Духовный закат вручную; 1994 год: по ленинским местам
В первой половине августа мне нужно было добраться до Омска. Из Саранска был один прямой поезд, шедший с Черного моря в Сибирь, но билетов на него не было. Они должны были появиться за час до прихода поезда, но не появились. В очереди посоветовали подойти к проводникам вагона. Я подошел и спросил. Проводница за проезд в плацкартном вагоне попросила двойной тариф купейного. Я отказался. Наутро пришел в агентство «Аэрофлота» и узнал о прямом рейсе в Омск из Ульяновска. Я насобирал денег на авиабилет и автобус до Ульяновска. На въезде в город находился огромный аэропорт. Он был почти пустой, табло показывало несколько рейсов в день. До моего самолета было половина дня, и я решил поехать в центр города, вспомнив, что давно мечтал побывать в Ульяновске.
У нас дома была большая библиотека, где было несколько путеводителей по Ульяновску. Один из них был отпечатан на глянцевой бумаге и содержал яркие фотографии. Я несколько раз его просматривал, фотографии запомнились, и когда я дошел до исторического центра города, мне показалось, что уже там был. Сел на скамейку в парке над Волгой и вспомнил про прочитанные книги о Ленине. Подумал, как бы написал биографию Ленина сейчас. Я обошел места, где рос Володя Ульянов, пытаясь представить, что он чувствовал тогда, к чему стремился, о чем мечтал и т.п. У меня получилась содержательная экскурсия, но затем я подумал: кому будет интересна новая биография Ленина? Наверное, никому. Наша страна менялась и входила в капиталистический чистоган, оставляя ленинизм за спиной. Все измерялось в долларах, потому что рубль постоянно падал. Я стоял, смотрел на Волгу и чувствовал волны оптимизма в душе.
Самолет Як - 42 взлетел затемно и приземлился в Омске, когда забрезжил рассвет. Меня должен был встречать отец Иосиф, которому позвонил перед отлетом. Но встречающих не было. Я пешком пришел в католическую церковь, находившуюся недалеко от аэропорта. В ограде стояла машина «Нива». Я сел на крыльцо и немного задремал. Когда взошло солнце, то оказалось что в «Ниве» ночевал староста прихода Альберт Мартынович Баскаль. Отец Иосиф попросил его встретить меня, но произошло недоразумение: староста думал, что я прилечу из Москвы. Альберт Мартынович сказал, что утром из Новосибирска приезжает епископ Иосиф Верт на освящение храма в Саргатском, поэтому мы сначала съездим на вокзал, чтобы встретить епископа и отвести его на квартиру, а лишь потом поедем к отцу Иосифу. Так и сделали. Из купейного вагона вышли епископ Иосиф Верт и его секретарь отец Александр Кан. Представился. Они переспросили, где меня могли видеть, и я напомнил, что был у них два с половиной года назад в курии.
Вскоре, мы выехали с Альбертом Мартыновичем на север области по шоссе и через 70 километров встретили на дороге группу паломников, организованно двигавшихся по правой стороне дороге. Крайним шел отец Иосиф с сигнальным флагом по правилам дорожного движения. Альберт Мартынович высадил меня на дороге, и мы пошли вместе с отцом Иосифом позади колонны. Через час мы зашли в село Увальная Бития на ночлег. Группа состояла из молодых людей, живших в Саргатке и Омске. Их разместили по домам на ночлег. Шел небольшой дождь.
На следующий день мы дошли до поселка Саргатское, где ожидалось освящение католической церкви. Среди гостей, приглашенных на освящение, был суперинтендант Лютеранской церкви Шнайдер и архимандрит Георгий Гугнин. С последним произошла занятная история. Это был молодой человек лет 20, служивший в Украинской Православной церкви Киевского Патриархата. Он по примеру друга начал церковную карьеру сразу после школы, постригся в монашество на Украине и за 2 года достиг сана архимандрита. Затем по его словам, его стал домогаться влиятельный наместник монастыря, и он решил приехать к другу в Омскую епархию. Митрополит Омский и Тарский Феодосий Процюк его не принял «в сущем сане». Тогда он обратился к отцу Иосифу, который сказал ему, что в католической церкви, чтобы служить священником, нужно 5 лет учиться. После этого он снова пришел к своему другу и рассказал, что его берут католики в сущем сане. Друг рассказал об этом другим священникам, и в следующее посещение его взяли под руки казаки, охранявшие Крестовоздвиженский собор на Тарской улице, и выпороли его нагайками.
Архимандрит обратился в газету, и фотография его спины со следами ударов появилась в областной газете. Милиция начала расследование. Казаки извинились, а Георгий стал исповедником веры.
Епископ Иосиф Верт на освящении сказал большую проповедь на тему исторической судьбы немцев Поволжья, связав ее с наступлением эпохи свободы совести. Я сослужил на мессе. После освещения в столовой базовой школы состоялся обед по обычному меню. Епископ вкушал вместе со всеми. Никакого спиртного не было и в помине. Затем его и отца Александра Кана проводили на автостанцию, и они уехали на рейсовом «Икарусе» в Омск. Невиданная среди духовных особо простота и скромность.
Отец Георгий рассказал мне много церковных баек и поведал, что собирается поехать в Барнаул, где служит его друг, обещавший замолвить слово перед тамошним православным епископом.
На следующий день мы долго разговаривали с отцом Иосифом. Он показал учебный класс, где могла бы разместиться иконописная мастерская и шкафы для книг. В ящиках находилась библиотека, которую нужно было описать и расставить по местам. Он просил меня еще раз подумать, согласен ли я переехать в Сибирь для работы в приходе и позвонить. Он дал мне денег для оплаты проезда и на следующий день отвез на железнодорожный вокзал Омска.
Я позвонил Андрею Звереву и сообщил о приезде в Новосибирск. Андрей встретил меня на вокзале и привез на квартиру своей бабушки в многоэтажном доме у универмага. По старым планам, на этом месте до революции был построен костел, снесенный при прорубании Вокзальной магистрали в 30-е годы. Мы позавтракали и поехали в Академгородок, который исходили вдоль и поперек, посещая друзей Андрея. Он рассказал, что в 1990 году в Новосибирск приезжал отец Виктор Данилов из Гродно и служил в переулке Мира. Затем мы поехали в костел и прошли по границе частного сектора и старых «немецких» домов. Андрей с восторгом рассказывал мне об отце Саулюсе Битаутасе, который ходил во францисканском хабите в потемках, не боясь хулиганов. Часто женщины в халатах выходили на балконы и кричали ему вслед: «Ей, милок, постой, что тебе скажу!».
Из его рассказов понял, что волна интереса к религии уже пошла на спад. Людей интересовало, как встроиться в рыночную экономику, потому что старые советские предприятия в городе закрывались.
Андрей договорился с отцом Александром Каном, что мы отслужим в деревянной часовне на месте строительства католического кафедрального собора литургию без письменного объявления об этом. Кроме Андрея пришло еще двое его друзей, которые посмотрели и ушли. После литургии, мы выпили из трехлитровой бутыли с вином по стакану, и отправились на вокзал, где я купил билет до Москвы. На вокзале я нашел табличку, что через Новониколаевск в 1897 г. проследовал в ссылку Владимир Ильич Ленин. Я улыбнулся, что моя поездка прошла по ленинским местам.