Почему я ненавижу капитализм
По одной простой причине: если в обществе господствует буржуазная мораль, то успеха достигают только те, кто относится ко всем другим людям, как к расходному материалу, используя их, как ступеньку для собственной карьерной лестницы, как средство для своего и только своего (!!!) личного успеха.
"Человек человеку - волк" - именно это лежит в основе моральных постулатов капитализма. Доведенный до абсолюта индивидуализм, прикрываемый красивыми фразами о "демократии", не может не быть противен любому порядочному человеку, для которого понятия "совесть" и "честь" не являются просто словами.
А мне бы очень хотелось, чтобы честь и совесть стали основой всей мировой цивилизации, чтобы человек человеку был не волком, а другом.
Но, увы, пока в нашем мире господствуют капиталистические отношения, это в принципе невозможно...
С высокой горы чихать хотели все те, кто правит бал при любой так называемой "буржуазной демократии", на любые статьи любых самых "демократических" конституций, в которых декларируются различные "свободы" и завления о "социальном государстве".
Нет и не может быть при любом капиталистическом режиме никакого "социального государства". И в этом "буржуинов" всячески поддерживает Церковь (неважно, какая именно, католическая, православная, лютеранская или кальвинистская). Все они являются прислужницами того режима, который работает прежде всего на то, чтобы "верхи" оставались у власти, а "низы" - знали своё место у параши.
Уважая христианство как идеологию (впрочем, как и любую другую религию, не являясь при этом религиозным человеком), я презираю Церковь за то, что она изменила, причем, уже давно, своей главной функции - связывать человека с Богом, помогать ему в тяготах жизни, давать пример нравственного поведения... Сразу же после того как христианство стало господствующей и официальной религией Западного мира, Церковь стала прислужницей Государства, основанного на эксплуатации "низов" в интересах "верхов", и в Западной Европе, и, к сожалению, в современной России.
Я, наверное, всегда был социалистом, даже не смотря на то, что социалистическая идеология в последние 25 - 30 лет является своеобразной меткой неудачников.
Нет, я не поддерживаю КПРФ, считая эту партию недостойными наследниками ВКП(б), никакой симпатии у меня не вылывает и "Справедливая Россия", как бы она не позиоционировала себя "социал-демократической партией".
Да и вообще, в настоящий момент в России нет ни одной серьезной политической силы, которая бы не на словах, а на деле боролась бы с капитализмом и с его человеконенавистническими принципами. Увы!
Еще в детстве (в конце 70-х гг.) я прочитал сборник юмористических рассказов канадского писателя Стивена ЛИКОКА, и один из них, который я предлагаю вашему вниманию, как я думаю, вполне актуален для любого времени и любой страны, в которых господствует капиталистическая этика.
Он является очень хорошим, на мой взгляд, обяъснением, почему я ненавижу капитализм.
Вот этот рассказ:
СТИВЕН ЛИКОК
"ИСТОРИЯ ПРЕУСПЕВАЮЩЕГО БИЗНЕСМЕНА,
РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ"
"Нет, сэр, мне никто не помогал: я сам выбился в люди. В детстве меня не баловали. (Возьмите сигару. Я плачу за них 50 центов за штуку!) Образования я, в сущности не получил никакого. Я и читать-то толком не умел, когда бросил школу, а писать грамотно по-анлийски - научился, только когда вошел в дело. Но могу с уверенностью сказать - среди обувщиков никто не напишет делового письма лучше меня. Мне до всего приходилось доходить самому. Вот дробей я так и не знаю. По- моему, они ни к чему.
Географию я тоже никогда не учил, а что знаю, вычитал из железнодорожных расписаний. Поверьте мне, больше и не нужно. Сына я послал в Гарвард. Так захотелось его мамаше. Но пока незаметно, чтобы он там чему-нибудь научился, о всяком случае - чему-нибудь полезному для дела.
Говорят, в колледже формируют характер и учат хорошим манерам. А по-моему, все это можно приобрести с тем же успехом, занимаясь делами.
Ну, как вино? Нравится? Если нет, говорите прямо - я задам головомойку метрдотелю: они достаточно дерут с меня. Это сухое обходится мне по четыре доллора за бутылочку.
Да, так мы говорили о том, с чего я начал.
Много пришлось хлебнуть мне горя в жизни. Когда добрался до Нью-Йорка - мне было тогда шестнадцать, - у меня оставлось всего-навсего 80 центов. Я жил на них почти неделю, пока бродил по городу в поисках работы. Брал тарелку супа и жареного мяса с картошкой - всего на 8 центов, и, поверьте мне, это было намного вкуснее, чем то, что они подают мне в этом чертовом клубе. А тот ресторанчик... Жаль, позабыл, где он находится. Где-то на Шестой авеню.
Помнится, на шестой день я получил работу на обувной фабрике. Меня поставили к машине. Вы небось никогда не видели, как оборудована обувная фабрика? Нет, конечно. Откуда же! Так вот, оборудование там сложное. Уже тогда, чтобы сделать один башмак, работало 35 машин, а теперь их у нас 54. Я никогда раньше в глаза не видел ни одной машины, но мастер меня все-таки взял.
- Парень ты, видать, крепкий, - сказал он. - Попробовать можно.
Так я и начал. Я ничего не умел делать, но с первого дня у меня все пошло как по маслу. Сначала мне платили 4 доллара в неделю, а уже через два месяца набавили 25 центов.
Ну вот, проработал я месяца три и пошел к старшему мастеру, начальнику моей мастерской.
- Скажите, мистер Джонс, - говорю я, - хотите сэкономить 10 долларов в неделю?
- Каким образом? - спрашивает он.
- Проще простого. Я тут понемногу присматривался к тому, что делает мой мастер. Я вполне могу выполнять его работу. Увольте его, а меня меня поставьте на его место и платите мне половину.
- А справишься? - говорит он.
- Испытайте! - говорю я. - Рассчитайте его и дайте мне показать себя.
- Ну, что ж, - говорит он. - Мне нравится такая напористость. Ты, видно, парень с головой.
Так вот, значит, рассчитал он мастера, а на его место поставил меня, и, представляете, я прекрасно справился. Вначале было трудновато, но я работал по 12 часов в день, а по ночам читал книжку про обувные машины. Так прошло около года.
Однажды я спустился в контору к управляющему.
- Мистер Томсон, - говорю я, - хотите экономить 100 долларов ежемесячно?
- А как? - говорит он. - Присаживайтесь.
- Очень просто, - говорю я. - Вы увольняете Джонса, а меня назначаете на его место старшим матером. Я выполняю его работу, а заодно и свою, и все это обходится вам на 100 долларов дешевле.
Он поднялся и вышел в соседнюю комнату. Я слышал, как он сказал мистеру Ивенсу, одному из директоров фирмы:
- У парня есть голова на плечах.
Потом он вернулся и говорит:
- Хорошо, молодой человек. Мы дадим вам возможность показать себя. Как вам известно, мы всегда рады помочь нашим служащим всем, чем можем. В вас чувствуется хорошая закваска. Такие люди нам нужны.
Словом, на другой день они уволили Джонса и назначили меня старшим мастером. Я легко справился с этой работой. Чем выше, тем легче, если только знаешь, с какого конца взяться за дело.
На этой должности я оставлся целых два года. Я откладывал все свое жалованье, оставляя на жизнь только 25 долларов в месяц, и не тратил зря ни одного цента. Правда, один раз я заплатил 25 центов, чтобы посмотреть, как Ирвинг играет Макбета, а в другой - купил на 15 центов билет на галерку и смотрел оттуда, как пиликают на скрипке. Откровенно говоря, я не верю, что театр приносит какую-то пользу. Пустое это занятие, на мой взгляд.
Спустя некоторое время я отправился в контору мистера Ивенса:
- Мистер Ивенс, яхочу, чтобы вы уволили управляющего Томсона.
- Это еще зачем? Что он натворил? - спрашивает мистер Ивенс.
- Ничего, - говорю я. - Просто, кроме своей, я могу взять на себя и его работу, и за это вы будете платить мне ровно столько, сколько платили ему, а мое жалованье останется при вас.
- Заменчивое предложение, - говорит он.
Короче, он уволил Томсона, и я занял его место.
Вот тогда-то и началась моя карьера. Дело в том, что контроль над производством был теперь в моих руках, и я мог повышать или понижать себестоимость продукции, как мне было выгодно."
Как вы, мои уважаемые читтели, понимаете, на этом рассказ Стивена Ликока не заканчивается. Но даже в этом отрывке очевидна вся гнусная суть этики капитализма.
Не так ли?
Автор:
Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.