ПРИ ТРОЯНОВОЙ ТРОПЕ (17)
Боян. Графика Романа Гимона к изданию молдавского перевода «Слова о полку Игореве» Г.Н. Менюка. 1987 г.
ОСКОЛКИ ПАМЯТНОГО
Записи об этой встрече с Г.Н. Менюком, состоявшейся в Кишиневе в доме у писателя 5 июня 1985 г., сохранились в моей записной книжке. Двадцать с лишним лет назад я расшифровал их и напечатал в одной из своих книг («Ждать умейте!». М. 2011) в качестве предисловия к публикации писем ко мне писателя.
Встреча эта, по каким-то причинам оказалась важной и памятной и для самого Георгия Николаевича. «Меня посетил Фомин», - написал он десять дней спустя (15 июня) в письме старому своему другу («George Meniuc. Pagini de corespondenţă». Chişinău. 2010. P. 359).
Из той же книги становится ясна и та трагедия, которую переживал в то время этот человек: были творческие силы и возможности, отстоялись и пришли новые мысли, стало возможным всё это опубликовать без каких-либо ограничений, однако навалившаяся болезнь заступила всему этому дорогу. И мысли об упущенном времени и растраченных когда-то попусту силах отравляли отпущенные еще дни. Всё это незримо присутствовало и в нашем разговоре и в переписке, пусть и не очень ясно и определенно…
А вот в письмах к дочери своих ближайших друзей, литературоведа Николая Романенко и писателя Веры Панфил, - историку театра Нине Николаевне Романенко (род. 1940), он был более откровенным: (5.11.1984): «Хочу писать! Некоторые вопросы С[оюза] П[исателей] отвлекли меня от творчества, отняли у меня время и силы. Ну их к ч….!»; (27.3.1985): «Теперь, когда я на грани исчезновения, я нуждаюсь в твоей помощи»; (28.3.1985): «Очень плохо болеть, когда ждет работа. Я весь поглощен творчеством, как никогда в жизни. […] я на грани исчезновения и нуждаюсь в твоей помощи» (Там же. С. 398-399).
«“Ждать умейте!” К 60-летию Сергея Фомина». М. 2011. С. 703-706.
«ПОКА ЕСТЬ СИЛЫ, МЫСЛИ,
ПОРЫВЫ, НАДО РАБОТАТЬ»
Поводом для переписки, а затем и личного знакомства с Георгием Николаевичем Менюком (1918-1987), классиком молдавской литературы, послужила, как я уже писал, моя статья в кишиневском журнале «Горизонт» «У истоков культурных связей. “Слову о полку Игореве” 800 лет» (1985. № 2). В конце марта я получил от Г.Н. Менюка опубликованный в журнале «Молдова» (1985. № 2) перевод на молдавский язык этого древнего русского памятника с дарственной надписью: «Фомину Сергею Владимiровичу на добрую память от Дж. Менюка. 25/III.85».
Так завязалась переписка, прервала которую два года спустя кончина писателя.
Летом 1985 г. мне довелось встретиться с Георгием Николаевичем лично.
Г.Н. Менюк в последние годы жизни.
Сразу же после разговора, особенно в молодости, всегда возникает чувство: всё запомнится навсегда. Однако проходит совсем немного времени, и почти всё как-то незаметно улетучивается. В памяти остаются лишь какие-то обрывки. И если опираться на них, то это уже будет нечто вроде полуправды. Потому-то так важно записывать всё сразу, по горячим следам. Но одно дело знать, а иное - поступать, согласно тому, что знаешь.
К счастью, тогда я так и сделал, ясно понимая значение этого человека в настоящем и - что еще важнее - в будущем.
Этой встрече предшествовала другая. Буквально накануне, 4 июня, в полдень в Союзе Писателей Молдавии я повидался с А.П. Лупаном. Говорили с ним в течение часа. Привожу запись об этом потому, что, во-первых, немалую роль в этом сыграл Г.Н. Менюк, а, во-вторых, после нее я лучше понял самого Георгия Николаевича, полнее смог оценить его.
Андрей Павлович Лупан (1912-1992) - молдавский советский писатель и общественный деятель, Родился в крестьянской семье. Печатался с 1932. Будучи студентом, вступил в ряды подпольной Румынской коммунистической партии, участвовал в революционном движении. В 1930-е годы включился в массовое движение за присоединение Бессарабии с СССР. Член КПСС с 1956 г. Перевёл на молдавский язык произведения А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова, В.В. Маяковского, А.Т. Твардовского и др. Председатель правления СП Молдавской ССР (1946-1960), секретарь СП СССР (1959-1971). Депутат Верховного Совета СССР 4 и 5-го созывов, депутат Верховного Совета МССР 2, 3, 6 и 7-го созывов. Награжден орденом Ленина, 3 другими орденами, а также медалями. Академик АН МССР (1961). Государственная премия МССР (1967). Народный писатель Молдавской ССР (1982), Герой Социалистического Труда (1982). В конце жизни подвергался за «грехи молодости» нападкам со стороны унионистов.
«С Андреем Павловичем договорились за час до встречи по телефону. Говорит густым басом: “А меня дожди из Малаешт выгнали. Это вы хорошо сделали, что позвонили. Нам надо встретиться”.
Жду на пятом этаже на площадке перед лестницей. Вижу: выходит из дверей Литфонда (платил членские взносы). Почти такой же, как пять лет назад в Машкауцах. Разница обнаружилась при разговоре: задыхается, говорит с придыханием. Но раскаты голоса прежние.
В правой руке обыкновенная кизиловая палка. Темно-коричневый костюм. Тяжелый подбородок, нижняя губа словно подпирает верхнюю. Чем-то похож на деда моей жены Георгия и на писателя Михаила Садовяну.
Говорит больше сам: “Простите, что не отвечал на письма. Работа. Но я помнил, говорил о вас с Корбу, Шишканом, Дабижей, в ‘Литература ши арта’. Давал им ваши статьи.
Это хорошо, что у вас устойчивый интерес. Нам такие материалы нужны. Местные авторы мало во всем этом копаются”.
Из дальнейшего разговора я понял, что он прочитал все посланные мною ему, а также и другие, неведомо как к нему попавшие, мои статьи, самым внимательным образом.
Предупреждал: “Будьте осторожны. Не всё у нас идет”. Он имел в виду материалы о сотруднике Герцена, а затем ренегате Кельсиеве, хотя говорил, что читал с большим интересом.
Об уже опубликованном моем очерке о “Слове о полку Игореве” высказывался очень осторожно, стараясь обойти все острые углы, еще раз предупредив, что нужно быть поосторожнее с высказываниями о заслугах молдаван в русской культуре: “Многим у нас это понравится. Но поймут ли другие?” Под “другими” он имел в виду “верхи”. О, большой дипломат!
(Да, ему нравится, но, видимо, до тех пор, пока нет отрицательной реакции“сверху”.)
Разговор о Г.Г. Безвиконном шел особо. Выяснив, что слухи о его работе во время войны на румынском радио - клевета, он всё же промолчал, оставаясь на своих осторожных позициях.
Поведал об истории памятника Пушкину в Кишиневе в 1937 году: “Когда русскую надпись срубили, протестовали именно мы - молодые антифашисты. Ходили к памятнику по двое в пикет. Подойдем, стоим и смотрим, привлекаем внимание, не произнося ни слова. Надпись восстановили, кажется, еще до конца года”.
Мы расстались с улыбками, понравившись друг другу».
С Г.Н. Менюком встреча состоялась на следующий день, 5 июня, в среду, у него дома.
Дом Менюка на улице Уфимской (№ 5), ныне носящей имя писателя.
«Особняк на тихой кишиневской улочке, напротив школы. Прогуливаюсь, дожидаясь назначенного часа. Звоню у калитки. Дверь открывается не сразу. Где-то в стороне лай собаки. Всё мое внимание сосредоточено на невысоком плотном человеке в очках в толстой оправе, как-то боком спускающемся по ступеням крыльца натруженными ногами…
Пройдя вслед за хозяином в просторную прихожую, сворачиваю налево. Просторный кабинет. Сверху донизу книги. Румынские, русские и европейские классики. Своими размерами резко выделяется монументальный том “Миорицы”, изданный в 1964 г. Румынской Академией и содержащий около тысячи вариантов этой великой народной баллады.
Корешок и передняя сторона обложки знаменитой книги румынского фольклориста и этнолога Адриана Фоки (1920-1985): Adrian Fochi «Miorița: tipologie, circulație, geneză, texte». Editura Academiei R.P.R. București. 1964. 1106 p.
По числу записей Миорица превосходит любое другое произведение румынского фольклора. Сборник Адриана Фоки содержит 930 документов: 702 варианта, 123 фрагмента и 105 сведений, распределяющихся по румынским регионам следующим образом: Трансильвания - 329 вариантов, Банат - 14, Олтения - 31, Мунтения - 67, Добруджа - 10, Молдавия - 51.
Собственно, с нее и начинается разговор: о предке писателя - священнике Арделяну, о трансильванских пастухах в Бессарабии, о пастушеском мiровосприятии, укоренившемся в подсознании народа.
Георгий Николаевич рассказывает о замыслах новых произведений: о поэмах “Трамвай” (в память о родителях, работавших на трамвае) и “Ярмарка”.
Последняя - сложный и интересный замысел. “Народу нужно дать повеселиться хотя бы раз в год, - говорит Менюк, - выпустить пар из котла”. И снова разговор нас уводит в прошлое. Я вспомнил древний Рим - обычай “короля на час”. “Поразительно”, - говорит Георгий Николаевич.
“Какой глубокий философский замысел, - думаю я. - Лишь бы успел”.
На память о встрече в Кишиневе 5 июня 1985 г.
Затем пришло время воспоминаний. О том, как руководил журналом “Нистру”. “Многое успел, - с видимым удовольствием говорит он, имея в виду статьи о классиках. - Конечно, научной ценности сейчас они не имеют, но тогда (в период неясности с классическим наследием) они были весьма значимы”.
Тут разговор перескакивает на Лупана, который в свое время вел себя более чем осмотрительно, а теперь начал наверстывать упущенное (сам Менюк относится к нему неплохо), на Боцу - человека весьма скользкого, думающего лишь о своей карьере.
- Хорошо, что вы в Москве, а не здесь. Тут бы заели. Я жалею, что не уехал после войны в Румынию. Предлагали. Может быть, там я бы кое-что смог сделать.
Обстоятельства не дали ему подняться. По его словам, лучшее, что он создал в поэзии, было написано в 1930-е годы…
Когда спустя два часа я покидал дом Г.Н. Менюка, шел проливной дождь».