В XVI веке у стены Московского кремля в так называемом Алевизовом рву, названном так по имени итальянского архитектора Алевиза Фрязина (Алевиза Старого, или Миланца) жили лев и львица, присланные царю Ивану Грозному королевой Англии Марией Тюдор.
Алевизов ров в начале XIX века:
Для справки: Алевиз Фрязин - итальянский архитектор, который с 1494 по 1499 г. достраивал укрепления Московского кремля, а в 1508 - 1519 гг. работал над стенами, башнями и рвами Кремля со стороны Неглинки.
Василий III отдает приказ Алевизу о создании рва
(миниатюра из Лицевого летописного свода):
Кремлевские Воскресенские ворота, при которых во рву обитали эти диковинные для москвичей хищные животные, достаточно долгое время называли Львиными.
Нынешние Воскресенские ворота, конечно, уже не те:
Но гораздо большее удивление москвичей вызывало другое, гораздо более диковенное, чем львы, животное - слон, содержащийся в том же рву, присланный Ивану Грозному откуда-то из Аравии.
Судьба этих зверей, обитателей по сути первого в Москве зоопарка, была незавидной.
Львы погибли при пожаре, который устроил, подойдя к Москве в 1571 году крымский хан Девлет-Гирей.
Не повезло и слону.
Как рассказывал в "Записках о Московии" опричник немецкого происхождения Генрих Штаден, сопровождавший слона араб получал солидное жалование, но вскоре вместе с подопечным животным стал жертвой интриг: "Вот этот-то араб был оклеветан и оговорен русскими вмесие со своим слоном, что будто бы чума, о которой в Москве и не думали, произошла от него и его слона. Тогда араба и его слона сослали в опале в посал Городецкой. Араб умер там, и великий князь послал дворянина с указом умертвить слона... Слон стоял обычно в сарае, а кругом сарая был тын. Неподалеку от него схоронили араба. Тогда слон проломил тын и улегся на могиле. Там его и добили, выбили у него клыки и доставили великому князю в доказательство того, что слон действительно околел".
Я не считаю "Записки о Московии" Генриха Штадена достоверным источником по причине их крайней тенденциозности, но, согласитесь, что этот его рассказ не только подтверждает русофобию немецкого опричника, но и очень интересен.
Сергей Воробьев.