Духовный закат вручную; 1994 год: пропавшие джинсы
В начале июля на Карпаты нашел циклон, пролившийся сильными дождями. Обе Быстрицы, окружающие Ивано-Франковск, вышли из берегов. Когда грозовой фронт миновал, вода еще долго стекала с горных ущелий. Сначала она была грязной и холодной, но потом очистилась и нагрелась от палящего солнца. Установился ясная и жаркая погода. На каменные берега Быстрицы на Майзлях высыпали отдыхающие из панельных кварталов. Было необычно купаться в быстром прозрачном течении. Нужно было просто набрать в воздух легкие и нырнуть в поток. За минуту река унесла меня метров на сто вниз по течению, и когда я вышел на покатый каменный берег, то увидел двух загорающих новоначальных василиан в узких плавках. Стринги входили в моду. Монахи не выдержали жары, оставили подрясники (хабиты) своего ордена с белым пластиковыми ошейниками в монастыре и отправились отдыхать. Еще вчера я слышал, как они объясняли девушкам в храме, что после пострижения в монашество ходят исключительно в хабитах, а на службах даже одевают каптуры (капюшоны), чтобы не отвлекаться на происходящее.
Я приехал ко второму туру президентских выборов Украины, когда соревновались Кравчук и Кучма. В центре города ежедневно проходили митинги, раздавались листовки и выступали ораторы. Мы с Юрасем обычно сидели в кафе в разговорах о театре, попутно интересуясь, чем живут люди нашего поколения. От соседей по столу мы слышали, что молодежь ищет места для заработков: раньше ездили на Тюменский Север, а теперь открылась Польша. Юрась решил вернуться в Минск, и я проводил его на поезд до Львова, где он планировал пробыть несколько дней и потом поехать дальше.
Игумен Иосиф Холод попросил меня съездить на «буханке» в пригород. Благодетель пожертвовал монастырю старую картошку из погреба накануне нового урожая. Нужно было достать, перебрать и засыпать в мешки. Я бесплатно жил и питался в монастыре, поэтому согласился без возражений. Набралось несколько человек. Работа предстояла грязная. Я переоделся в спортивные штаны с лампасами, оставив джинсы на спинке кровати. Во время работы было достаточно времени, чтобы осмотреть усадьбу селянина и дома его соседей. Галиция не знала коллективизации, поэтому тамошние земледельцы в отличие от их российских собратьев («Хочешь жни, а хочешь куй…»), видели связь между трудом и результатом. Они держали большие хозяйства и строили внушительные каменные дома с обитаемыми чердаками.
Когда мы вернулись вечером и разгрузили картошку в подвал, то джинсы пропали. Мне было их жаль. Это были настоящие черные «Ливайс» модной модели. Мне их подарил шурин. Я бы такие никогда не купил. Слишком дорого. В монастыре шел ремонт. Двери были открыты нараспашку. Их открыли строители, когда заносили раствор. Я позвонил владыке Иринею и объяснил ситуацию.
Он ответил:
- Не беспокойтесь. В вашей жизни будет еще много джинсов. Я позвоню настоятелю собора, который заведует благотворительным складом. Сходите к нему завтра и что-нибудь подберете.
На следующий день я пришел в собор в подряснике, из-под которого торчали лампасы, и увидел на крыльце отца Мыколу Сымкайло, смотрящего куда-то вдаль.
- Это ты, Голованов? У тебя штаны украли?
- Да, у меня.
- Что, прямо из-под подрясника?
- Нет, они лежали отдельно.
- Тогда пошли на склад.
От открыл дверь, и показал мне кучу со штанами. Я немного покопался и нашел подходящие черный брюки, державшиеся на поясе без ремня. Карманов у них не было, сидели на мне в обтяжку, но это был лучший вариант, чтобы доехать до Саранска.
6 июля я сдал экзамены в составе группы заочников и защитил дипломную работу «Эпиклезис». На следующий день получил на руки диплом, и владыка Ириней позвонил в ординариат, чтобы договорился о дате посвящения в пресвитеры.
15 июля владыка Софрон Дмытерко рукоположил меня и еще двух кандидатов в пресвитеры. В местном чине хиротонии была латинская вставка: посвящаемый простирался крестом на полу перед престолом. Когда я лежал с закрытыми глазами мне показалось, что я лечу над землей.
На прощанье владыка сказал назидательную речь. Несколько десятилетий он провел в подполье, задерживался гестапо и КГБ, два года сидел на зоне в Донбассе за нелегальную религиозную деятельность. Поэтому каждое его слово было весомым. Меня поздравил со священством Андрей Зверев. Мы договорились, что в августе я приеду к нему в Академгородок, и он сделает экскурсию по католическим местам Новосибирска.
Владыка Ириней Билык вернувшись из Киева, где состоялась хиротония василианина Васыля Медвита в епископы, пригласил меня на утреннюю литургию в монастырь василианок. Там находилась его квартира. Читаная литургия продолжалась 40 минут, а потом полчаса пелся молебен Святейшему Сердцу Иисуса. После этого мы чинно изошли на завтрак в отдельный кабинет. Нам прислуживали василианки. Мы вкушали на изысканном фарфоре.
«Щоб я так жив!» - подумалось.
Владыка вручил мне деньги на обратную дорогу, сказав доброе напутствие. Далее он позвонил в собор отцу Миколе Сымкайло и попросил выдать мне литургические сосуды и комплект облачений. Кроме того, в ординариате отец Иван вручил мне антиминс. В секретариате института я получил диплом.
Билеты на внутренние авиарейсы Украины стоили относительно дешево, поэтому я купил билет до Киева на Ан-24. Самолет приземлился в аэропорту Жуляны, находившемуся в черте города. Весь день я пешком ходил по городу, отдыхая от жары в тени деревьев. Я снова прошел все уровни храма Святой Софии и тропинки Киево-Печерской лавры, спускался в пещеры и поднимался на колокольню. Было много туристов, преимущественно школьников. Стены и столбы Крещатика были оклеены плакатами и листовками с прошедших выборов.
Вечерним поездом выехал в Москву, куда прибыл в субботу. Отец Андрей предложил переночевать у него, чтобы в воскресенье утром сослужить с ним литургию в школе в Измайлово и сказать проповедь. Я так и сделал. Вечером в ежедневник записал план проповеди. Всю ночь не спал из-за волнения. После чтения Евангелия на литургии отец Андрей меня поздравил. В ответ я поблагодарил и сказал сумбурную проповедь, обратив внимание, что совсем разучился публично говорить.
Когда я вернулся домой, жена улыбнулась, увидев мои черные брюки.
Я принялся объяснять, что джинсы «Ливайс» у меня украли, и вместо них настоятель собора выдал мне эти штаны.
- Неужели ты не видишь, что это - женские брюки?
- Так вот почему, на меня странно смотрели люди на Крещатике, - догадался я.