К ПОНИМАНИЮ ЛИЧНОСТИ «LE PRINCE DE L`OMBRE» (75)
Князь Орлов: снятие покровов (начало)
Но вот пришло, наконец, время рассказать о князе Николае Владимiровиче Орлове, попробовать раскрыть истинное его лицо, попытаться вывести его из тени…
Его имя в нашей публикации, появляясь, часто исчезало. За этим «пунктиром» скрывалась своя линия - самостоятельная и очень важная.
Именно с ним теснейшим образом был связан парижский этап следствия Н.А. Соколова, поездка его в Америку к Форду, тайна смерти следователя, судьба принадлежавшей ему копии дела, по содержанию равной, а то и превосходящей оригинал, а также других, оставшихся неизвестными, его бумаг.
Перед тем как начать рассказ о второй половине жизни князя Н.В. Орлова, напомним некоторые важные вехи, ранее нами отмеченные.
Мать его, княгиня Ольга Константиновна Орлова, урожденная княжна Белосельская-Белозерская, расставшись в самом начале эмиграции с супругом, жила с родителями, скончавшись в 48 лет, 26 октября 1923 г. и упокоилась на новом кладбище в Нёйи-сюр-Сен на западной окраине Парижа, примыкающей к Булонскому лесу.
Отец, князь Владимiр Николаевич Орлов, получив в 1920 г. развод, женился на графине Елизавете Александровне Людерс-Веймарн, поселившись в принадлежавшем его предкам замке Бельфонтен близ Фонтенбло, где какое-то время жил с семьей его сын и часто бывал Н.А. Соколов.
Старый князь пережил первую свою жену и следователя, скончавшись в своем поместье 29 августа 1927 г., и был похоронен в фамильной усыпальнице князей Трубецких и Орловых на местном кладбище.
Его вторая супруга, княгиня Елизавета Александровна Орлова умерла 22 марта 1969 г., восемь лет спустя после пасынка. Похоронили ее рядом с супругом.
Молодой князь, желая отделиться от отца, в 1921 г. приобрел замок Buisson-Luzas, расположенный южнее города Сальбри, в котором он затем помог обосноваться и Н.А. Соколову. Это имение он приобрел на деньги от продажи в 1920 г. «Национальному Кредиту» парижского дома на улице Сен-Доменик, полученного в наследство от скончавшегося еще в 1916 г. дяди - князя Алексея Николаевича Орлова.
Замок Buisson-Luzas.
В первое время Николай Владимiрович жил в Сальбри со своей супругой Надеждой Петровной - дочерью Великого Князя Петра Николаевича, Царского дяди, и двумя дочерьми: родившейся 27 марта 1918 г., еще в России, в крымском имении Кореиз, Ириной и появившейся на свет уже в Париже 29 марта 1921 г. Ксенией.
С семьей следователя тесно был связан не только сам князь Н.В. Орлов, но и его супруга Надежда Петровна. Она стала крестной матерью младшего сына Н.А. Соколова Алексея, родившегося 14 июня 1923 г. в Фонтенбло.
Известен, в свою очередь, жест уважения Николая Алексеевича к племяннице убиенного Государя.
Из «Исходящего реестра» следует, что 10 июля 1922 г. следователь передал ей найденный в лесу близ деревни Коптяки бриллиант, принадлежавший Царице-Мученице. «Ее Высочеству княгине Надежде Петровне, - говорится в записи, - с бриллиантом и фотографией». Далее в документе следует расписка: «Для доставления получил. Князь Н.В. Орлов».
В написанной в 1944 г. автобиографии князь Н.В. Орлов сообщает о своей поездке в Америку к Форду, ни словом не упоминая при этом ни о следователе, ни о цели этого вояжа. «Поездка в США, предпринятая вместе с женой, выпала на 1924 г.; несколько недель мы провели в Детройте и Дирборне в качестве гостей господина Генри Форда. Последний полагал, что проектируемые заводы Форда в России приведут к скорому падению советского правительства. [Вскоре мы поймем, кто внедрил эту мысль в голову автомагната. - С.Ф.] Форд предложил работу в США, пока Россия “не откроется”. К сожалению, решительное нежелание супруги покинуть Францию и Европу привело к отклонению этого предложения».
Некоторое время после смерти Н.А. Соколова, последовавшей 23 ноября 1924 г. в Сальбри, Орловы продолжали жить в своем имении.
Пруд у замка Buisson-Luzas.
Именно здесь Николая Владимiровича застал французский журналист Ксавье де Отеклок, приезжавший в последних числах 1930 г. в Сальбри за материалами для своей известной публикации в парижской газете «Petit Journal».
Поместьем Buisson-Luzas князь продолжал владеть вплоть до 1932 года. Сменив нескольких владельцев, оно и до сих пор сохранилось. Однако, будучи частной собственностью, оно закрыто для посещения туристами. В перестроенном здании ныне размещается пансионат для состоятельных отдыхающих.
Более или менее знакомый с обстоятельствами жизни князя Н.В. Орлова, Джон Стюарт, эксперт, готовивший к продаже на аукционе «Сотбис» соколовское дело, пишет: «Из-за привычки не думать о деньгах Орлову нелегко было жить по средствам, и временами ему приходилось сидеть на мели как в Европе, так и в Америке. Вскоре семейная собственность во Франции и всё остальное превратилось в ничто. Николай Орлов побывал во многих переделках. Он работал журналистом в нескольких европейских странах, имел безчисленные любовные похождения и в конце концов развелся со своей женой».
Более подробный рассказ об этом периоде содержится в автобиографии. По словам Николая Владимiровича, он проводил свое время в путешествиях на машине по разным местам Франции и Европы, на охоте и рыбалке.
Супруги были частыми гостями в Sant Anna di Valdieri в Пьемонте - итальянской Королевской резиденции (княгиня приходилось племянницей Королеве Елене). Это родство позволяло также пользоваться итальянскими дипломатическими паспортами, что существенно облегчало им передвижение по европейским странам.
Однако вскоре «крах Крюгера и дефляция в Америке, - пишет Н.В. Орлов, - обернулись большими финансовыми потерями, до ¾ капитала. Это вынудило продать недвижимость в 1932 году и жить в арендованном доме в Шантильи под Парижем. Примерно в это время началось наше с женой отчуждение».
Еще в 1920-е годы, благодаря оставшейся от деда, князя Николая Алексеевича Орлова (известного русского дипломата, посла в Брюсселе, Париже и Берлине) богатейшей библиотеке в замке Бельфонтен, чета Орловых увлеклась русской историей. Во время поездок с супругой по Германии и Австрии они занимались сбором материалов для так никогда и не вышедшей книги об Императрице Елизавете Алексеевне, супруге Императора Александра I.
В 1930-е годы не одна лишь любовь к истории, а поиски заработка вынуждали Н.В. Орлова отправляться в поездки. Бывал он в это время, в основном, в Германии. Результатом работы в архивах Фрайбурга, Берлина, Франкфурта-на-Майне и Мюнхена стала его известная книга, напечатанная в 1936 г. в мюнхенском издательстве К.Г. Бека «Bismarck und Katharina Orloff. Ein Idyll in der hohen Politik». За сравнительно короткий период 1936-1944 г. вышло 24 издания на немецком и английском языках.
Оригинальная обложка первого издания книги: Fürst Nikolai Orloff «Bismarck und Katharina Orloff. Ein Idyll in der hohen Politik». München. C.H. Beck. 1936.
Однако даже этот удачный издательский опыт не решал проблему. И тогда Н.В. Орлов решил обратился за содействием к уже известному нам, по описанию поездки Н.А. Соколова в США, корреспонденту парижской газеты «Le Figaro», американскому журналисту Нортону Фуллертону. Тот и помог князю устроиться колумнистом в парижскую ежедневную газету «Lе Jour» (директор и владелец Leon Bailby).
Аншлюс Австрии в марте 1938 г. заставил Николая Владимiровича оставить Париж и выехать в Берлин. Сразу же после Мюнхенской конференции, состоявшейся в конце сентября, он, по его словам, приступил к работе переводчиком с английского периодики и текстов, касающихся научных приборов и оптических инструментов, а вскоре получил высокооплачиваемую работу на Германском радио, вещавшем на английском из Кёльна и Гамбурга. В 1939 г. последовало предложение поступить на службу в Русскую секцию Министерства пропаганды Третьего Рейха.
И тут он неожиданно решил круто изменить свою жизнь…
Николай Владимiрович и Надежда Петровна Орловы с дочерьми Ириной и Ксенией на ступенях своего замка Buisson-Luzas. 1924 г.
Брак Орловых продлился 23 года. В начале 1940 года они развелись.
Надежда Петровна осталась с дочерьми Ириной и Ксенией во Франции, по словам Николая Владимiровича, в Фонтебло, то есть в имении Бельфонтен.
Пережив отца на два года, 17 августа 1963 г. в коммуне Энно́рдр (департамент Шер) скончалась младшая дочь Ксения. С 1943 г. она была замужем за Paul-Marcel de Montaignac de Pessotte-Bressolles (род в 1909), проживающим ныне в США; а с 1951 г. - за бароном Жаном Альбертом d`Almont (1909-2003).
Четверть века спустя, прожив долгую жизнь, 21 апреля 1988 г., в возрасте 90 лет, почила Надежда Петровна, похороненная на кладбище Самуа. Все последние ее годы прошли в Шантийи - городе в сорока километрах к северу от Парижа, знаменитого своим одноименным замком, в котором проживали Принцы Конде, в том числе и родившийся здесь Герцог Энгиенский, вероломно убитый по приказу Наполеона, а также Принц Орлеанский, пятый сын последнего Короля Франции Луи-Филиппа.
На следующий год 16 сентября в Вильсере (департамент Сена-и-Марна) в 70 километрах к юго-востоку от Парижа, скончалась и старшая дочь Ирина.
Ее первое замужество (27 апреля 1940 г.) совпало с разводом родителей. В Риме она вышла замуж за барона Херберта фон Вальштеттена / Waldstätten (1913-1977), с которым развелась в 1946-м, а 8 января 1960 г. вступив в новый брак с Энтони Адама Зилистра / Zylstra (1902-1982).
Что же касается князя Н.В. Орлова, то, по словам Джона Стюрата, «с 1940 года он начал новую жизнь, уехав в Соединенные Штаты с новой женой-американкой».
Несколько по-иному пишет об обстоятельствах этого брака в очерке «Княжеская линия Орловых» заведующий сектором новых поступлений Государственного Эрмитажа В.М. Файбисович: «…В марте 1940 года брак Николая Владимировича и Надежды Петровны был расторгнут. В том же году князь Н.В.Орлов пересек океан и поселился в Нью-Йорке. Там он вступил в свой второй брак: Николай Владимiрович женился на Марине Маршалл, рожденной Чак. Орловы жили в доме 27 на 62-й улице в Ист-Энд, неподалеку от музея “Метрополитен”» («Наше Наследие». № 95. 2010).
http://nasledie-rus.ru/podshivka/9501.php
Правда на международном генеалогическом сайте Geni, сведения на котором формируются при участии потомков и родственников того или иного лица, указывается иная фамилия американской супруги князя: Мэри (Марина) Ширк / Mary (Marina) Shirk.
https://www.geni.com/people/Mary-Marina-кн-Орлов/6000000044290169096
Наконец из документа, составленного самим Н.В. Орловым в 1944 г. (его мы предполагаем опубликовать позднее), а также из ставших доступными американских архивных материалов, узнаем достоверное имя его жены: Mary R. Shuck (1905-1969), уроженка города Шенандоа (Пенсильвания), гражданка Америки («American born citizen»).
https://www.cia.gov/library/readingroom/docs/DOC_0005605479.pdf
http://thenewfoundphotography.blogspot.com/2009/12/who-was-marina-marshal.html
Мэри Шак. 1938 г.
В Германии она оказалась в сентябре 1936 г., поступив в Академию музыки в Мюнхене. Там она познакомилась с режиссером Жаком Федером, снявшим ее в 1937 г. в двух своих фильмах.
После краткого выезда в 1938 г. в Америку на похороны своего отца Мэри вернулась в Германию, переехав летом того же года в Берлин и поступив там в английскую театральную труппу Эдварда Мелотта, ставившую пьесы исключительно на английском языке.
Сцена одного из спектаклей с участием Мэри Шак. 1938 г.
Субсидируемая Британским правительством, труппа гастролировала в Германии с целью пропаганды новейших английских пьес. Миссис Шак, взявшая сценический псевдоним «Марина Маршалл» (отсюда и путаница с ее именем), была одной из ведущих актрис.
Ее знакомство с Н.В. Орловым произошло во время репетиций пьесы Бернарда Шоу «Миллионерша». В труппе не хватало одного из актеров. Князь же, хотя до этого и не участвовал ни разу в театральных постановках, хорошо владел английским языком. Согласившись попробовать себя на сцене, там он и познакомился с Мэри Шак, сразу же влюбившись в нее.
Мэри Шак и князь Н.В. Орлов (справа) в пьесе Бернарда Шоу «Миллионерша». Берлин. 1939 г.
Роман развивался бурно (если, конечно, это действительно был роман). Во всяком случае, описание всего последующего напоминает некое «шпионское действо».
Имея в своем распоряжении лишь нансеновский паспорт, Н.В. Орлов осенью 1939 г. выезжает в Вену, входившую тогда в состав Германии, и уже оттуда пытается получить визы для въезда в Югославию и Болгарию. Визу в Югославию ему удалось получить через бывшее там Русское посольство и Регента Принца Павла. А вот в Болгарию его не пустил Царь Борис, по словам Орлова, «как разведенного кузена его супруги». Хотя это было и не так: развестись еще только предстояло.
В Белград беглецы прибыли в ноябре. Бракоразводные дела завершились лишь 16 февраля 1940 г. Уладив все формальности, они обвенчались в русской Троицкой церкви в Белграде, получив свидетельство о браке в американской консульской службе. А вскоре на большом трансатлантическом лайнере «Экскалибур» они отбыли в Америку.
«Экскалибур». Снимок 1930-х годов.
В Нью-Йорк корабль пришел 25 марта 1940 г. При въезде в США имевший на руках нансеновский паспорт князь должен был доказать свою имущественную состоятельность. Таковы были правила.
«Среди ценностей, перечисленных им для проверки американскими таможенными властями, - сообщает Джон Стюарт, - была “коллекция исторических документов, стоившая, по мнению Арманда Хаммера, 3500 $”».
Но почему, чтобы получить полагающуюся справку о имущественном цензе для въезда в страну, князь решил обратиться именно к этому лицу?
Речь, напомним, идет о красном миллионере Арманде Хаммере (1898-1990), лично знавшем Ленина, а также имевшем впоследствии тесные связи и с другими лидерами СССР (вплоть до Горбачева). На протяжении всей своей жизни Хаммер был одним из главных посредников между Западом и СССР.
Арманд Хаммер и его кремлевские покровители.
Незадолго до смерти, осенью 1990-го, в одной из бесед эти свои связи он обозначил так: «За семьдесят один год моих отношений с Кремлем…»
В связи с этим существуют разные возможности объяснения обращения к нему в 1940-м князя Н.В. Орлова. Например, такое, что Хаммер имел в каких-то официальных американских структурах статус своего рода эксперта. Или: Орлов от кого-то получил рекомендацию обратиться именно к этому человеку, чтобы удостоверить свое материальное положение и иметь право въехать в страну.
Первое, впрочем, маловероятно. Американским спецслужбам давно было известно подлинное лицо Хаммера.
О том, каким оно представлялось им, узнаем из изданной в 1996 г. в США книги «Dossier: The Secret Life of Armand Hammer» (в русском переводе «Арманд Хаммер. Тайное досье») американского журналиста и политолога (профессора Гарвардского и Калифорнийского университетов и Массачусетского технологического института, доктора философии) Эдварда Джея Эпштейна / Epstein (род. 1935).
Но прежде несколько слов о семье, из которой происходил Хаммер.
Его отец Юлий (или на английский манер Джулиус) Хаммер (1874-1948), уроженец Одессы, был в 16 лет вывезен его отцом в Америку, с которой он в течение нескольких лет вел постоянную торговлю. После окончания Колумбийского университета он стал практикующим врачом, впоследствии освоив еще и фармацевтическое дело.
К революционной деятельности его приобщил Борис Исаевич Рейнштейн, последовательно изгнанный из России, Германии, Швейцарии и Франции за экстремистскую деятельность.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/266595.html
Он и с будущей своей женой познакомился на пикнике Социалистической рабочей партии. Швея Роза Липшиц прибыла в Америку также из России, устроившись на работу официанткой.
Юлий и Роза Хаммеры.
Родившегося в 1898 г. первенца назвал он также со смыслом: arm-and-hammer - рука и молот. То был символ Социалистической партии, в которой Юлий Хаммер вместе с единомышленниками создавали левую фракцию, преобразовавшуюся в 1919 г. в Компартию США.
Под надзор нью-йоркской полиции Юлий попал еще в 1905 г. по подозрению в изготовлении бомб для анархистов, чем, как и в России, грешили многие его соплеменники, оттуда же, кстати говоря, и приехавшие.
Летом 1907 г. его дружок Рейнштейн захватил Юлия с собой в Штутгарт на VII съезд Второго Интернационала. Там он представил его Ленину. Так состояло знакомство, открывшее его сыну дорогу в России после захвата ее большевиками.
Впервые в СССР 23-летний Арманд Хаммер появился летом 1921 г., прибыв через Германию и Ригу в Москву.
Фото Арманда Хаммера из его паспорта.
Уже 5 сентября он отправился в месячную поездку на Урал на специальном поезде, предоставленном в его распоряжение Высшим Советом Народного Хозяйства. «По советским меркам, - пишет Эпштейн, - поезд был роскошный, ехали в сопровождении не только красноармейской охраны, но и американского джаз-оркестра для развлечения высокопоставленных пассажиров».
Сначала американский гость побывал в Екатеринбурге, а затем и в Алапаевске. По возвращении, 22 октября произошла его встреча с Лениным, длившаяся более четырех часов.
Фотография Ленина с его личной надписью Арманду Хаммеру в память о встрече в Кремле.
Много лет спустя, уже не экзальтированный юнец, а вполне зрелый человек, Арманд Хаммер так передавал в дневнике свои впечатления: «Если бы Ленин тогда приказал мне выпрыгнуть в окно, я бы, наверное, сделал это».
Год спустя Хаммер, съездив в Америку, привез вождю презент: бронзовую обезьяну, сидящую на книге Дарвина «Происхождение видов» и рассматривающую человеческий череп. По какой-то причине фигурка пришлась Ленину по вкусу. Она постоянно стояла на его рабочем столе в кремлевском кабинете.
Сразу же по приезде из Москвы, сначала Арманд Хаммер, а затем и его отец Юлий стали активно зондировать почву в Дирборне, устанавливая контакты с самим автомагнатом Генри Фордом и его окружением. В результате переговоров были заложены основы советского автопрома и тракторостроения.
Вторым по важности лицом в советском руководстве для Хаммера был, несомненно, Ф.Э. Дзержинский, являвшийся не только главой ГПУ, но и руководителем ведомства по концессиям. Само здание, выделенное в Москве под офис американскому бизнесмену (Кузнецкий мост, 4), было предоставлено ему главным чекистом, находясь одновременно под неусыпной охраной этого ведомства.
Рекламный плакат американской промышленной концессии Арманда Хаммера. Выкупленная в 1932 г. советским государством карандашная концессия называлась впоследствии «Московским заводом пишущих принадлежностей имени Сакко и Ванцетти».
В поле зрения американских спецслужб Хаммеры попали довольно рано. На протяжении всей их жизни они находились под бдительным присмотром Джона Эдгара Гувера (1895-1972), более полувека - при шести президентах - занимавшего пост директора ФБР.
Еще в 1918 г. он возглавил созданный в Министерстве юстиции Отдел регистрации граждан враждебных государств. На следующий год получил в том же ведомстве пост начальника отдела общей разведки, целью которого была борьба с радикалами и большевицкой угрозой. Сокращенное его название «GID» (General Intelligence Division) весьма примечательно само по себе.
Гувер участвовал в организации массовых арестов радикалов, заканчивавшихся, как правило, их высылкой за пределы страны. В короткое время им была создана картотека подозрительных лиц, к 1921 г. насчитывавшая 450 тысяч человек. В том же году, совпавшем по времени с пребыванием Арманда Хаммера в советской России, Гувер был определен на место заместителя директора Бюро расследований, 1924 г. став его полноправным шефом, которым оставался до самой кончины.
Джон Эдгар Гувер.
Семейку Хаммеров Гувер называл «прогнившим гнездом». Арманда он поначалу определял как курьера Коминтерна, заведя на него особое дело, на обложке которого значилось: «Арманд Хаммер, внутренняя безопасность - Россия».
«Хаммер, - пишет автор книги о нем Эдвард Эпштейн, - служил каналом перекачки денег из СССР советской агентуре в США».
И продолжает: «Отмытые деньги, которые Хаммер тайно передавал, шли многочисленным подпольным советским агентам в Америке. Выследило ФБР кого-нибудь из них, и если да, то скомпрометирован ли Хаммер? Вопрос был поставлен перед Иосифом Пятницким […], который возглавлял тогда организационный отдел Коминтерна. Он отвечал за безопасность секретных денежных операций с зарубежными компартиями и, следовательно, отслеживал процесс отмывания денег Хаммером. Пятницкий сообщил, что Хаммер “скомпрометировал себя способами, которыми вел свои дела… Не приходится рассчитывать на его скорое возвращение”. Пятницкий, однако, сильно переоценил западную разведку».
Только на исходе 1920-х перебежчик Г.З. Беседовский (1896-1963), советник советского посольства в Париже, «объясняя, каким образом Москва финансировала политические и разведывательные операции в Соединенных Штатах […], сообщил, что главным прикрытием отмывки денег и их передачи служит “маленькая нью-йоркская фирма, занимающаяся закупкой лекарственных трав”, что прямо указывала на фирму “Моннес кемикл”.
Английская разведка быстро ликвидировала всю эту систему. К концу 1927 года контора Хаммера в Лондоне была закрыта, а Джулиусу Хаммеру, главному действующему лицу семейного предприятия, запретили въезд в Англию. Американское посольство в Лондоне, выполнявшее роь связующего звена между английской и американской разведкой, в 1932 г. доносило в Вашингтон о ходе расследования: “Д-ру Джулиусу Хаммеру запрещен въезд в Англию как политическому агенту и ключевой фигуре ‘Эллайд америкэн’, которая использовалась как прикрытие для перевода денег из СССР американским революционным организациям”», роль, которую сегодня, возможно, играют отечественные олигархи.
Юлий Хаммер.
Позднее возник еще один мощный канал финансирования революционной подрывной работы на Западе, открывшийся сразу же вслед за возвращением Хаммера - после восьмилетнего ведения бизнеса в советской России - в США в декабре 1931 года.
Еще во время пребывания его в СССР, нарком внешней и внутренней торговли А.И. Микоян «обратился к Хаммеру за помощью в деликатнейшем деле - тайной продаже произведений искусства из Гохрана», созданного в 1920 г. по распоряжению Ленина из ценностей, конфискованных ЧК в церквях, монастырях, музеях, личных коллекциях и у частных лиц.
Первым сортировщиком (в 1923-1925 гг.) награбленного был Моисей Яковлевич / Матасия Зусманович Лазерсон (1887-1951), бывший приват-доцент Петербургского университета, социолог и журналист, с 1939 г. преподававший в Колумбийском университете и умерший в Нью-Йорке.
Моисей Лазерсон.
Остро нуждавшиеся в валюте, советские вожди бросали на распыл всё, что им удалось захватить и отнять: драгоценные камни и металлы, ценные ювелирные изделия, церковную утварь, произведения искусства.
Микоян предложил Хаммеру десять процентов комиссионных. Тот согласился. Произведения искусства и деньги за них перетекали через созданный советской стороной Амторг.
Реализация была устроена через выставки-продажи в Америке, в рекламе которых указывалось, что идет распродажа «сокровищ русских царей Романовых». Купить по сходной цене «царские ценности» смогли жители Сент-Луиса, Кливленда, Питтсбурга, Вашингтона.
Арманду помогали его братья, имевшие от продажи краденного свой гешефт.
Братья Хаммеры: (слева направо) Арманд, Виктор и Гарри. 1951 г.
Сам Хаммер, по его словам, занимался собиранием «сокровищ искусства и предметов личного быта Семьи Романовых» для собственной коллекции. Автобиография, опубликованная им в 1932 г. в Америке, так и называется: «Поиски Романовских сокровищ».
Определенную роль сыграл бизнесмен и в признании СССР Америкой.
1933 год был годом президентских выборов в США. Москва была заинтересована в избрании Рузвельта. Хаммер отправил кандидату от демократов телеграмму, предлагая организовать в Европе сбор денег для проведения избирательной кампании. Сразу же вслед за победой на выборах (8 ноября) США официально признали СССР (16 ноября).
Как видим, ничего нового, всё было уже давно отработано и опробовано…
Герберт Гувер и Франклин Рузвельт во время инаугурации. 1933 г.
В книге Эдварда Эпштейна основное содержание гуверовского досье на Арманда Хаммера излагается следующим образом:
«Он был советским курьером.
Он отмывал для Советского Союза деньги, ему было передано по меньшей мере 75 000 тысячи долларов советских денег.
Он помогла вербовать шпионов и расставлять их в правительственных учреждениях.
Он подписал контракт на дрессировку собак для советской полиции.
В 1920-е годы он играл ключевую роль в системе, что обезпечивала финансирование советской шпионской сети в Нью-Йорке и Лондоне».
В 1962 г. роль Арманда Хаммера была существенно уточнена. Перед этим руководитель контрразведывательных операций ЦРУ Джеймс Хесус Энглтон (1917-1987), анализируя факты, пришел к выводу о существовании у КГБ «стратегического плана обмана ЦРУ». Вскоре сведения, полученные от перебежчиков, подтвердили эту теорию.
Один из них, майор КГБ А.М. Голицын в 1962 г. в своих показаниях указал на существование в США «Принца-капиталиста», завербованного советскими спецслужбами в 1920-е годы.
Всё указывало на то, что это был Арманд Хаммер. В результате расследования была установлена связь между его экспортными операциями и выплатами советским шпионам.
Обложка одного из номеров журнала «Forbes», рассказывающего об Арманде Хаммере.
В конце своей жизни Хаммер прилагал немалые усилия (используя финансовые и политические инструменты), чтобы перекрыть возможность обнародования фактов, изобличающих его сотрудничество с Советами.
Эти многолетние связи не сделали, однако, из Хаммера коммуниста, впрочем, как и любовь его к деньгам, не превратила его в обычного западного бизнесмена.
Сущность его оказалась совершенно другой. Моментом истины, как это обычно случается, были обстоятельства его ухода в мiр иной.
«1 ноября [1990 г.], - пишет Эдвард Эпштейн, - Хаммер встретился с раввином Дэниелом Лэпиным из Еврейского центра Тихоокеанского побережья с целью спланировать некое заключительное действо: запоздалую церемонию бар-мицва.
Почти всю жизнь он отвергал свое еврейство. Отправившись в Россию в 1920-е годы он назвался атеистом. Собираясь в Саудовскую Аравию и Ливию в поисках нефти в 1960-е годы, он объявил себя адептом унитарного вероучения. Даже в Лос-Анджелесе в 1980-е годы в больничной анкете он записал себя протестантом англосаксонского происхождения.
Но теперь, когда ему остались считанные недели жизни, он задумал драматическим способом вернуться в иудаизм - обрядом инициации в мужчины. […] Он приобрел два древних свитка Торы в Восточной Европе и намеревался подарить один синагоге Лэпина в Лос-Анджелесе и второй - какой-нибудь синагоге Израиля. Он думал также собрать 100 тысяч долларов для Еврейского центра Тихоокеанского побережья […]
Он собирался принять древнееврейское имя Абрахам бен Йегуда Маккави (Авраам сын Иуды Маккавейского), поскольку не знал древнееврейского имени ни отца, ни своего собственного.
Церемония бар-мицва была назначена 11 декабря, в первую ночь Хануки. […] Хаммер не дожил до церемонии бар-мицва. Она состоялась посмертно».
Фамильный склеп семьи Хаммеров в мемориальном парке Вествуд. Лос-Анджелес (Калифорния).
Весь этот экскурс понадобился нам для лучшего понимания того, кто мог рекомендовать князю Н.В. Орлову обратиться именно к этому человеку и почему.
Арманд Хаммер, несомненно, понимал толк в документах, которые показал ему князь. Были ли среди них тома соколовского дела, шла ли о них речь в разговоре, точно неизвестно, хотя и исключить невозможно.
При этом нельзя не напомнить о тесном общении Арманда и его отца Юлия с Генри Фордом и его окружением. Нетрудно поэтому предположить, что бизнесмен не просто знал о визите к автомобильному королю Н.А. Соколова и князя Н.В. Орлова (об этом писала американская пресса), но имел вполне определенную ориентировку от советских спецслужб.
В последующие годы Николай Владимiрович, судя по всему, какое-то время чувствовал поддержку со стороны руки с зажатой в ней молотом.
Продолжение следует.