Походы Святослава на вятичей, касогов, хазар
Изгнанный в 961 году матерью из Киева, Святослав вместе с верной ему языческой дружиной прибыл в «русский» Крым (восточную Таврику), ставший операционной базой всех его последующих военных предприятий.
Под 964 г. летопись кратко сообщает: «И иде [Святослав] на Оку реку и на Волгу, и налезе вятичи, и рече: “Кому дань даете?” Они же реша: “Козаром по щелягу от рала даем”».
Под 965 г.: «Иде Святослав на козары. Слышавше же козари, изыдоша противу с князем своих каганом, и сътупишася битися: и бывши брани, и одоле Святослав козаром и град их Белу Вежу [Саркел] взя*. И ясы победи и касогы». В следующем году «победи вятич Святослав и дань на них возложи».
*В некоторых летописных списках окончание этой фразы читается иначе: «и град их и Белу Вежу взя», в связи с чем многие исследователи думают, что Святослав овладел также хазарской столицей - городом Итилем (см., напр.: Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 427, примеч. 9). Но вероятнее всего, что второй союз «и» здесь поставлен ошибочно, поскольку он придает всему сообщению формально-логическую несообразность: о взятии второстепенной крепости на передних рубежах Хазарии упоминается после известия о падении столицы, расположенной внутри страны (это все равно, что написать: «в 1812 г. Наполеон захватил Москву и Смоленск»).
Оригинал статьи на моем авторском сайте
Летописную картину первого похода Святослава нельзя считать достоверной по нескольким причинам. Во-первых, поражает неосведомленность князя о делах своих ближайших соседей - вятичей, которые, согласно самой же «Повести временных лет», выплачивали хазарам дань по крайней мере с IX в. Святославу же, оказывается, нужно было проникнуть вглубь Вятичской земли, чтобы узнать этот факт, наверняка известный любому русскому купцу, занимавшемуся торговлей с Востоком.
Во-вторых, обнаружить вятичей на Волге князь ни в коем случае не мог, так как северная граница расселения вятичского племени проходила по правобережью Москвы-реки, захватывая также верховья Клязьмы (Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 147).
В-третьих, война с Хазарским каганатом в летописном сообщении предстает всего лишь средством к достижению главной цели - покорению вятичей, что выглядит очевидной военно-политической несуразицей.
И, в-четвертых, в 60-х гг. Х в. хазарский каган уже не появлялся на поле боя, так как окончательно превратился в «церемониального» государя, фактически запертого в своем дворце. «У хакана власть номинальная, - отметил около этого времени арабский историк аль-Истахри, - его только почитают и преклоняются перед ним при представлении… хотя хакан выше царя [бека], но его самого назначает царь».
К счастью, сохранилось кабардинское предание о взятии Саркела, проясняющее многие детали (Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев Шора-Бекмурзин-Ногмовым, дополненная предисловием и исправленная сыном его Е.Ш.Б. Ногмовым. Изд. 3-е, с изд. 1861 г. Пятигорск, 1893. С. 63-66). В нем говорится, что года за три перед вторжением русов адыгейский князь Безруко Болотоков вел войну с хазарами. Адыги одержали победу; однако хазарам удалось захватить в плен союзного адыгам князя Алегико Конжова, которого они заточили в Саркеле. Между тем Святослав* с многочисленным войском вторгся в Адыгею и вступил в землю кеггахов (касогов). Те, объединившись с адыгами, сразились с русами на реке Пшиш (левый приток Кубани). Видимо, исход битвы был не в пользу горцев, так как они запросили помощи у опсов (авасгов), которые не оставили соседей в беде и прислали им несколько тысяч воинов. Тогда русы, не испытывая больше судьбу, заключили с горцами мир и сообща овладели Саркелом, освободив Алегико. Затем союзная дружина захватила Тмуторокань, где ей досталась богатая добыча. Святослав поблагодарил союзников за мужество и, щедро одарив, отпустил их с почестями на родину.
*В оригинале - «татарский хан». Наслаивание поздних исторических реалий на более ранние - вещь обычная в народных песнях, многочисленные примеры чему, в частности, имеются и в русских былинах. «…После падения Тмутараканского княжества, - замечает по этому поводу Ногмов, - наш народ (кабардинцы. - С. Ц.) не имел с ними (русскими. - С. Ц.) сношений в продолжение слишком пяти столетий… Могло быть, что имя русских исчезло в памяти народной и было заменено именем татар, которые заняли на западе то место, от которого приходили русские к косогам…» (Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. С. 66). Наименование Святослава татарским ханом между прочим свидетельствует о том, что его поход на Северный Кавказ начался из восточной Таврики.
В кабардинском предании мы видим те же самые этногеографические реалии, что и в летописи: хазар, касогов, опсов (ошибочно названных в «Повести временных лет» ясами - аланами), Саркел (Белую Вежу). Ясно, что речь идет об одних и тем же событиях. Но в историческом плане горский вариант выглядит предпочтительнее - как по своим подробностям (даже за вычетом легендарного, с формальной точки зрения, сюжета об освобождении Алегико), так и по внутренней логике повествования. Следуя ей, события 965/966 г. можно выстроить следующим образом. Первой заботой Святослава было выкроить себе удел. С этой целью он прибыл в восточный Крым, где, однако, поначалу очутился на положении вольного атамана, одного из многих черноморских князьков, промышлявших разбоем на побережье. Чтобы поднять свой престиж военного вождя, Святослав задумал совершить набег на Адыгею (напрашивается аналогия с каспийским походом Степана Разина, из которого безвестный казак Стенька вернулся грозным атаманом Степаном Тимофеевичем.). Вероятно, дружина его пополнилась местными «русскими» удальцами, всегда готовыми поживиться за счет соседей.
Поход начался успешно, но для того, чтобы закрепиться в Адыгее, у Святослава не хватило сил. Тогда он предложил горцам союз против хазар. Враги, как это часто бывало в то время, в одночасье сделались боевыми товарищами. Саркел, запиравший донской водный путь, был бельмом на глазу не у одних русов, а у всех народов Приазовского региона. Как показывают археологические исследования, крепость была разрушена до основания (при раскопках Саркела в пластах приблизительно середины Х в. обнаружен «мощный слой со следами пожарища». См.: Гадло А.В. Восточный поход Святослава (К вопросу о начале Тмутороканского княжения) // Проблемы истории феодальной России: Сб. статей. Л., 1971. С. 61-62). Падение Саркела стало провозвестником скорого конца Хазарского каганата. Вернувшись в восточную Таврику, Святослав при помощи касожской дружины утвердился в Тмуторокани, которая, по единодушному мнению историков, именно с этого времени становится крымской колонией киевских князей.
Возможно, в следующем году Святослав развил свой успех, поднявшись по Дону и вторгшись в землю вятичей. Территория расселения вятичей захватывала верховья Дона (см.: Никольская Т.Н. Земля вятичей: К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981. С.7, 12-13). К археологическим свидетельствам этого похода некоторые исследователи относят следы пожаров на городище Горналь (на реке Псел) и на крупном вятичском городище у села Супруты, на реке Упе, притоке Оки (Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX - XI веков. Смоленск; М., 1995. С. 103). Однако если Святославу и удалось взять дань с вятичей, то, скорее всего, в виде одноразовой контрибуции. Никаких других последствий для Вятичской земли эта экспедиция не имела, ибо Святослава вскоре совершенно перестали интересовать дремучие мещерские леса.
Его приглашали в большую политику.
Под 964 г. летопись кратко сообщает: «И иде [Святослав] на Оку реку и на Волгу, и налезе вятичи, и рече: “Кому дань даете?” Они же реша: “Козаром по щелягу от рала даем”».
Под 965 г.: «Иде Святослав на козары. Слышавше же козари, изыдоша противу с князем своих каганом, и сътупишася битися: и бывши брани, и одоле Святослав козаром и град их Белу Вежу [Саркел] взя*. И ясы победи и касогы». В следующем году «победи вятич Святослав и дань на них возложи».
*В некоторых летописных списках окончание этой фразы читается иначе: «и град их и Белу Вежу взя», в связи с чем многие исследователи думают, что Святослав овладел также хазарской столицей - городом Итилем (см., напр.: Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 427, примеч. 9). Но вероятнее всего, что второй союз «и» здесь поставлен ошибочно, поскольку он придает всему сообщению формально-логическую несообразность: о взятии второстепенной крепости на передних рубежах Хазарии упоминается после известия о падении столицы, расположенной внутри страны (это все равно, что написать: «в 1812 г. Наполеон захватил Москву и Смоленск»).
Оригинал статьи на моем авторском сайте
Летописную картину первого похода Святослава нельзя считать достоверной по нескольким причинам. Во-первых, поражает неосведомленность князя о делах своих ближайших соседей - вятичей, которые, согласно самой же «Повести временных лет», выплачивали хазарам дань по крайней мере с IX в. Святославу же, оказывается, нужно было проникнуть вглубь Вятичской земли, чтобы узнать этот факт, наверняка известный любому русскому купцу, занимавшемуся торговлей с Востоком.
Во-вторых, обнаружить вятичей на Волге князь ни в коем случае не мог, так как северная граница расселения вятичского племени проходила по правобережью Москвы-реки, захватывая также верховья Клязьмы (Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 147).
В-третьих, война с Хазарским каганатом в летописном сообщении предстает всего лишь средством к достижению главной цели - покорению вятичей, что выглядит очевидной военно-политической несуразицей.
И, в-четвертых, в 60-х гг. Х в. хазарский каган уже не появлялся на поле боя, так как окончательно превратился в «церемониального» государя, фактически запертого в своем дворце. «У хакана власть номинальная, - отметил около этого времени арабский историк аль-Истахри, - его только почитают и преклоняются перед ним при представлении… хотя хакан выше царя [бека], но его самого назначает царь».
К счастью, сохранилось кабардинское предание о взятии Саркела, проясняющее многие детали (Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев Шора-Бекмурзин-Ногмовым, дополненная предисловием и исправленная сыном его Е.Ш.Б. Ногмовым. Изд. 3-е, с изд. 1861 г. Пятигорск, 1893. С. 63-66). В нем говорится, что года за три перед вторжением русов адыгейский князь Безруко Болотоков вел войну с хазарами. Адыги одержали победу; однако хазарам удалось захватить в плен союзного адыгам князя Алегико Конжова, которого они заточили в Саркеле. Между тем Святослав* с многочисленным войском вторгся в Адыгею и вступил в землю кеггахов (касогов). Те, объединившись с адыгами, сразились с русами на реке Пшиш (левый приток Кубани). Видимо, исход битвы был не в пользу горцев, так как они запросили помощи у опсов (авасгов), которые не оставили соседей в беде и прислали им несколько тысяч воинов. Тогда русы, не испытывая больше судьбу, заключили с горцами мир и сообща овладели Саркелом, освободив Алегико. Затем союзная дружина захватила Тмуторокань, где ей досталась богатая добыча. Святослав поблагодарил союзников за мужество и, щедро одарив, отпустил их с почестями на родину.
*В оригинале - «татарский хан». Наслаивание поздних исторических реалий на более ранние - вещь обычная в народных песнях, многочисленные примеры чему, в частности, имеются и в русских былинах. «…После падения Тмутараканского княжества, - замечает по этому поводу Ногмов, - наш народ (кабардинцы. - С. Ц.) не имел с ними (русскими. - С. Ц.) сношений в продолжение слишком пяти столетий… Могло быть, что имя русских исчезло в памяти народной и было заменено именем татар, которые заняли на западе то место, от которого приходили русские к косогам…» (Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. С. 66). Наименование Святослава татарским ханом между прочим свидетельствует о том, что его поход на Северный Кавказ начался из восточной Таврики.
В кабардинском предании мы видим те же самые этногеографические реалии, что и в летописи: хазар, касогов, опсов (ошибочно названных в «Повести временных лет» ясами - аланами), Саркел (Белую Вежу). Ясно, что речь идет об одних и тем же событиях. Но в историческом плане горский вариант выглядит предпочтительнее - как по своим подробностям (даже за вычетом легендарного, с формальной точки зрения, сюжета об освобождении Алегико), так и по внутренней логике повествования. Следуя ей, события 965/966 г. можно выстроить следующим образом. Первой заботой Святослава было выкроить себе удел. С этой целью он прибыл в восточный Крым, где, однако, поначалу очутился на положении вольного атамана, одного из многих черноморских князьков, промышлявших разбоем на побережье. Чтобы поднять свой престиж военного вождя, Святослав задумал совершить набег на Адыгею (напрашивается аналогия с каспийским походом Степана Разина, из которого безвестный казак Стенька вернулся грозным атаманом Степаном Тимофеевичем.). Вероятно, дружина его пополнилась местными «русскими» удальцами, всегда готовыми поживиться за счет соседей.
Поход начался успешно, но для того, чтобы закрепиться в Адыгее, у Святослава не хватило сил. Тогда он предложил горцам союз против хазар. Враги, как это часто бывало в то время, в одночасье сделались боевыми товарищами. Саркел, запиравший донской водный путь, был бельмом на глазу не у одних русов, а у всех народов Приазовского региона. Как показывают археологические исследования, крепость была разрушена до основания (при раскопках Саркела в пластах приблизительно середины Х в. обнаружен «мощный слой со следами пожарища». См.: Гадло А.В. Восточный поход Святослава (К вопросу о начале Тмутороканского княжения) // Проблемы истории феодальной России: Сб. статей. Л., 1971. С. 61-62). Падение Саркела стало провозвестником скорого конца Хазарского каганата. Вернувшись в восточную Таврику, Святослав при помощи касожской дружины утвердился в Тмуторокани, которая, по единодушному мнению историков, именно с этого времени становится крымской колонией киевских князей.
Возможно, в следующем году Святослав развил свой успех, поднявшись по Дону и вторгшись в землю вятичей. Территория расселения вятичей захватывала верховья Дона (см.: Никольская Т.Н. Земля вятичей: К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981. С.7, 12-13). К археологическим свидетельствам этого похода некоторые исследователи относят следы пожаров на городище Горналь (на реке Псел) и на крупном вятичском городище у села Супруты, на реке Упе, притоке Оки (Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX - XI веков. Смоленск; М., 1995. С. 103). Однако если Святославу и удалось взять дань с вятичей, то, скорее всего, в виде одноразовой контрибуции. Никаких других последствий для Вятичской земли эта экспедиция не имела, ибо Святослава вскоре совершенно перестали интересовать дремучие мещерские леса.
Его приглашали в большую политику.