Грандиозные окурки?
Наверное многим известно, что Сергею Есенину, который посетил в 1923 году США вместе со своей второй женой Айседорой Дункан, Америка сильно не понравилась. Хотя дело было скорее не столько в Америке, сколько в ущемленном самолюбии русского поэта. Бывший кумиром миллионов восторженных почитателей на родине, Есенин в США оказался интересен местной публике не сам по себе, а как молодой муж великой танцовщицы.
Это и не удивительно. Кому в Америке начала 20-х годов прошлого века был бы интересен русский поэт, поведение которого к тому же никак не укладывалось в типичные представления американцев о том, как следует себя вести в обществе приличному человеку в приличном костюме.
Думается, что и разрыв Есенина с Дункан (они развелись уже в 1924 году, вскоре после возвращения из США) объясняется не только алкоголизмом поэта и его постоянными дебошами, но прежде всего тем, что поэта никак не устраивала роль второго плана при своей знаменитой на весь мир супруге. Вглядитесь внимательно в эту фотографию 1923 года: кто из супругов на ней выглядит лидером? Совершенно очевидно, что не Есенин.
Впрочем, чем бы не объяснялась нелюбовь Сергея Есенина к Америке, он оставил нам несколько очень примечательных своих впечатлений об этой стране.
Вот, например.
Есенин рассказал о том, как встретил некого американца, убеждавшего его: "Я видел Парфенон. Но для меня все это не ново. Знаете ли вы, в штате Теннесси у нас есть Парфенон гораздо новей и лучше?".
Настоящий Парфенон в Афинах (V век до н.э):
И его реплика в столице штата Теннесси Нэшвилле (1897 г.):
Мне кажется, что приведя эту фразу некого амерниканца, Есенин присущим ему поэтическим чутьем очень точно уловил главное в американском национальном характере: "Наплевать, что мы не можем создать ничего нового сами, зато мы лучше всех умеем использовать то, что создано другими!".
Впрочем, интересно и то соображение, которое Есенин приводит тут же: "Европа курит и бросает, Америка подбирает окурки, но из этих окурков растет что-то грандиозное".
"Грандиозное" уже выросло. И теперь оно, выросшее "из окурков", пытается диктовать свою волю всему миру.
Если кому-то хочется быть "грандиозным окурком", то так тому и быть. Но мне все же намного более интересен Парфенон Калликрата и Фидия, чем любая его реплика, какой бы совершенной она не была.
Сергей Воробьев.
Это и не удивительно. Кому в Америке начала 20-х годов прошлого века был бы интересен русский поэт, поведение которого к тому же никак не укладывалось в типичные представления американцев о том, как следует себя вести в обществе приличному человеку в приличном костюме.
Думается, что и разрыв Есенина с Дункан (они развелись уже в 1924 году, вскоре после возвращения из США) объясняется не только алкоголизмом поэта и его постоянными дебошами, но прежде всего тем, что поэта никак не устраивала роль второго плана при своей знаменитой на весь мир супруге. Вглядитесь внимательно в эту фотографию 1923 года: кто из супругов на ней выглядит лидером? Совершенно очевидно, что не Есенин.
Впрочем, чем бы не объяснялась нелюбовь Сергея Есенина к Америке, он оставил нам несколько очень примечательных своих впечатлений об этой стране.
Вот, например.
Есенин рассказал о том, как встретил некого американца, убеждавшего его: "Я видел Парфенон. Но для меня все это не ново. Знаете ли вы, в штате Теннесси у нас есть Парфенон гораздо новей и лучше?".
Настоящий Парфенон в Афинах (V век до н.э):
И его реплика в столице штата Теннесси Нэшвилле (1897 г.):
Мне кажется, что приведя эту фразу некого амерниканца, Есенин присущим ему поэтическим чутьем очень точно уловил главное в американском национальном характере: "Наплевать, что мы не можем создать ничего нового сами, зато мы лучше всех умеем использовать то, что создано другими!".
Впрочем, интересно и то соображение, которое Есенин приводит тут же: "Европа курит и бросает, Америка подбирает окурки, но из этих окурков растет что-то грандиозное".
"Грандиозное" уже выросло. И теперь оно, выросшее "из окурков", пытается диктовать свою волю всему миру.
Если кому-то хочется быть "грандиозным окурком", то так тому и быть. Но мне все же намного более интересен Парфенон Калликрата и Фидия, чем любая его реплика, какой бы совершенной она не была.
Сергей Воробьев.