Гражданин поэт о Макаренко или свобода без ответственности
Четвертого сентября в эфире «Эха Москвы» писателю и журналисту Дмитрию Быкову был задан вопрос о произведениях Макаренко. Несколько минут эфирного времени было уделено вопросу педагогического и литературного творчества Антона Семеновича. В сухом остатке:
1. Книга «Флаги на башнях» была по общему мнению [чьему мнению?] художественной неудачей.
2. Педагогический эксперимент Макаренко со временем начал «засахариваться». В 30-х дело Макаренко вырождалось, и «Флаги на башнях» - памятник этому вырождению.
3. Дети 20-х отличались от детей 30-х. Среди беспризорников 20-х были дети дворян, а беспризорники 30-х по выражению гражданина поэта «совершенно не та среда».
4. Советский педагогический эксперимент 20-х провалился. Имеется ввиду не только педагогика Макаренко, но и другие начинания того периода.
Оставим на совести Быкова его утверждения про художественную неудачу Макаренко, про его «выгорание», как писателя и педагога. Достаточно изучить работы Антона Семеновича, его лекции, выступления, чтобы понять, что никакого «выгорания», «засахаривания» и т.д. не было и в помине.
Утверждения, что Макаренко обязан своим педагогическим достижением «детям дворян», что дети дворян - это «та среда», а дети крестьян, дескать, «не та среда» являются отражением отвратительного высокомерия и презрения к простому народу, которое, к сожалению, присуще нашей либеральной интеллигенции. (К слову сказать, это еще не самый худший вариант - в Перми местные либералы уже до того дошли, что в открытую превозносят Бандеру и его последователей).
В принципе, нет ничего удивительного в том, что именно такая позиция озвучивается на «Эхе Москвы», за исклюением одного нюанса: Антона Семеновича Макаренко Дмитрий Быков называет гениальным педагогом.
Быков: «Конечно, Макаренко - гениальный педагог. Я совершенно не сомневаюсь в том, что коллективное воспитание - это вообще основа нормального воспитания.»
А вот это уже не вполне типичная позиция для либерального интеллигента.
Сделав небольшой поиск, и я нашел статью Дмитрию Быкова «Флаги без башни» для газеты Известия. В этой статье Быков более подробно раскрывает свое отношение к Макаренко и его педагогике. Признаться, я этого не ожидал, но гражданин поэт глубоко копнул эту тему. Например, Быков пишет:
«В девяностые это дало некоторым исследователям (в частности, замечательному марбургскому специалисту, основателю немецкого центра по изучению Макаренко Гетцу Хиллигу) шанс реабилитировать его уже перед новой эпохой; появилась даже концепция (о ней много писал Вячеслав Румянцев), согласно которой Макаренко строил капитализм в отдельно взятой колонии, поскольку колонисты сами зарабатывали и сами распределяли выручку, без всякой уравниловки. Думается, Макаренко не нуждается в такой реабилитации, и строил он не капитализм, но примерно тот социализм, который мечтался большинству революционных романтиков в первой половине двадцатых.»
Что ж, в этом наши позиции по большей части совпадают. Идеи, будто бы Макаренко был антисоветским, начали продвигать в 90-ые годы некоторые макаренковеды. Видимо, таким способом они пытались защитить Антона Семеновича от злых нападок перестройщиков. Но это не было правдой. Педагогика Макаренко очень советская по своему духу.
Антон Семенович пишет:
«Последние годы у меня было 600 коммунаров... и мне было легко работать, настолько легко, что с 1930 г. работал без обычной в интернатах должности воспитателя. Были учителя в школе, были инженеры на заводе, но детский коллектив в 600 человек жил, в известном смысле, самостоятельно. И утром, когда я услышал сигнал "вставать" и знал, что в моем коллективе нет ни одного взрослого человека, я не беспокоился. Я прекрасно знал, что они достаточно разумны, дисциплинированны и воодушевлены, чтобы над ними не ставить надзирателя. Они могли сами проделать такую простую вещь, как вовремя встать с постели, умыться, вовремя убрать пыль, вытереть полы, выстроиться и встретить своего дежурного командира официальным торжественным приветствием как сегодняшнего руководителя.»
Строй коммунаров в Харькове, 1932
Много вы видели таких коллективов в современной капиталистической России? Ни деньгами, ни обещаниями материальных благ выстроить подобный коллектив невозможно. Да и не было у Макаренко ничего такого, что он мог пообещать своим воспитанникам, когда начинал свою работу. Поэтому, как бы ни старались апологеты антисоветского Макаренко, сознательную организованность и дисциплину коллектива к капитализму привязать не удастся.
Еще одна мысль Дмитрия Быкова, с которой я могу согласиться - это то, что педагогика Макаренко тесно связана с обществом, что огромное значение имеет тот социальный и исторический контекст.
Быков:«В какой степени она приложима к другим коллективам и временам - вопрос обсуждаемый; существует дилетантское мнение, что всякая авторская методика работает лишь у автора, но системы Станиславского, Сухомлинского или Спока давно стали универсальны. Воспитание - не только авторская работа, но и точная наука. Иной вопрос, что педагогика Макаренко немыслима без общественного контекста, без общенациональной утопии: именно поэтому захлебнулась, скажем, "коммунарская методика", для пропаганды которой так много сделал блистательный Симон Соловейчик. Новым коммунарам нечего было строить, у них не было ни своего "ФЭДа", ни перспективы строительства первой в мире справедливой страны: им оставалось наращивать экзальтацию и играть в то, что было для куряжцев или броварцев жизнью. О применимости макаренковских методов в сегодняшней России, которая ничего не строит, а лишь латает фасад и яростно одергивает всех, кто указывает на пятна гнили, можно, я полагаю, не распространяться, чтобы не травить душу.»
Быков, по сути, верно уловил, что был исторический контекст, и что были в советском обществе идеалы, которые этот контекст создавали. Быков называет это «общенациональной утопией», я называю высокими гуманистическими идеалами коммунизма. Это идеи общественного прогресса, благого восхождения каждого человека (а не только для избранных).
Конечно, тут надо очень корректно подойти к этому вопросу. Ведь сам Макаренко был против того, чтобы строить воспитание от абстрактных идеалов. Но в том то и дело, что необходимо отделять идеалы от разговоров об идеалах. Настоящий идеал, в отличие от абстрактного, связан с глубоким переживанием - это то, что цепляет душу. Вспомните, что колония, в которой руководил Макаренко, называлась колонией имени Горького. Вспомните, с каким уважением относились воспитанники к своему кумиру - Максиму Горькому, как поддерживали с ним переписку. И вспомните, какими гуманистическими идеями проникнуто творчество этого писателя.
Приведу небольшой отрывок из книги Фриды Вигдоровой «Дорога в жизнь». Это текст от имени воспитанника Макаренко Семена Карабанова (Калабалина).
Семен Афанасьевич Калабалин
Карабанов: «Чтобы стать честным не ради другого человека, которого любишь, не по чувству долга, а для себя, по собственной душевной потребности, нужны годы. Я помнил себя. Я никогда ничего не брал в колонии, потому что любил Антона Семеновича и огорчить его для меня было все равно, что ударить самого себя. Но опустошить чужую бахчу или «занять» молока в чужом погребе я мог без малейших угрызений совести. Я был честен для него, потому что ему это было важно, а не для себя. И помню, однажды ночью, при свечке, заслоняя ее огонь, чтоб не мешать соседям, я читал «Мои университеты». Читал почти до рассвета и чувствовал, как что то переворачивается в груди. Потом выскочил на улицу, поглядел на окошко Антона Семеновича и сказал, как клятву: никогда, никогда ни у кого ничего не возьму! И правда: никогда с тех пор не брал, и уже не ради Антона Семеновича, а потому, что невозможно мне было взять, - я это ощутил как мерзость и грязь.»
Выскажу даже такую мысль: я считаю, что невозможно по настоящему понять систему Макаренко вне контекста тех гуманистических идей советского общества. Вынимая из системы Макаренко эти идеи, вы условно говоря, вынимаете стержень всей конструкции. А без этого стержня или его адекватной замены конструкция не может быть устойчивой.
Дмитрий Быков также подчеркивает роль Горького, называя его «последним апологетом антропологической революции» - т.е. идеи создания нового человека.
Быков пытается представить дело так, будто педагогика Макаренко была опасной для сталинизма, и, поэтому, режим с ней расправлялся. И что после смерти Антона Семеновича, его революционную педагогику «подверстали» для других целей, подменив архаичной палочной дисциплиной. С этой трактовкой Быкова я не согласен - хотя бы по той простой причине, что ученикам и продолжателям Макаренко ни в сталинскую, ни в другие эпохи никто не запрещал работать так, как они считали нужным, воспроизводить макаренковскую отрядную систему. Впрочем, главное мое расхождение с Быковым не в этом.
Познакомившись со статьей, мне стало понятно, за что Дмитрий Быков уважает Макаренко.
Быков: «1 апреля 1939 года, день скоропостижной смерти Макаренко, был границей, отделявшей революционную педагогику от контрреволюционной. И для расправы с этой революционной педагогикой годился даже классово чуждый элемент - скептики, гуманисты, эстеты, нашедшие приют в журнале "Литературный критик", тоже прикрытом в свой час. Они для сталинизма приемлемей и безопасней, чем Макаренко с его откровенно революционным методом воспитания в людях чувства собственного достоинства. Только это он и воспитывал, поскольку человеку, уважающему себя и пребывающему в статусе хозяина страны, хулиганство и воровство ни к чему. Он и так господин природы и равный совладелец Вселенной. Не зря Перцовский по кличке Перец, один из любимых воспитанников Макаренко, говорил: "Мы жили при коммунизме. Так нигде не было и больше никогда не будет". Куряжская и Броварская коммуны дали сотни героев войны, ученых, новаторов - но после войны их опыт оказался неповторим. Я еще застал их. Это были странные, умные люди, деловитые, быстрые, говорившие об "Антоне" без придыхания, не как апостолы о Боге, а как дети о хорошем отце.»
Итак, Дмитрий Быков говорит, что видел вживую воспитанников Антона Семеновича. Эти люди произвели на него впечатление. Я его понимаю. Хотя воспитанников Макаренко мне застать не удалось, но мне повезло встречаться с Антоном Семеновичем Калабалиным - сыном Семена Афанасьевича Калабалина, который также как и его отец, был Педагогом с большой буквы. Тот, кто видел таких людей вживую, разговаривал с ними - тот никогда не поверит злым наветам про «педагогику для уголовников». Дмитрий Быков с его либеральными взглядами, столкнулся с феноменом. Странные, умные люди, деловитые, быстрые. И для того, чтобы этот феномен для себя объяснить, он внимательнее пригляделся к тому, что делал Макаренко.
Ключевое, что выделил Быков: чувство собственного достоинства. Не винтиков воспитывал Макаренко, а свободных людей.
Быков: «Он в самом деле предлагал воспитанникам небывалую степень свободы, воспитывал воров доверием, а беглецов - безнадзорностью.»
Думаю, именно этим объясняются высказывания Быкова про гениального педагога Макаренко, и про коллективное воспитание, как основу нормального воспитания. Ведь свободу наша либеральная интеллигенция любит и уважает.
Однако, насколько либеральная интеллигенция любит слово «свобода», настолько ее коробит от слова «ответственность». Быков серьезно ошибается насчет Макаренко. Не потому, что увидел свободу, а потому что возводит эту свободу на пьедестал, не замечая, что свобода в коллективе Макаренко тесно переплетается с ответственностью. По большому счету, самоуправление коммунаров Макаренко направлено именно на это - воспитание ответственности.
Коллектив коммунаров всегда ставил перед собой сложные амбициозные задачи. Каждый коммунар отвечает перед коллективом товарищей, и эта ответственность превращается в средство воспитания. Коллектив требователен к себе. Коллектив настойчиво изгоняет из себя то, что мешает достижению желанной цели. Именно так коллективу коммунаров удается достичь удивительной дисциплины и слаженности.
Антон Семенович Макаренко сказал:
«Вообще, от человека нужно требовать, требовать, требовать! И каждый человек от себя должен требовать. Я бы никогда не пришел к этому убеждению, если бы мне не пришлось в этой области работать. Зачем у человека должны быть недостатки! Я должен совершенствовать коллектив до тех пор, пока не будет недостатков. И что вы думаете? Получается схема? Нет! Получается прекрасный человек, полный своеобразия, с яркой личной жизнью.»
Ответственность перед коллективом - это первый шаг, следующий - это ответственность перед страной. Среди коммунаров считалось позором не читать новостей, не знать свою советскую Родину. Неужели, Быков не понимает, что именно поэтому Куряжская и Броварская коммуны дали сотни героев войны, ученых, новаторов? Если бы не было ответственности в дополнение к свободе, то ничего бы этого не было.
И тут нелишне вспомнить про самого Быкова. Давайте посмотрим, насколько требователен к себе Быков, насколько он ответственный гражданин. Приведу небольшой отрывок из статьи Марии Мамиконян «Полный интеллигент».
Мамиконян: «Как поступает инфантил (он же «полный интеллигент» в принятой им самим системе мер и весов, он же «псевдоинтеллигент» - в нашей), нам только что продемонстрировал сам г-н Быков. Буквально на днях интернет от души зубоскалил по поводу розыгрыша, затеянного и успешно проведенного неким средней руки бизнесменом из уральского города Качканар. Уралец на спор (на ящик виски) сумел договориться о приезде в родной город именитого москвича - с концертом на 23 февраля и якобы в рамках его, уральца, выборной депутатской кампании. Тут если что важно, то это последнее. Потому что артист он и есть артист - ну, гастролирует... ну, бабки стрижет... ну, немалые... ну, пожрать и всякий комфорт любит... Это само по себе ерунда, не стоящая обсуждения. А вот то, что наш «гражданин» и, более того, политический деятель, и, более того, деятель оппозиционный попался в ловушку, расставленную самым наикондовейшим способом - что мог сговориться по телефону с незнакомцем за 30 тысяч долларов заняться его пиаром... Это - извините! Это диагноз! Взяться пиарить в депутаты (не интересуясь, какой партии) незнамо кого? - может, он бандит-рецидивист, может, наркодилер или фашист с репутацией? - зато оговорить в деталях качество гостиницы и выпивки!.. На такое способен только абсолютно безответственный инфантил, он же, простите, феерический «полный интеллигент».»
Что ж, думаю, комментарии излишни. Может быть, потому и не понимает Быков воспитанников Макаренко, называя их людьми "странными"?
Ну и последнее, что хочу прокомментировать. Быков утверждает, что опыт коммун Макаренко оказался неповторим, но это неверно. У Макаренко были ученики и продолжатели, которые сумели пойти по стопам учителя, и добились великолепных результатов.