Продолжение дискуссии о Каломиросе: может ли Бог и быть огнем геенны?
В дискуссии в ФБ о Каломиросе мне поставили ряд важных вопросов, на которые стоит ответить отдельно. Один из таких вопросов - о природе геенны. Мне стоит дать развернутое основание того, почему я нахожу, что отождествление огня геенского с «огнем Божьей любви» не находит опоры в Писании и вызывает большие вопросы относительно его смысла. Напомню картину, которую предлагает Каломирос:
«Один и тот же любящий огонь просвещает тех, кто отвечает любовью на любовь, и обжигает тех, кто отвечает на любовь ненавистью. Рай и ад - это одна и та же Божия река, один и тот же огонь божественной любви, который пронизывает всех одной и той же благотворной энергией без различия и недостатка. Одна и та же живительная вода становится вечной жизнью для верных и вечной смертью для неверных; для первых - это источник блаженной жизни, для вторых - вечного удушья, вечных мук; рай для одних и ад для других»
Первый вопрос, который нам стоит поставить к любой доктрине, которая предлагается в качестве православной - тем более, нормативно православной - это вопрос о том, проповедовали ли ее Апостолы. Доктрина Каломироса изложена в совсем небольшой брошюре. Что мешало Апостолам изложить именно ее?
Утверждают ли Господь и Апостолы, что Бог огонь геенны - это и есть «огонь Божией любви»?
Употребление слова «огонь»
«Огонь» в Библии - многозначный символ, который может, в ряде случаев, относиться к Богу, особенно, к Его гневу и суду. Но далеко не всегда. Иногда слово «огонь» прямо относится к греху, например Иов.31:9-12, Ис.9:18, Прит.6:27-29. и, особенно
«Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, - идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами!» (Ис.50:11)
Грешники, к которым относится это строгое предостережение, отнюдь не возжигают «огонь Божией любви». Гораздо больше похоже на то, что речь идет об их собственных греховных страстях, гордыне и ненависти.
Может ли Бог и быть огнем геенны?
Текст Писания делает такое понимание крайне затруднительным.
Геенна описывается как «тьма внешняя», что-то, находящееся во «вне». Источником муки погибших является не присутствие Бога - напротив, они изгоняются вон, наружу, во тьму - или не допускаются внутрь.
Как сказано в Откровении, «А вне - псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду» (Откр.22:15)
Спасенные и осужденные явно не находятся в одном и том же месте, только переживают его по-разному. Спасенные - внутри, осужденные - снаружи, вне. Например,
«Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон» (Лук.13:28)
Более того, спасение описывается как право и возможность войти внутрь, туда, где пребывает Бог со Своими святыми, например, «Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами» (Откр.22:14)
Неразумные девы из притчи находятся не в (предположительно, невыносимом для них) присутствии жениха. Они хотели, но не смогли войти.
Христос предостерегает «многие поищут войти, и не возмогут» (Лук.13:24)
Христос говорит осужденным И тогда объявлю им: «отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Матф.7:23) или «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Матф.25:41) Такое направление - от Христа, в огонь - не позволяет предположить, что Христос и есть огонь гееннский.
Также мы читаем, что в геенне «червь их не умирает и огонь не угасает» (Мар.9:44)
Едва ли Господь сравнивает здесь присутствие Бога с червем - и я пока не видел толкований, которые предлагали бы считать, что речь здесь идет о том, что осужденные угрызаемы «червем божественной любви». Само сравнение Бога с червем звучало бы крайне странно. Но если «червь» обозначает, явно, не Божие присутствие, то, видимо, и огонь - не огонь Божий.
Другой образ гибели - «тьма внешняя». Бог в Библии описывается как «свет», и едва мы можем понимать «тьму внешнюю» как описание его Присутствия. Тьма - это нечто противоположное Богу.
Итак, те образы, которые мы находим в Писании, едва ли позволяют отождествить огонь геенны с «огнем Божией любви». Они, однако, вполне согласуются с другим - и совершенно традиционным - представлением, что в геенне осужденные пожираемы огнем их собственных греховных страстей. Конечно, мы можем сказать, что их гордыня не может перенести величия Божия, зависть - счастья Бога и Его святых, ненависть и мстительность - прощения и спасения их врагов и т.д. Но причиной мучения, скажем, гордеца, является не величие Божие, а его собственная воля к власти, обреченная остаться неудовлетворенной. Не «огонь божественной любви» жжет его - но огонь его собственной годными и ненависти. Собственно, геенну в этом смысле нам легко наблюдать в медиа и социальных сетях - особенно в это скорбное время. Если люди, не дай Бог, войдут в вечность, закоснев в таком состоянии, отнюдь не Бог будет источником пожирающего их огня - как явно не Он является источником этого огня прямо сейчас.
Проблема со смыслом слова «любовь»
По Каломиросу, «огонь божественной любви, который пронизывает всех одной и той же благотворной энергией без различия и недостатка», при этом для грешников он является источником «вечного удушья, вечных мук; рай для одних и ад для других»
При этом он прибегает к ряду аналогий с безличными природными явлениями, которые лишены знания и воли, и создает впечатление какой-то безличной причинно-следственной связи и в блаженстве спасшихся, и в муке погибших. Но Бог, как мы знаем, личностен, он обладает свободой и всеведением. Такое «пронизывание» не может иметь место помимо Его ведения и воли. Он сам решает, «пронизывать» каждое конкретное творение «благотворной энергией» или нет.
Бог мог бы предоставить тем, кто ненавидит свет, некое пространство, где темно - что, в Библии, Он и делает, отсылая их «во тьму внешнюю».
Но у Каломироса Бог предпочитает «пронизывать», неизбежно зная, что для грешника это обернется невыразимым мучением.
Но это как раз и означает, что Бог сознательно и целенаправленно причиняет грешникам мучения, которых мог бы и не причинять - то есть является тем самым «мучителем» о котором в начале своего текста Каломирос говорит «никто не может любить мучителя».
Отличие доктрины Каломироса от взглядов самых жестких протестантских фундаменталистов (у которых Бог тоже целенаправленно мучает грешников) только в том, что у них возможно помилование, избавление от мучений актом Бога-Судии, у Каломироса это исключено.
Но само выражение «огонь божественной любви» который при этом является источником «вечного удушья, вечных мук» вызывает сомнения с точки зрения его осмысленности. Чем, в таком случае, по своему воздействию на мучимых, «огонь любви» отличается от «огня гнева и мести»? Что тут вообще обозначает слово «любовь»?
Бог не является источником мучения осужденных
Итак, картина, которую мы находим в Писании, не совпадает с тем то предлагает Каломирос. В Библии грешники изгоняются от лица Божия, и источником их мучения является как лишение присутствия Божия (которое для спасенных и является причиной вечного блаженства) , так и их собственные греховные страсти.
Святой Никодим Святогорец, например, описывает ад, как, прежде всего, лишение Бога (а в вовсе не Его принудительное и невыносимое присутствие): «О несчастный грешник! Разве это малый убыток, разве это малая скорбь - потерять Бога, Который весь есть сладость, весь радость, весь желание и весь ненасытимое насыщение? Который весь есть свет и источник света, и жизнь, и источник жизни, весь мудрость и источник мудрости? Разве это малая скорбь - потерять Бога, красота Которого превосходит всякую красоту, мудрость - всякую мудрость, и сладость Его - всякую сладость? Чей один луч славы, если бы просиял в аду, то ад тотчас сделался бы раем? [...] Разве это малая скорбь - потерять, о несчастный, Бога твоего, Который есть высшее благо, начало, середина, конец твоего бытия? [...] О утрата безграничная! О утрата безмерная! Я уверен, брат мой, что если бы ты хотя бы раз видел эту великую утрату, понесенную из-за твоих грехов, то ты закричал бы, как тот царь, сказавший в час смерти, что потерял всё. Ибо, потеряв Бога, он потерял и тело, и душу, и небо, и землю, и временное, и вечное - всё!..»
При этом Бог не является источником мучения осужденных. Бог милосердно полагает предел возрастанию осужденных во зле, ограждает от их злобы остальное творение, являет им столько истины, сколько они в состоянии вместить. Граф Уголино вечно грызет череп архиепископа Руджери - по пожираем он при этом огнем своей неутолимой мстительности, а вовсе не «огнем Божией любви».