствующих и понял, что я единственный из них, не имевший патриархийного прошлого (отец Кирилл Миронов был рукоположен в старообрядческой юрисдикции) и занимавший должность в католической структуре. Моя роль - прикрывать остальных четырех.
В церкви было много оргтехники, поэтому за три дня работы мы написали и распечатали много постановлений и обращений. Это был звездный час отца Филиппа, обладавшего даром сочинительства документов. Вечером мне на мобильник позвонил епископ Верт из-за границы и срывающимся голосом сообщил, что ему все известно. Я молчаливо его выслушал и положил трубку. Было приятно поставить вышестоящего начальника в положение описавшегося беркута.
О ходе собора сообщил Павлу Парфентьеву и выслал ему документы.
Павел позже опубликовал книгу о Саргатском соборе, в котором подробно изложил ход событий и приложил собственный комментарий. Это освободило меня от необходимости быть историографом собора.
Отцы Ростислав и Кирилл улетели в Москву, и вскоре мы узнали, что 28 августа отец Ростислав передал документы собора лично кардиналу Касперу. После этого сообщение о соборе было опубликовано в Интернете. Через неделю на происшествие обратили внимание религиозные журналисты и подняли шумиху. Михаил Фатеев из «Радио Шансон» назвал игумена Филиппа Майзерова главным зачинщиком и извлек его досье с обвинениями времен служения в Мурманской епархии.
Отцы Филипп и Алипий вылетели в Петербург, а оттуда последовали в Рим к началу учебного года.
Вскоре мне позвонили из нунциатуры и от имени архиепископа Антонио Меннини пригласили приехать, обещая оплатить билеты. Я прилетел в Домодедово и пришел в городскую усадьбу в стиле модерн по Вадковскому переулку. Меня встретила секретарь нунциатуры монсеньёр Анте Йозич и пригласил за журнальный столик, рассказывая об истории этого красивого дома. Рядом с домом ходил трамвай, и от стука его колес вибрировали стекла. По слухам, нунциатура обращалась через митрополита Кирилла Гундяева в мэрию, и там обещали изменить маршрут движения трамвая.
Элегантная монахиня подала кофе. Вскоре к нам спустился нунций Антонио Меннини и поздоровался за руку. Анте Йозич сказал, что для точности перевода пригласили Джованну Парравичини из организации «Христианская Россия», работавшую в нунциатуре атташе по культуре. Она спустилась со второго этажа.
Я рассказал о произошедшем соборе и о документах. Лицо нунция не шелохнулось. Он пребывал в состоянии олимпийского спокойствия. Наконец, он вымолвил:
- Все нужно сохранять в конфиденциальности. Я надеюсь на скорое решение. Оставьте координаты для связи атташе по культуре.
Он поинтересовался, откуда я, и сказал, что если у меня есть еще планы в Москве, то могу идти.
Йозич спросил, сколько стоили авиабилеты и вскоре принес за них деньги. Нунций достал из кармана конверт, где были 10 поминов по 10 долларов, и передал мне.
Я встал из-за стола и направился к выходу.
- Отец! - раздался голос нунция.
Я повернулся.
- Эти люди - плохие.
Все поняли, кого он имел в виду.
На прощанье Джованна Парравичини попросила мой номер мобильника.
Я вышел из нунциатуры довольный собой и наслаждался солнечным днем. Захотелось поехать в Парк Горького и погулять. Я добрался до станции метро Павелецкая, чтобы пересесть на кольцевой троллейбус. В этот момент мне позвонила Джованна.
- Нунций просит удалить любые упоминания о соборе и документы. Он сказал, что это - условие.
В ее голосе проявились оттенки угрозы.
У меня перехватило сердце.
«Это же - настоящая мафия», - подумал и вспомнил эпизоды из фильма «Крестный отец».
В октябре в Бучаче братство Де Вольфа устраивало паломничество Святого Розария под эгидой епископа Иринея Билыка. Я приехал в Новосибирск отпрашиваться у епископа Верта. Он был сильно напуган, но разговаривал со мной очень вежливо:
- Я все знаю. Если ты хочешь сохранить твое положение в Преображенской епархии, напиши заявление на мое имя, что этот Филипп Майзеров призывал тебя к непослушанию церковной власти. И, вообще, вы в полном дерьме! Госсекретарь кардинал Содано прислал нунцию письмо, в котором дезавуировал тебя и все ваши документы.
Я первый раз услышал из уст Верта плохое слово - «дерьмо» и удивился.
Было приятно, что про меня узнал кардинал Содано, но я перевел разговор на тему поездки в Бучач. Он взял трубку, позвонил в нунциатуру, полчаса разговаривал и сообщил:
- Архиепископ сказал, что можно поехать, но не делать там никаких заявлений.
Вскоре я вылетел в Украину через Москву, и на железнодорожном вокзале Киева мошенники обманули меня на 99 долларов при обмене денег. Все кассы обмена вдруг закрылись. Я дал меняле 100 долларов, он посмотрел на свет, затем крикнул «Менты!», вернул мне купюру и убежал. Когда я присмотрелся, то оказалось, что он вернул мне 1 доллар. Мимо меня прошел наряд милиции. По их лицам я понял, что они все в сговоре. Перед посадкой в поезд ко мне подошли несколько оборванных мальчишек разного роста, и пока высокий тыкал мне в лицо табличкой «Подайте», маленький вытащил из внутреннего кармана куртки кошелек с водительскими правами и небольшой суммой денег. Я побывал на паломничестве в Бучаче, куда приезжали члены общины Павла Парфентьева. В трапезной василианского монастыря я долго разговаривал с де Вольфом. Он обещал денежную поддержку при условии отчетности. Из Бучача заехал во Львов в монастырь студитов. Там я встретил отца Вячеслава Массанса. Он сказал, что недавно вышел из душевного кризиса, уже месяц не пьет и собирается пройти духовные упражнения в Успенской лавре студийского устава в Униве.
Мы отправились с ним в кафе и до полуночи обсуждали наш собор.
- Мне предъявили обвинение, что я поддерживаю Филиппа и Алипия, которых подозревают в гомосексуализме.
- Я их видел. Совсем не похожи, - ответил Массанс. - Я хорошо знаю эту тему, поскольку в Латвии в православной церкви много геев, которых Саша Кудряшов привёл.
В ноябре под Петербургом состоялась встреча мирян и духовенства византийского обряда. Пригласили епископа Верта. Он, естественно, проигнорировал, и меня не отпустил, поскольку это никак не связано с деятельностью Преображенской епархии.
В конце декабря стало известно, что ординарием для католиков византийского обряда декретом папы Иоанна Павла II с согласия главы УГКЦ кардинала Любомира Гузара был назначен епископ Верт. Меня снова приглашали в нунциатуру. Нунций дал мне копию папской грамоты о назначении Верта. Я понял, что это - конец.