К ПОНИМАНИЮ ЛИЧНОСТИ «LE PRINCE DE L`OMBRE» (38)
Трудные времена (продолжение)
В сохранившихся у меня письмах М.А. Аксакова так описывает свою жизнь:
«Родилась в Австрии, в Вене, в 1927 году, окончила немецкую гимназию. […] Русской грамоте училась дома, но не очень основательно (по старой орфографии), а для уроков Закона Божия приходил настоятель нашего прихода, организованного моим отцом […]
В конце войны, в связи с приближающимся фронтом, перебрались всей семьей в другой город Австрии, где жили в первое время в русском беженском лагере. Там я полностью окунулась в русскую стихию, которой так жаждала моя душа, т.к. с детства я была воспитана в традиционно-патриотическом духе. Никогда, ни до, ни во время войны, я не скрывала, а наоборот гордилась, что я русская.
В 1948 г. мы переехали в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Всем нам вначале, без языка и связей, было трудно, но работу все быстро нашли и, при доброжелательном отношении местного населения, быстро стали устраиваться на лучшие места. Вскоре начали строить храмы во всех пригородах, возникли театральные и музыкальные группы, разные организации и вновь закипела русская жизнь. […]
Не имея специальности и особых дарований, всегда служила, занимая средние посты. Помогало лишь знание немецкого языка, но никогда хорошо не зарабатывала. […] Полтора года я работала в немецкой кондитерской, недалеко от дома. Затем, просто чудом, удалось поступить (уже пятидесятилетней) на завод по производству телефонов известной фирмы “Сименс”. Начальнику одного из отделений, венгру по национальности, понадобилась секретарша, грамотно пишущая по-немецки, чтобы исправлять его письма, написанные на венгерский лад. С Божией помощью удалось там продержаться до выхода на пенсию.
К этому времени уже скончались родители: мать - просто от старости, а отец - за несколько лет до нее от мучительной гангрены ног, потребовавшей ампутации - сперва одной, а затем, через полтора года, и другой ноги. Все эти испытания он переносил со стойким мужеством офицера.
Пришло время ухаживать за другом отца, который жил у нас в пристройке. В 1982 г., когда ему было 83 года, я с ним вступила в законный брак и таким образом ношу славную фамилию Аксаковых».
М.А. Гершельман и С.С. Аксаков. 1971 г. Многие из опубликованных в этом по́сте фотографии из личного архива М.А. Аксаковой приводятся нами по публикации:
http://beloedelo.com/researches/article/?448
Супруг Марины Александровны был своего рода фигурой умолчания. Причем не только по причинам особенностей его биографии, но и потому, что сама жена знала о нем очень мало. Гораздо больше известно о нем было ее отцу - А.С. Гершельману. По сходству судьбы знакомство это вскоре переросло в личную дружбу.
«В своих воспоминаниях, - рассказывала Марина Александровна, - Сергей Сергеевич почти никогда не упоминал о своей работе “кутеповцем”. […] Сергей Сергеевич был очень дружен с моим отцом, у них было много общих интересов, всегда находились темы для интересных бесед. Я так жалею, что, несмотря на усиленные уговоры моего отца, Сергей Сергеевич ни за что не хотел писать свои воспоминания (а писал он хорошо), отговариваясь тем, что боится кого-нибудь подвести. […] Да и вообще, видимо, ему тяжело было об этом вспоминать. Но откровеннее и полностью он поведал все только моему отцу в начале 1950-х, здесь в Аргентине».
О своем друге А.С. Гершельман написал в очерке «Один из сорока трех», опубликованном в 2003-2004 гг. в выходившем в США журнале «Кадетская Перекличка» (№№ 74-75).
С.С. Аксаков с дочерью своего друга П.Н. Буткова. Около 1960 г.
Сергей Сергеевич Аксаков (1899-1987) родился в селе Нижние Прыски близ Оптиной. Его отец принадлежал к калужско-московской ветви дворян Аксаковых, родственных уфимо-самарской, к которым принадлежали известные русские писатели.
Годы его учебы в Морском корпусе совпали с революцией и гражданской войной. Вместе со вспомогательным крейсером «Орел» гардемарин Аксаков в 1918 г. оказался во Владивостоке. Судя по рассказам Сергея Сергеевича, корабельная команда, влившаяся в Сибирскую армию адмирала А.В. Колчака, входила даже в состав белых частей, командиры которых хотели отбить у красных Царскую Семью.
«…Ужаснее всего это гражданская война, - передавала впоследствии слова мужа Марина Александровна. - Ведь там брат убивал брата! С содроганием вспоминал как им, 19-летним юношам приказывали расстреливать пленных. Он, когда мог, уклонялся от этого, но не было тыла и их некуда было отправлять. То же было и у красных. В конце жизни Сергея Сергеевича я случайно присутствовала при его вечерней молитве, которую он заканчивал словами: “Господи, упокой всех убитых мною и из-за меня”».
Гардемарины на отдыхе.
В январе 1920 г. гардемаринов эвакуировали в Сингапур. В конце октября они прибыли в Севастополь. 10 декабря С.А. Аксакова произвели в мичманы, а в январе 1921 г., зайдя в Константинополь, молодые моряки прибыли в североафриканский порт Бизерту, где находились в составе Русской эскадры вплоть до осени 1924 г., когда Французское правительство признало СССР, что означало конец Русского национального флота.
Пришлось Сергею Сергеевичу ехать в Париж, где он поступил на завод «Рено», на котором работал сначала маляром, а потом шофером. Одновременно он вступил в созданный в сентябре 1924 г. бароном П.Н. Врангелем Русский Обще-Воинский Союз, а затем был отобран для обучения на боевых «Кутеповских курсах», постепенно сблизившись и с самим генералом.
По соглашению генерала А.П. Кутепова с польской военной разведкой, в 1926 г. С.С. Аксаков впервые был нелегально заброшен на территорию СССР. Целью была организация антибольшевицкого подполья в Петербурге и сбор развединформации. Была еще и личная просьба генерала: разыскать его сестру, оказав ей возможную помощь. Во время исполнения задания Сергей Сергеевич был схвачен чекистами, но из-под стражи сумел бежать.
В 1927 г., уже в рамках сотрудничества А.П. Кутепова с британской разведкой, Аксаков был направлен в Румынию, где под прикрытием журналистских документов, под фамилией Богдан, занимался организацией разведывательной работы в СССР. Именно в это время Сергей Сергеевич был принят в состав «Внутренней Линии» - секретного подразделения РОВС, исполнявшего функции контрразведки, которое должно было препятствовать проникновению в состав Союза провокаторов и агентов ОГПУ.
В личной библиотеке С.С. Аксакова хранилась книга Н. Свиткова «Внутренняя Линия. Язва на теле русской эмиграции», вышедшая в бразильском Сан-Пауло в 1966 г. Под этим псевдонимом писал Николай Филиппович Степанов (1886-1981):
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/73135.html
Среди прочего в этой 107-страничной книге цитировалась статья Ксении Деникиной (вдовы генерала), опубликованная в газете «Наша Страна»: «Понемногу организация эта, основанная генералом Кутеповым, с годами попала всецело в руки трех лиц - капитана К.А. Фосса, ген. П.Н. Шатилова и шт.-кап. Закржевского и выродилась в подпольный и очень страшный организм со множеством щупальцев в разных странах и обществах российского рассеяния…»
Генерал А.И. Деникин со второй женой Ксенией Васильевной (1892-1973), урожденной Чиж и их дочерью Мариной Антоновной.
Против этого места в книжке Н. Свиткова рукой С.С. Аксакова написано «Верно!»
Дело обстояло, однако, не так просто. В личном архиве Сергея Сергеевича сохранилось письмо его друга - руководителя Национальной организации русских разведчиков в США В. Жукова 1979 г., в котором тот, в частности, сообщает: «Сейчас вышла из печати книжка известного солидариста (не могу вспомнить фамилию), но он посвятил свою жизнь и в разных статьях доказывал, что РОВС насквозь был пронизан провокаторами, так что я ничего хорошего от нее не жду, хотя и выписал».
Речь идет о книге «Незримая паутина» Б.В. Прянишникова - основателя и первого редактора журнала «Посев».
Издательская обложка книги Б.В. Прянишникова, вышедшей в 1979 г. в Нью-Йорке.
Внешняя канва биографий автора книги и С.С. Аксакова на удивление весьма схожи.
Борис Витальевич происходил из дворян, родился в семье казачьего офицера. Революцию встретил воспитанником Донского кадетского корпуса. Участвовал во Втором Кубанском походе, а затем сражался в армии генерала Врангеля. За бой под Каховкой в августе 1920 г. был награжден Георгиевским Крестом 4-й степени. Оказавшись в 1925 г. в Лионе, поступил на работу на металлургический завод, вступил в РОВС.
Но было и нечто отличное. Б.В. Прянишников участвовал, например, в движении младороссов, а в феврале 1933 г. вступил в Народно-трудовой союз, по заданию которого выезжал в страны Восточной Европы. В конце 1930-х в Бухаресте он работал в подпольной типографии «Льдина-2», участвовал в переброске членов НТС в СССР. В конце войны вступил в Комитет освобождения народов России. Его подпись («Лисовский») стоит под Пражским манифестом.
Книга «Незримая паутина», как и многочисленные статьи Б.В. Прянишникова, содержат немало важной информации и ценных наблюдений, однако его выводы порой слишком категоричны.
«Прямые персональные обвинения в работе на советскую разведку генералов Ф.Ф. Абрамова и П.Н. Шатилова, офицеров Фосса, Закржевского и других, - пишет современный отечественный историк В.Б. Бортневский, - не выглядят достоверными, основанными на безпристрастном анализе фактического материала. Очевидно, что сознательная работа на какую-либо разведку и недостаточная бдительность, недооценка противника, служебная халатность, излишняя доверчивость к подчиненным все-таки не одно и то же. И соответственно этому люди, виновные в этих деяниях, должны быть по-разному очерчены историей, вне зависимости от имевших место последствий».
(Тема эта еще не раз будет всплывать в нашем повествовании.)
Борис Витальевич Прянишников (1902-2002) в конце 1940-х переехал из Германии в США. До самой смерти жил в Нью-Йорке. Свой богатый архив по истории русской эмиграции и НТС передал в ГАРФ.
Однако как бы то ни было, а именно за работу на «Внутреннюю Линию» в 1936 г. С.С. Аксакова уволили из британской разведки и тут же выслали из Румынии.
В результате Сергей Сергеевич оказался в Болгарии, где, согласно сведениям ОГПУ, он с февраля 1934 г. был главой «Внутренней Линии» болгарского отдела РОВС. Официально в Софии он числился землемером.
В 1937 г. он в последний раз нелегально пересек советскую границу. (Всего таких тайных переходов в его послужном списке было четыре.) Есть сведения, что на сей раз Аксаков сумел устроиться шофером к одному из секретарей Ленинградского обкома партии.
При возвращении назад в 1938 г. Аксакова схватили на границе.
В уже упоминавшемся нами очерке А.С. Гершельмана, основанном на рассказах его друга, эта история передана так:
«Сергей Сергеевич Аксаков пересекал границу один, что, видимо, как и в предыдущие походы, гарантировало большую вероятность успеха. Но в этот раз его сдал проводник.
После нескольких допросов С.С. Аксакова поместили в одиночную камеру и объявили, что утром он будет расстрелян.
К тому времени Сергей Сергеевич Аксаков уже имел профессиональный багаж и был знаком чекистам как непримиримый борец с большевизмом, так что рассчитывать на сотрудничество с ним было нелепо. Ликвидация же С.С. Аксакова не давала никакого значимого результата, и чекисты пошли на следующий шаг. Ночью перед объявленным расстрелом, Сергей Сергеевич был вызван к более высокому начальству. Ему было сделано предложение о сотрудничестве с советской разведкой. После формального торга и достижения видимого согласия был подписан документ об освобождении его из-под стражи.
С целью сохранения жизни агентам РОВСа разрешалось идти на сотрудничество с чекистами, но и чекисты знали об этом. С.С. Аксакову были подобраны необходимые материалы для доставки в “Центр” РОВСа и он был переправлен через границу обратно.
Прибыв к своим, Сергей Сергеевич доложил о случившемся высокому руководству. И это спасло его репутацию, ибо среди привезенных материалов была обнаружена подложенная чекистами та самая его расписка об освобождении, подписанная в ночь перед объявленным расстрелом.
Расчет сотрудников госбезопасности был прост. Либо С.С. Аксаков не доложит о своем задержании и утратит доверие, когда обнаружится подброшенная записка, либо все расскажет, но больше не будет доставлять хлопот чекистам на территории СССР.
Действительно, Сергей Сергеевич Аксаков после этого случая на территорию Советской России более не забрасывался».
http://beloedelo.com/researches/article/?448
В 1938 г. С.С. Аксаков находится в Анкаре, где работал шофером швейцарского посольства в Турции. С 1940-го он вновь в Болгарии. Там его и застало известие о начале немецкого вторжения в СССР.
«Во время войны, - писал он в 1951 г. в одном из малотиражных эмигрантских журналов, - […] я в Русском Корпусе не был, но служил в Германской армии, побывал на Восточном фронте. Был в Одессе, Николаеве, Севастополе, по всему Крыму, в Ростове и под Новороссийском. Повидал много интересного и поучительного. Узнал и немцев, и подъяремный русский народ. Вероятно, многих [...] будет шокировать наличие “коллаборанта”. Впрочем, времена подходят такие, что придется выбирать между коммунизмом и “коллаборантством”, нынче, быть может, с Америкой. Мы это все знали еще тогда, почему и шли к немцам на службу, не строя никаких иллюзий, как теперь пойдут на службу к американцам.
Наша главная задача - всячески бороться с “помутнением мозгов” в какой бы форме и от каких причин они не появлялись. Надо, чтобы все наши поняли, что, например, все прошлые заслуги адмирала Кедрова не могут ни оправдать, ни извинить его безславного конца (хождение на поклон в Советское посольство в Париже). Мы должны верить, что в среде нашей нет изменников и подлецов, и мы можем только жалеть, а не оправдывать и превозносить людей, околпаченных на старости лет большевиками.
Тридцать с лишним лет захлебывается в крови Русский народ. Уже пять лет рассеялись как дым всякие “Ялтинские увлечения” и большевизм раскрыл свой звериный лик. Даже тупоголовые иностранцы с их Готтентотской моралью начинают понимать, что мiр окончательно разделился на два лагеря и идет последняя борьба на жизнь и на смерть.
Сатанинская власть безпощадного террора и рабства не скрывает своего намерения поглотить весь мiр с его Христианской культурой и всеми достижениями права и справедливости. Уже прошло время, когда можно было прятать голову под крыло и оставаться нейтральным и “вне политики”.
И вот на фоне всего этого встречаются опять какие-то рассуждения о высоком чувстве патриотизма в связи с советской властью. Между двух стульев теперь сидеть нельзя. Каждый должен честно определить свою линию и стать направо или налево. Это надо было сделать тридцать лет тому назад, а теперь уже нельзя этого не делать».
Позиция эта была близка и его другу, полковнику А.С. Гершельману. Человек без гражданства, немцем себя не считавший, с началом войны он отказался от офицерского чина в Вермахте, однако твердо знал, что война была единственной реальной возможностью освободить Россию от большевизма. Выполняя поручение Высшего Монархического Совета, он поступил на службу переводчиком при германских офицерах, командировавшихся в лагеря для советских военнопленных.
Полковник Александр Сергеевич Гершельман (1893-1977).
По данным советской разведки С.С. Аксаков сотрудничал с германской армейской разведкой Абвер. В 1944 г. его командировали в штаб формировавшейся Русской Освободительной Армии. В ее составе в 1945 г. он и попал в американский плен.
Об этом лагере для перемещенных лиц под Зальцбургом, в котором состоялась первая встреча Сергея Сергеевича с будущей его супругой Мариной Александровной Гершельман, мы уже писали. Здесь они находились в течение трех лет.
Лагерь Парш в американской оккупационной зоне.
«Высадился я 24 октября 1948 года, - описывал свое прибытие в Аргентину С.С. Аксаков, - с американского военного транспорта “Gen. Heintzelman”, прибывшего из Генуи с “грузом»” перемещенных лиц из Зальцбурга (Австрия).
Эта особая порода людей (Displaced persons) образовалась в конце последней войны, когда немцы хватали и таскали в свой тыл на работу всех, кто не успел улепетнуть. Большинство этих людей было без родины и без дома […] По началу, пытались выдавать русских эмигрантов в СССР (во исполнение ялтинской конференции), но, получив отпор, вплоть до самоубийств, махнули рукой и стали отсылать всех в экзотические страны, где нужна была рабочая сила.
Аргентина, разбогатевшая в результате войны, справляла в это время “медовые” годы “царствования” Перона. Доллар стоил 4 пезо и простые рабочие жрали бифштексы величиной с тарелку и одевались как лондонские денди».
С.С. Аксаков (крайний слева) на одном из ежегодных собраний Кают-компании. 1950-е годы.
С.С. Аксаков продолжал работал вплоть до 1956 г., когда - после того, как он заболел туберкулезом - его уволили, назначив небольшое пособие. Жил он в семье Гершельманов в Вилла Баллестер, пригороде Буэнос-Айреса.
В 1982 г., через два года после кончины матери, Марина Александровна Гершельман вступила с Сергеем Сергеевичем в законный брак.
Прожили они недолго. 19 сентября 1987 г. на 89-м году жизни С.С. Аксаков скончался.
«Милостью Божьей, - вспоминает Марина Александровна, - кончина была мирной и спокойной. На секунду лицо отразило боль, или скорее какое-то усилие - это когда душа отделялась от тела (так я понимаю), еще один легкий вздох, и всё».
На отпевание собралось 45 человек. Гроб был накрыт Андреевским флагом, спущенным в 1924 г. с одного из русских кораблей в Бизерте. В некрологе отмечалось: «скончался последний офицер Русского Флота».
На могильной плите, по желанию покойного, поместили краткую надпись: «Мичман Русского Флота. Рожден близ Оптиной Пустыни».
Сергей Сергеевич и Марина Александровна во дворе их дома. Около 1968 г.
«…Теперь, - писала мне М.А. Аксакова, - живу пенсионеркой на тихой улице в пригороде Вилла Баллестер, который знают многие приезжающие из России: здесь образовался как бы маленький центр Зарубежной Руси. …Всё мое время занято мелкими обязательствами и делами, перепиской с новыми друзьями в России. Как и у всех нас - сердце болит за Русский народ…»
Одним из этих «малых дел» Марины Александровны было мое заочное знакомство с Игорем Николаевичем Андрушкевичем - сыном того самого полковника, которого упоминал в своем апрельском письме 1922 г. генералу М.К. Дитерихсу Н.А. Соколов.
Марина Александровна скончалась 8 сентября 2015 г. на 89-м году жизни. Она покоится на Британской кладбище Буэнос-Айреса в семейной усыпальнице вместе с родителями и супругом.
Игорь Николаевич Андрушкевич, с которым в 1995 г. у меня была короткая переписка, еще будучи в Югославии, учился в Первом Русском Великого Князя Константина Константиновича Кадетском Корпусе в Белой Церкви, а по приезде в 1948 г. в Аргентину окончил журналистский и философский факультеты Буэнос-Айресского университета.
Фрагмент письма И.Н. Андрушкевича автору от 3 июня 1995 г.
С 1962 г. в течение четверти века, вплоть до выхода на пенсию в 1987 г., он работал финансовым и административным директором на частных металлургических заводах в Буэнос-Айресе.
Одновременно он печатался в выходившей в Аргентине известной русской монархической газете «Наша Страна», основанной в 1948 г. И.Л. Солоневием. С 1970 г. (когда появилась первая его публикация) до 1995-го Андрушкевич напечатал в газете 353 статьи. В 1982 г. главный редактор Н.Л. Казанцев пригласил Игоря Николаевича войти в редколлегию издания.
До самого ее закрытия (последний 3066-й номер вышел 14 октября 2017 г.) газета сохраняла свои монархические позиции, была непримиримым противником коммунизма и советского строя, даже после падения СССР не признавая легитимность Российской Федерации. Критически она относилась и к Московской Патриархии.
Вполне предсказуемой, исходя из этого, была позиция будущего Патриарха Кирилла. На состоявшейся 15 октября 2008 г. пресс-конференции, посвященной Дням России в странах Латинской Америке, он (тогда еще митрополит, председатель ОВЦС), не скрывая крайнего раздражения, заявил: «Если посмотреть на ареал распространения этой газеты, оказывается, что он охватывает все русские приходы. Получается, что у людей нет другого источника информации о России. Поэтому когда мы удивляемся, почему тот или иной приход до сих пор не воссоединился с Московским Патриархатом, нужно иметь в виду, что члены этой общины сформировали свое мнение о Русской Церкви, черпая информацию только из этого единственного и весьма тенденциозного источника».
https://mospat.ru/archive/2008/10/42978/
Игорь Николаевич Андрушкевич - известный политолог, публицист и общественный деятель Русского Зарубежья. Родился 31 июля 1927 г. в Белграде.
Статьи И.Н. Андрушкевича (чаще всего он писал передовицы) были наиболее заметны и по своему интеллектуальному уровню и по поднимаемым им темам. В этом могли убедиться и наши читатели, когда в 1992 г. новосибирское издательство «Благовест» выпустило книгу с подборкой 15 его статей под названием «Макроистория».
В 1995 г., уже в Буэнос-Айресе, издательство газеты «Наша Страна» напечатало книгу «Великая смута» с новой порцией историософских статей Игоря Николаевича.
В том же году вышла еще одна книга И.Н. Андрушкевича - «Симфония», написанная на основе его доклада «Доктрина Святого Императора Юстиниана Великого о Доброй Симфонии между Священством и Государством», прочитанного им 20 сентября 1994 г. в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле.
Как и обещал в письме, вскоре Игорь Николаевич прислал мне эту книжку, а также ксерокопию воспоминаний его отца и некоторых других материалов, связанных с интересовавшей меня дальневосточной темой.
Однако перечисленным нами публикациями наследие И.Н. Андрушкевича не ограничивается. Многое, к сожалению, всё еще остается под спудом.
Еще в 1994 г. И.Н. Андрушкевич завершил свой многолетний обширный (24 главы) научный труд «Макрополитика (теория политики)», а в 2006 г. закончил работу над сборником «Сто избранных передовиц за четверть века», представляющим из себя подборку лучших, не потерявших свою актуальность, его публикаций в «Нашей Стране».
Завершив работу над этой книгой, в том же 2006-м Игорь Николаевич приступил к работе над воспоминаниями «Вся жизнь в эмиграции», главы из которой время от времени выходят в ежегоднике «Кадетская Перекличка», ответственным редактором которого Андрушкевич является с 2002 года.
Помимо этого издания Игорь Николаевич вместе со своей супругой, журналисткой Анной Атильевной (православной аргентинкой итальянского происхождения) с 2002 г. печатает историософский журнал «Перспективы», выходящий на испанском языке.
А ведь были еще и содержательные лекции. Семь кассет с аудиозаписями одного из циклов, прочитанного им весной 1993 г. для русских моряков-невозвращенцев (о религиозно-исторических перспективах Русского будущего), посланные мне М.А. Аксаковой, до сих хранятся у меня.
Печально, конечно, что всё это так и осталось невостребованным. Ведь центральной темой работ И.Н. Андрушкевича, как говорится в предисловии к одной из его книг, «является анализ современной Великой смуты, в которую оказалась ввергнута наша страна, а также и указание конкретных альтернативных выходов из нее».
Однако даже опубликованное у нас сравнительно недавно не только нами не осмыслено, но, похоже, уже прочно забыто.
Но - положа руку на сердце - разве это такая уж новость? И не свидетельство ли это наших весьма печальных, увы, перспектив?..
Продолжение следует.