ПРИ ТРОЯНОВОЙ ТРОПЕ (21)
Боян. Графика Романа Гимона к изданию молдавского перевода «Слова о полку Игореве» Г.Н. Менюка. 1987 г.
ОСКОЛКИ ПАМЯТНОГО
Сергей ФОМИН - Джордже МЕНЮК:
ПЕРЕПИСКА (продолжение)
11.
Уважаемый Сергей Владимiрович!
До меня дошли слухи, что Вы намереваетесь поступить на работу в Институт языка и литературы при молдавской Академии [1]. Скажу Вам откровенно, что Вы совершите роковую ошибку, если это сделаете.
В свое время, в 1944 году, когда кончалась война и уже освобождалась Молдавия, я работал во Всесоюзном радиокомитете [2]. Конечно, захотел вернуться домой, как любой здравомыслящий человек. Тем более, что мой отец и бабушка оставались в оккупации. Мне предложили в отделе кадров еще повременить два-три года. Я отказался и поехал на родину. И что же получилось, как Вы думаете? В Кишиневе сразу меня взяли в штыки люди пещерного уровня культуры, демагоги и карьеристы. Долгое время я жил в ужасных условиях. Наконец, когда я стал гл. редактором журналов «Нистру» и «Днестр», развернули самую дикую кампанию против меня и других писателей. Классика была в загоне. Прошлое исследовалось из субъективистских позиций, создавая ложное впечатление, что в буржуазной Бессарабии жили одни подонки.
Молодые классики молдавской советской литературы. Николае Костенко, Джордже Менюк, Богдан Истру.
С этой позиции рассматриваются и сегодня некоторые личности в прошлом, с этой позиции сделаны энциклопедии, словари, монографии, учебники, куча нечестных, ограниченных, лживых демагогов завоевали себе титулы академиков, докторов, профессоров, которые живут в шикарных условиях, но, к счастью, биологически они скоро подохнут. Возможно лишь через тридцать-сорок лет положение изменится.
Многое стало лучше, но еще не совсем, не до конца искоренилась практика, чтобы некомпетентные люди в искусстве, истории, языке, литературе командовали парадом. Смотрите, прозаика и драматурга Иона Друцэ [3] гоняют уже тридцать лет, не все пьесы, которые идут в Москве, ставятся и в Кишиневе. Это только один факт. Но их огромное множество, о чем я просто не могу Вам рассказать в письме.
Атмосфера в выше названном институте крайне неблагоприятная. Вашего любимого Г. Безвиконного запрещено даже упоминать [4]! А сколько других таких… С большим трудом мы добились добротного современного языка, и на том спасибо. Но что касается истории, которой Вы занимаетесь с таким рвением и энтузиазмом, то всё покрыто дремучим мраком. Дошло до того, что местные прихлебалы стали делить романское население вдоль Карпат на вОлохов, т.е. молдаван, и вАлахов, т.е. румын. Поделили, сидят, потирают руки, смеются и радуются [5]. Здорово, мол, мы надули историю! И опять докторские, профессорские, академические звания и… положение, деньги, без этого не бывает.
Славяне называли людей Прикарпатья, в основном животноводов и пастухов, говорящих на романском языке, волохами, валахами, влахами. (Даль в словаре отмечает: от слова «вол»?) Это слово можно встретить в Словакии, Чехии, в Сербии, везде, где были славяне [6]. А слово молдаванин появилось лишь в XIV веке. В «Слове о полку Игореве» валахи не упоминаются, но чувствуется, что они были при «Трояновой тропе». Нечестные люди творят эту кашу, делят валахов на регионы, чтобы всегда имели возможность обвинить любого порядочного человека в национализме. Им нужна готовая почва на так называемой (по их утверждению) марксистско-ленинской основе. И Вы, Сергей Владимiрович, хотите попасть в это чортово пекло?
Подумайте, там в Институте даже говорить откровенно, делиться своими выводами очень опасно. Не будьте наивным. Вам надо устроиться в Москве, в любом институте, издательстве, а не идти к тем, которые будут Вас унижать и оскорблять. Я не знаю, что Вы дали в издательство «Штиинца» [7], но там тоже не рай.
Я Вас лично уважаю за Ваше большое трудолюбие и поэтому пишу это письмо. Подумайте, не ломайте себе жизнь. Лучше Вам жить в Одинцово до конца своих дней, чем падать на колени перед людьми, давно потерявшими совесть и честь. «Сэрак ши курат» - говорят молдаване, «бедный, но чист». Это достойнее человека, чем рабство.
Желаю Вам всего доброго,
Ӂ. Менюк.
[Почтовый штамп на конверте: 10.4.1986.]
P.S. Сегодня узнал, что три письма в марте до меня не дошли. Посылайте письма только заказные. Возможно, и Ваше одно пропало. Это, конечно, большое безобразие.
Г.М.
[1] Слухи, которыми всегда так славился Кишинев, пошли тогда и обо мне. Их вызвало предполагаемое мое соискательство при аспирантуре академического Института истории, в котором, однако, никогда и мысли не было работать. Главная цель была - написать научную работу о Кантемирах. И ничего более. Однако и это (по осторожности, лени и семейным обстоятельствам) не вышло.
[2] См. об этом повесть Джордже Менюка «Колонна нежности» (1978).
[3] В личном разговоре Менюк вспоминал о том, как однажды в редакцию журнала «Нистру», где он тогда работал, пришел совсем еще молодой Ион Друцэ, в солдатской шинели и почему-то из Тирасполя, принес первые свои рассказы, написанные на русском языке.
[4] К сожалению, это обстоятельство мне было слишком хорошо известно. Имя Г.Г. Безвиконного, несмотря на приложенные немалые усилия, не смогло попасть в двухтомную энциклопедию «Литература ши арта Молдовей», изданную уже в годы «перестройки». Заказанная для первого тома энциклопедии (Кишинев. 1985), написанная в мае 1984 г. и даже оплаченная, статья моя об известном бессарабском историке так и не была напечатана. Пять лет спустя я смог рассказать об обстоятельствах этого постыдного отказа, приложив к публикации саму отвергнутую биографическую статью: С.В. Фомин «Документы к истории одного романа» // «Кодры». Кишинев. 1990. № 9. С. 21-26.
[5] О том же писал Г.Н. Менюк в те же дни и своему старому другу Н.Н. Романенко (8.4.1986): «В Молдавии все делается шиворот-навыворот. Узнал, что в Институте истории при Академии МССР уже придумали два понятия на слово валах. Значит вОлох - это молдаване, а вАлах - это румыны. А как же быть с валахами, влахами в Чехии, Словакии, Сербии, Болгарии? Валахами называли прикарпатских и придунайских пастухов и животноводов, говорящмх на романском языке. М. Горький цитирует валашскую песню на юге Бессарабии. Видимо, горький ошибся: надо было написать волошскую песню, чтобы поближе было к И.Д. Чебану, Лазареву и прочим негодяям» («George Meniuc. Pagini de corespondenţă». Chişinău. 2010. P. 352-353).
О том, что это была не причуда группы молдавских советских историков, а официально утвержденная в верхах политико-идеологическая линия, свидетельствовало то, что даже в напечатанной в перестроечном 1990-м в кишиневском академическом издательстве «Штиинца» («Наука») моей книжке «Пером и мечом сотруждаяся…» «валахов» в цитате из письма ко мне Г.Н. Менюка от 16 декабря 1986 г. заменили на «волохов», вырубив при этом и вот эти слова писателя: «о которых наши ученые молчат, ничего не пишут».
Помянутый Менюком в письме Романенко Артем Маркович Лазарев (1914-1999) был одним из ключевых советских фальсификаторов истории Молдавии, почти в совершенстве владевший техникой мимикрии.
Уроженец Каменки Подольской губернии, ныне находящейся в составе непризнанной ПМР (территории на протяжении всего советского периода являвшейся плацдармом Коминтерна и кузницей кадров для осуществления его акций за пределами СССР). После окончания Тираспольского пединститута (1938) находился на комсомольской работе. После присоединения Бессарабии к СССР работал в Наркомпросе Молдавской ССР.
A.M. Лазарев. Предвоенный снимок.
С началом войны Лазарев был призван Кишиневским РВК и ушел на фронт в составе Кишиневского коммунистического полка. Летом 1942 г. проходил 3-месячные Артиллерийские краснознаменные курсы усовершенствования командного состава, на которых изучались новые виды вооружения. В том же году вступил в ВКП(б).
С 1943 г. в составе владевших румынским языком 150 офицеров направлен политинструктором к румынским военнопленным, из которых была сформирована 1-я румынская добровольческая пехотная дивизия имени Тудора Владимiреску. В 1944-1946 гг. находился в Бухаресте в качестве заместителя начальника штаба Контрольной комиссии. В качестве переводчика участвовал в советско-румынских переговорах, в т.ч. с участием Короля Михая. Уволен 12 марта 1946 г. в звании подполковника.
После возвращения в Кишинев: министр просвещения МССР (1947-1951), секретарь ЦК Компартии республики (1951-1953), председатель Верховного совета МССР (1971-1980).
Соединяя партийно-государственную деятельность с занятиями историей, носившей политико-идеологический характер, он был автором нескольких теорий о «молдавском народе» и «молдавском языке», продвигая теорию славянского происхождения молдаван.
В 1947-м его назначили заместителем председателя, в в 1949-м - председателем комиссии ЦК КПМ по подготовке к выпуску двухтомной «Истории Молдавской ССР». В 1963-1968 гг. Лазарев трудился в Институте истории АН МССР; в 1968-1974 гг. он ректор Кишиневского госуниверситета имени Ленина, в 1976-1977 гг. вице-президент АН МССР. Профессор (1971), доктор исторических наук (1976), член-корреспондент (1970) и действительный член АН МССР (1976).
Среди более чем 150 исторических трудов А.М. Лазарева самым важным по значимости является, безусловно, его книга «Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос», напечатанная очень большим для издания такой тематики трехтысячным тиражом.
A.M. Лазарев «Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос». «Картя Молдовеняскэ», Кишинев, 1974.
Купил я ее, как сейчас помню, в книжном магазине на первом этаже кишиневского «Дома прессы» на Пушкинской улице. Огромный 900-страничный большого формата том в тканевом переплете (мой экземпляр был оливкового цвета) с широкими (на бумагу, как видно, не скупились) полями. Впоследствии я испещрил их своими заметкам: слишком уж бросались в глаза дерзкая наукообразная ложь, подтасовки и противоречия.
Впоследствии, когда жизненные обстоятельства свели меня с автором (в начале 1979 г. редакция Криулянской районной газеты, где я тогда работал, отправила меня на месячные курсы журналистов при ЦК Компартии Молдавии), в перерыве между лекциями, которые, среди прочих, он там читал, я несколько раз говорил с ним, задавал вопросы, и в конце концов, за неимением другого экземпляра, весьма дерзко, как я теперь понимаю, подсунул ему этот, с моими заметками, с просьбой надписать его на память о знакомстве.
Помню, как в тот момент, когда я уже передал ему книгу, у меня промелькнула мысль: а ну как откроет ее и прочтет то, что я понаписал на полях. Он действительно, взяв в руки слегка потрепанный, видно, что читанный, том, быстро его пролистнул, заметив: «О, да вы ее, гляжу, осилили», - и подписал, не разглядывая мои заметки. К сожалению, во время переездов книга эта затерялась. Возможно, она и сейчас находится где-то в Молдавии.
В одном из разговоров со мной в эти дни он подробно развивал высказанную им полунамеком в одной из лекций, сильно удивившую меня (применительно именно к этому человеку), мысль, изложенную им, как я узнал после, еще в обращении к Хрущеву в 1958 г., - о передаче в состав Молдавской ССР отошедших после дележа 1940-го и 1944-го годов к Украине северной и южной частей Бессарабии и Северной Буковины.
Однако Артем Маркович в разговоре со мной этим вовсе не ограничивался, а шел гораздо дальше (несомненно, он умел удивлять!). Как о «справедливой границе» Молдавии на западе он говорил о реке Милков во Вранче, разделявшей исторические земли Молдавии и Валахии.
Удивительно, конечно, что он мог об этом говорить совершенно открыто в Кишиневе в 1979-м на курсах при ЦК КПМ с совершенно незнакомым ему человеком.
Крамола? - Да. Но ведь давно известно: Quod licet Iovi, non licet bovi / Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. К тому же, если хорошенько подумать, то были, пусть и представленные в облачениях (чтобы легче было скормить легковерам) молдавского патриотизма, по сути те же подзабытые к тому времени старые коминтерновские идеи, - прорыва на Балканы: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/162421.html
О том, что все эти его дерзновенные прожекты вовсе не являлись подлинной стратегической целью, а служили исключительно тактическим интересам определенного момента, доказывает моментальная смена декораций и масок с наступлением новых политических реалий в годы перестройки.
В 1993-1996 гг., будучи уже 80-летним стариком, Лазарев избирался депутатом парламента Республики Молдова по спискам избирательного пророссийского блока Партии социалистов и Движения за равенство «Unitate-Edinstvo» - Интерфронта, отказавшегося в 1991 г. подписать Декларацию независимости и настаивавшего на федерализации республики: вхождения в «обновленный» СССР гагаузских, молдавских и российских образований. На деле это означало дробление небольшой республики на обособленные, соперничающие между собой страты с неопределенными границами и привязкой их всех к Москве, как арбитру в неминуемо возникающих в этих условиях разногласиях. Именно это, кстати говоря, и вызвало вспышку гражданской войны, звеньями которой были поход на самопровозглашенную «Республику Гагаузию» в октябре 1990 г. и войну на Днестре в марте-августе 1992 г. Впрочем, противостояние Интердвижения и Народного фронта было в какой-то степени управляемым: и то и другое были пронизаны агентурой советских спецслужб.
Этот кровавый опыт, однако, не остановил академика. На доступных ему площадках он продолжал свою борьбу. В 1995-м издательство его alma mater выпустило сборник его статей под претенциозным названием «Я - молдОванин», целью которого было разрушение единства национального движения в республике.
A.M. Лазарев «Я - молдованин». Редакционно-издательский отдел Приднестровского государственного университета имени Шевченко. Тирасполь. 1995.
Под фальшивым предлогом «сохранения национального достоинства» автор пытался на деле спровоцировать раскол среди национальной интеллигенции, которую он обвинял в готовности подчиниться «диктату румынистов». Для этого сей ученый муж использовал привычную ему со спецслужбистских еще военных времен (вот где шило-то из мешка вылезло!) лексику: «Не сметь позориться, встать!»
Вся эта молниеносная смена курса указывает на то, что Лазарев до последнего оставался верен делу, которому он когда-то присягнул.
А.М. Лазарев в последние годы жизни.
[6] Развернутую картину того, о чем писал Г.Н. Менюк, давал 12 января 1884 г. студентам С.-Петербургского университета в своей вступительной лекции по румынскому языку и литературе известный славист П.А. Сырку: «Румынскую народность составляет христианское население Румынского королевства, Трансильвании, части Баната, Буковины, Бессарабии и затем Македонии, Фессалии и Эпира; кроме того, небольшие группы румынских поселений есть в Болгарии, Сербии и Венгрии. Таким образом уже отсюда видно, что румыны занимают такие местности, которых так или иначе касается история славянских народностей не только в частности, но даже и вообще. Как известно, румыны занимают часть прикарпатских земель, составлявших, по всей вероятности, прародину славян; ныне же они граничат на севере с угорскими, галицкими и буковинскими русскими и отчасти со словаками, на севере с малорусами, а на северо-западе с сербами в Банате. В старину эта граница румынов простиралась и дальше на север, судя по тому, что в Моравии до нашего времени есть целая область Валахия, почти все население которой называется валахами и имеет много общего с чисто-румынскими пастухами в Карпатах. С востока румыны смежны с малорусами, которые уступили первым сравнительно недавно некоторые места на левой стороне Днестра. С юга Дунай составляет только политическую границу нынешней Румынии. Румыны живут смешанно в Болгарии, начиная с южной части Бессарабии и затем переходя по ту сторону устьев Дуная, в Добруджу. Замкнувшись здесь, они опять являются в Никопольском придунайском округе спорадически, правда редкими поселениями, врезывающимися в восточные пределы Сербского королевства, которые заняты сплошным румынским населением. Между Никополем и Родопами также спорадически расселены румынские селения, образуя от Македонии к Дунаю как бы путевую этнографическую цепь, которая в настоящее время еще не достаточно исследована; но вероятно, она еще в недалеком прошлом была плотнее и гуще, судя по некоторым, сохранившимся до нашего времени, местным названиям и собственным именам на надписях. Приадриатическое, далматинское название морлаки, в старину мавровлахи, указывает, по всей вероятности, на исчезнувших с течением времени валахов в прибрежных местах и на островах. Так, по крайней мере, можно судить по тем останкам, которые изо дня в день угасают на наших глазах на острове Велии или Крке.
Но не одним соседством румыны близки славянам. Исторические связи этих народов были весьма тесны и постоянны почти с того времени, с какого история начинает отмечать их в придунайских странах и на Балканском полуострове. Византийские, западные и русские летописцы помещают румынов или, как они их называют, влахов в пределах Болгарской земли, как Придунайской, так и Балканской. По всей вероятности, только румыны, жившие в горах, на границах Македонии, Фессалии и Эпира, были более или менее независимы; но и эти нередко находились в полузависимости, если можно так выразиться, то от византийцев, то от болгар, а в более трудное время и от сербов. Влахи играют иногда очень важную роль в болгарских войнах и народных движениях. Образование Второго Болгарского царства совершилось при весьма сильном содействии влахов, и Калояна, первого Болгарского царя этого времени, почти все летописцы и историки считают влахом. Оказывается, что влашский элемент был так силен у болгар в это время, как и нельзя было предполагать сперва, судя по историческим данным. После того весьма понятно, что чрезвычайно важно выяснить, как распределены были влахи между болгарами и вообще между славянами Придунайскими и Балканскими. Это обстоятельство, в свою очередь, выяснило бы нам обособление влахов, виды и способы этого обособления и, наконец, образование придунайских и прикарпатских княжеств, которые играли столь видную роль в истории южных славян до наших дней. По историческим данным можно наблюдать только тот факт, что с того времени, как южное славянство, вследствие почти непрерывных войн то между собою, то с византийцами и, кроме того, вследствие частых нападений на Балканский полуостров турок, начинает терять свою политическую точку опоры, на севере от Дуная возникают два независимые румынские княжества - Валахия в XIII в. и Молдавия в XIV в., которые находятся в постоянных и тесных связях, как с болгарами, так и с другими славянами Балканского полуострова. Мало разъяснены и почти неизвестны первые отношения этих княжеств к тем же славянам; но достоверно известно, что в тот период южнославянской борьбы румыны являлись то в болгарских, то в сербских войсках; в решительных битвах при Никополе, Ване и на Косове пало на поле брани немало и румынских воинов. Это вмешательство румынов в южнославянские дела возбудило против них гнев турок и побудило их к вторжениям в пределы княжеств для разорительных опустошений. Но, несмотря на то, румыны нередко служили для славян и христианства оплотом против турок» (П.А. Сырку «Значение румыноведения для славянской науки» «Журнал Министерства народного просвещения». СПб. 1884. Ч. CCXXХIV. С. 235-237).
[7] В это кишиневское издательство я отдал рукопись опубликованной там в 1988 г. книги «Кантемиры в изобразительных материалах»: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/449091.html
С самой книгой можно познакомиться и скачать: http://publ.lib.ru/PODVAL/RUS/F/%D4%EE%EC%E8%ED,%20%D1%E5%F0%E3%E5%E9%20%C2%EB%E0%E4%E8%EC%E8%F0%EE%E2%E8%F7/