«РУССКАЯ БЫЛЬ» НИКОЛАЯ ТАЛЬБЕРГА (2)
Николай Дмитриевич Тальберг.
Прошло несколько месяцев, и Николай Дмитриевич снова встретился со своим прежним руководителем, князем А.А. Ширинским-Шихматовым. «Вскоре после революции, - писал Тальберг, - князь переехал в любимую им Москву, где начал создавать тайную группу из хорошо ему известных монархистов. Первой ее целью ставил он материальную поддержку Царской Семьи, сосланной Временным правительством в Тобольск, и подготовление ее освобождения. Деньги давали ему главным образом купцы, в числе их и старообрядцы. След его деятельности имеется в записях Государя от 12 (25) марта 1918 г. о вторичном приезде посланца, привезшего из Москвы «изрядную сумму от знакомых нам добрых людей, книги и чай». «Прибыв с Кавказа в Москву накануне большевицкого переворота, я пережил его вместе с князем, а через месяц, с его благословения, переехал в Петроград. Там я вступил в тайную организацию Н.Е. Маркова, принявшего другую фамилию. Тот тоже ставил себе первой целью помощь Царской Семье и освобождение ее. В общении с ними работала и небольшая сплоченная группа А.Ф. Трепова, бывшего председателя Совета министров. Когда я, по распоряжению организации, выехал в Киев, то в мае 1918 г. при мне в Москву приезжал вызванный князем Марков для обсуждения с ним общего плана действий».
О дальнейшей жизни Н.Д. Тальберга сообщает автор небольшой биографической справки. «В мае (1918 г.) он участвовал в небольшом тайном монархическом съезде, происходившем в Киеве. С разрешения местной монархической организации он поступил в Министерство внутренних дел правительства гетмана П.П. Скоропадского и, борясь с революционными организациями, устраивал на службу бывших жандармских и полицейских чинов. После падения гетмана Тальберг добрался до Бессарабии, где прожил год. Вернувшись неудачно в Одессу, когда там началась эвакуация, он через Болгарию, Сербию, Австрию и Чехословакию попал в начале 1920 г. в Берлин, зная, что там начинают собираться русские монархисты. По приезде вскоре туда Маркова, он возобновил работу в его организации».
Вплоть до второй мiровой войны Николай Дмитриевич жил в местах главного сосредоточения русской эмиграции: шесть лет в Берлине, десять - в Париже и без малого восемь - в Белграде. Он был одним из тех, кто готовил Съезд хозяйственного восстановления России, проходивший в Рейхенгалле (Бавария) 16-24 мая 1921 г. Стал первым выбранным на нем управляющим делами Высшего монархического совета (был членом совета вплоть до 1938 г.).
Н.Д. Тальберг участвовал в Зарубежном съезде 1926 г. в Париже и во II Зарубежном Церковном Соборе 1938 г. в Сремских Карловцах, являлся членом совета Патриотического объединения, церковным старостой нескольких храмов, работал в Державной комиссии в Белграде, ведавшей делами эмиграции.
Однако подлинную известность в среде русских эмигрантов снискали Николаю Дмитриевичу многочисленные его очерки и статьи на церковные и исторические темы, пользовавшиеся несомненным успехом. «Безценны были его статьи, - писал секретарь Русского просветительного общества в Филадельфии, - и все мы, патриоты, не зная, кто такой Тальберг, учились по его статьям».
На первый взгляд эту популярность в среде, пусть и не высшей, рафинированной, а средней (но поэтому численно более значительной) интеллигенции трудно объяснить. Достаточно вспомнить, что еще вчера большинство из них, нацепив красные банты, лобызались по случаю «февральской безкровной», обожали «душечку» Керенского, готовы были на руках носить словоблуда Милюкова, поносили «бездарного и слабовольного» Императоpa, шушукались в гостиных о «немке-Царице, снабжавшей германский генштаб русскими секретами», распространялись о «Гришке-хлысте», о «распутной Анне Вырубовой - любимой фрейлине Государыни... Неважно, что это была чудовищная ложь и самообман. Ничего иного тогда они просто не хотели слышать. Так грех утверждал и взращивал себя самооправданием.
Даже большевицкий переворот (бывший «логическим завершением “февраля”») и гражданская война не остановили, не образумили мнивших себя «солью земли», «властителями дум» и «хозяевами жизни». Они приказывали пороть наивных крестьян, выходивших встречать их войска не только хлебом-солью, но и царскими портретами, продолжали травить генералов и офицеров, оставшихся верными Царю и Отечеству, то есть по сути присяге, клятву верности которым все (и преследователи в том числе) подтверждали целованием креста и Евангелия. Членов монархических организаций в армии Юга России отслеживали наряду с большевиками. Следует четко понимать: не за восстановление Российской Империи с Самодержавным Царем во главе дрались белые с красными, а за учредительное собрание.
Но как это не похоже на сцену - штамп советского искусства: белые офицеры в подпитии поют «Боже, Царя храни». И это не спрямление линий, не простая топорная идеологизация малообразованных, недалеких людей. Скорее всего, это можно сравнить с ходами-ловушками в египетских пирамидах, предназначенными их строителями для кладоискателей из будущих поколений.
И вот эти люди, если и бывшие когда-то «солью», то всего лишь потерявшей силу... «Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5, 13).
И выкинули... Далеко... За пределы Матушки-России. И вот там, очутившись вдали от народа, который, по их понятиям, они должны были учить, вести, эти люди задумались... Лучшая часть смогла понять свои заблуждения, исповедать свои грехи и, через покаяние, очиститься.
Вот эти-то люди и читали Тальберга. Для них он и писал. Вместе они открывали неизвестную Россию. Вместе учились любить.
Итогом осмысления отечественной истории стала книга «Святая Русь», вышедшая в Париже в 1929 году. Bо вступлении автор привел слова Н.В. Гоголя (о котором уже после войны напишет очерк «Гоголь - глашатай Святой Руси»): «...Владеем сокровищем, которому цены нет, и не только не заботимся о том, чтобы это почувствовать, но не знаем даже, где положили его. У хозяина спрашивают показать лучшую вещь в его доме, а сам хозяин не знает, где лежит она. Эта Церковь, которая, как целомудренная дева сохранилась одна только от времен апостольских в непорочной первоначальной чистоте своей, эта Церковь, которая вся со своими глубокими догматами и малейшими обрядами наружными как бы снесена прямо с неба для русского народа, которая одна в силах разрешить все узы недоумения и вопросы наши, которая может произвести неслыханное чудо в виду всей Европы, заставить у нас всякое сословие, звание и должность войти в их законные границы и пределы и, не изменив ничего в государстве, дать силу России, изумить весь мiр согласною стройностью того же самого организма, которым она доселе пугала, - и эта Церковь нами незнаема! И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь!..»
Эту мысль русского писателя Н.Д. Тальберг и положил в основу своих исследований, присовокупив к ней суждение архиепископа Черниговского Филарета (Гумилевского, 1805-1866), согласно которому «знание истории Русской Империи необходимое пособие для историка Русской Церкви». Историю, изложение которой зиждется на таких основаниях, вполне можно именовать историей воцерковленной.
Издатель «Святой Руси» князь М.К. Горчаков, полагая, что она обращена прежде всего к молодежи, писал: «Нашей молодежи приходится расти в те времена, когда так называемое «культурное» человечество все более забывает «глагол, исходящий из уст Божиих», и смысл жизни своей видит только в заботах о «хлебе». ...Я хочу, чтобы молодежь поняла весь ужас замены основ христианства началами материалистической цивилизации. Я хочу, чтобы молодежь поняла всю красоту древней, одухотворенной Руси и сознавала, что воссоздать настоящую старую Россию можно только на основах Православия и что блага житейские будут прочны, если жизнь государства и личная будет проникнута духовными, чистыми началами. Верю, что русская молодежь со свойственной ей чуткостью все это поймет и, поняв, не будет блуждать по кривым западным дорогам, а станет стремиться выйти на прямой, широкий, исконный русский путь. И даст Господь Бог нашему юному поколению узнать во всей своей красоте возрожденную Святую Русь».
Следует подчеркнуть, что в основе этой книги (как и всех последующих его сочинений) лежали всем давно доступные источники, общеизвестные факты. Но история, но Россия на ее страницах были совсем другие. То была Россия в ее подлинной глубине, широте и высоте. Взгляд на нее был не со стороны, не через очки с европейскими линзами, не с точки зрения общечеловеческих ценностей. А что до фактов... то ведь правда фактов еще не есть истина. Достаточно вспомнить народную мудрость: «Я тебе такую правду расскажу, что хуже всякой лжи».
«В день похорон, - вспоминал о Тальберге его сотоварищ по семинарии протопресвитер Михаил Помазанский (1888-1987), - когда еще так живо чувствовалась его душа среди нас, рука невольно потянулась к подаренному им экземпляру «Истории Русской Церкви». Бегло перелистывая книгу, можно подумать: обычное школьное пособие... компилятивная работа. Однако - раскройте хотя бы историю Патриарха Тихона, или прочтите весь отдел периода Патриаршества, или борьбу за Православие в Литве и Польше. Вы скажете: нет, эта книга не компиляция, здесь вы чувствуете жизнь во всей ее сложности, вы переживаете историю, вы встретите захватывающие страницы рассказа. Это не по заказу написанное пособие с сухим изложением фактов, не школьный учебник, избегающий острых углов и скользких моментов; перед вами открывается религиозная жизнь в ее полноте, вы видите, как тесно переплетены в истории жизнь общественная и государственная с жизнью церковной и какие сложные времена возникают из-за этого... Автор выбирает, суммирует и предлагает нам самое ценное, удачное, характерное, что он находит у наших самостоятельных и, в большинстве, лучших историков Церкви... Такой способ изложения в условиях нашего времени ценен тем, что здесь подводится итог историческим изысканиям и в то же время мы знакомимся с точками зрения и с характером изложения целой плеяды русских историков».
Продолжение следует.