Такой разный Советский Союз - заманчивый НЭП
В качестве эпиграфа вспомним "Золотого теленка".
Жил на свете частник бедный. Это был довольно богатый человек; владелец галантерейного магазина, расположенного наискось от кино «Капиталий». Он безмятежно торговал бельем, кружевными прошвами, галстуками, пуговицами и другим мелким, но прибыльным товаром. Однажды вечером он вернулся домой с искаженным лицом. Молча он полез в буфет, достал оттуда цельную холодную курицу и, расхаживая по комнате, съел ее всю. Сделав это, он снова открыл буфет, вынул цельное кольцо краковской колбасы весом ровно в полкило, сел на стул и, остекленело глядя в одну точку, медленно сжевал все полкило. Когда он потянулся за крутыми яйцами, лежавшими на столе, жена испуганно спросила:
- Что случилось, Боря?
- Несчастье! - ответил он, запихивая в рот твердое резиновое яйцо. - Меня ужасно обложили налогом. Ты даже себе не можешь представить.
- Почему же ты так много ешь?
- Мне надо развлечься, - отвечал частник. - Мне страшно.
Я немного покривил душой, говоря о структуре концессий в СССР 20-х годов. Все это было в комментариях, поэтому повторю здесь, что хотя концессии занимали всего один процент от промпроизводства, но это только в общей картине. В добыче золотишка это уже 30 процентов концессий, свинца и серебра - 60, а марганцевой и вольфрамовой руды - так вообще 85. А это уже стратегические товары, это легированная и бронесталь, это дюралюминий.
Мне тут в предыдущем посте подогнали хорошую ссылку, вот она:
Нет у революции начала, есть у революции конец
Статья немного сумбурная, во многом спорная, но тем не менее более или менее адекватно отражающая главную мысль - у НЭПа в СССР не было будущего вовсе не по идеологическим, а по вполне объективным причинам. В пассажах о концессиях статья делает упор на золото, но важные для военной промышлености металлы добывались из недр Советского Союза с гораздо большим энтузиазмом и в потрясающих масштабах. Ясно, что эта практика должна была быть пресечена, и именно это и произошло. Из новейшей истории на ум приходит аналогия со Штокмановским месторождением, где зарубежных концессионеров в конечном итоге попросили нахуй с пляжа.
Да, а где же я покривил душой? Я не упомянул, что доля иностранных концессий в производстве одежды и средств личной гигиены в лучшие времена достигала 22 процентов. Ну, тут уж я не знаю, стоило ли валить и это - джинсы Лейба Штраусс изобрел уже в 19-м веке, хорошая штука, которая вернулась к нам лишь в поздние 80-е, но там была задействована и пушнина, и женьшень, и панты, так что непонятно, то ли в этом была стратегия, то ли они элементарно попали под раздачу. Общих выводов это не меняет - концессии означали практически бесконтрольную распродажу ценнейших ресурсов и должны были быть прикрыты.
Я не хотел писать про НЭП, но не получается. Слишком многие уверены, что если бы его не свернули, жили бы мы в прекрасом месте, и даже гимназистки румяные и прочий малиновый звон вернулся бы в серую совковую жизнь.
А на деле?
Переход к новой экономической политике вызвал легализацию и активизацию предпринимательской активности населения. Под влиянием связанных с нэпом перемен сформировался социальный слой, получивший распространенное название "нэпманы". По политическому, социальному и экономическому положению представители этого слоя заметно отличались от остального населения.
Согласно действовавшему в РСФСР законодательству, они были лишены избирательных прав, не имели возможности легально выпускать свои газеты или вести пропаганду своих взглядов иным способом, не имели права учить своих детей в одних школах с детьми других групп населения, не могли призываться на службу в Красной Армии, состоять членами профсоюзов, занимать должности в государственном аппарате.
То есть имело место быть поражение в правах.
Будущие бизнесмены обычно владели ограниченным капиталом, частично сохранившимся с дооктябрьских времен в виде золота, драгоценностей и товаров, частично накопленным в период “военного коммунизма” на рынках местных "сухаревок" и "маньчжурок". Их положение не отличалось стабильностью.
Летом 1922 г. одна местная сибирская газета констатировала:
Едва ли какой-нибудь хозяйственный орган может похвастаться тем, что его контрагенты выполнили, в конечном счете, хоть 25% принятых на себя обязательств
Аналогичная картина складывалась в торговой деятельности, когда госторги, не имея широкой товаропроводящей сети, использовали частную розницу для реализации своих товаров. Производственные и торговые предприятия Сибпромбюро ВСНХ в 1922 г. более 40% имевшихся у них мануфактуры, стекла, табака, кожтоваров, соли, железа, металлоизделий и пр. продали через частные предприятия. Сибгосторг реализовал 51,8% товаров с помощью частных предпринимателей, а местные отделения Всероссийского кожсиндиката - более 90%. При продаже товаров госторгами частная клиентура оказывалась в более выгодном положении, чем государственные и кооперативные организации.
Многие авторы 20-х годов утверждали, что большинство представителей "новой буржуазии" в прошлом были крупными торговцами или заводчиками. Этот тезис получил затем широкое распространение в отечественной историографии. Такая оценка носила идеологическую окраску и диктовалась стремлением подчеркнуть, что как дореволюционная буржуазия, так и новая относились к единой категории "бывших".
Однако, согласно проведенным в 20-е годы подсчетам, меньше 30% частных торговцев в прошлом были купцами. В закрытом докладе о частной торговле, представленном в начале 1924 г. в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, на основе проведенных обследований делался вывод, что "новый торговый класс" является новым и по тем особым условиям, в которых он действует, и по своему составу:
На частноторговом рынке отсутствуют не только прежние торговые фирмы, но и старый торговый класс в целом. Старые купцы представляют ничтожный процент всей массы современного купечества.
В отличие от государственных чиновников, твердо уверенных в том, что нэпману и кулаку скоро придет конец, предприниматели питали иллюзию возможности сохранения длительного альянса с большевиками. Без подобной веры им сложно было бы строить свою деятельность, поскольку она не имела бы никакой перспективы и сделанные накопления нельзя было бы передать по наследству. А государство, то заигрывавшее с частниками и заявлявшее о готовности сотрудничать с ними, то зажимавшее частную инициативу в тесные налоговые и кредитные тиски, давало повод для такой иллюзии. Люди, занятые в сфере бизнеса, в большинстве были уверены в настоятельной необходимости своей деятельности для государства и не представляли себе иного общественного строя, кроме того, который ориентировался бы на рыночные отношения. Это питало их надежду на то, что рано или поздно здравый смысл победит.
Но, начиная со второй половины 20-х годов, эти иллюзии нэпманов стали рассеиваться. Советское государство, видевшее в них классовых врагов, быстро поставило барьер нэпманским надеждам.
Остается задать вопрос: почему?
Доберусь в следующей статье.
Жил на свете частник бедный. Это был довольно богатый человек; владелец галантерейного магазина, расположенного наискось от кино «Капиталий». Он безмятежно торговал бельем, кружевными прошвами, галстуками, пуговицами и другим мелким, но прибыльным товаром. Однажды вечером он вернулся домой с искаженным лицом. Молча он полез в буфет, достал оттуда цельную холодную курицу и, расхаживая по комнате, съел ее всю. Сделав это, он снова открыл буфет, вынул цельное кольцо краковской колбасы весом ровно в полкило, сел на стул и, остекленело глядя в одну точку, медленно сжевал все полкило. Когда он потянулся за крутыми яйцами, лежавшими на столе, жена испуганно спросила:
- Что случилось, Боря?
- Несчастье! - ответил он, запихивая в рот твердое резиновое яйцо. - Меня ужасно обложили налогом. Ты даже себе не можешь представить.
- Почему же ты так много ешь?
- Мне надо развлечься, - отвечал частник. - Мне страшно.
Я немного покривил душой, говоря о структуре концессий в СССР 20-х годов. Все это было в комментариях, поэтому повторю здесь, что хотя концессии занимали всего один процент от промпроизводства, но это только в общей картине. В добыче золотишка это уже 30 процентов концессий, свинца и серебра - 60, а марганцевой и вольфрамовой руды - так вообще 85. А это уже стратегические товары, это легированная и бронесталь, это дюралюминий.
Мне тут в предыдущем посте подогнали хорошую ссылку, вот она:
Нет у революции начала, есть у революции конец
Статья немного сумбурная, во многом спорная, но тем не менее более или менее адекватно отражающая главную мысль - у НЭПа в СССР не было будущего вовсе не по идеологическим, а по вполне объективным причинам. В пассажах о концессиях статья делает упор на золото, но важные для военной промышлености металлы добывались из недр Советского Союза с гораздо большим энтузиазмом и в потрясающих масштабах. Ясно, что эта практика должна была быть пресечена, и именно это и произошло. Из новейшей истории на ум приходит аналогия со Штокмановским месторождением, где зарубежных концессионеров в конечном итоге попросили нахуй с пляжа.
Да, а где же я покривил душой? Я не упомянул, что доля иностранных концессий в производстве одежды и средств личной гигиены в лучшие времена достигала 22 процентов. Ну, тут уж я не знаю, стоило ли валить и это - джинсы Лейба Штраусс изобрел уже в 19-м веке, хорошая штука, которая вернулась к нам лишь в поздние 80-е, но там была задействована и пушнина, и женьшень, и панты, так что непонятно, то ли в этом была стратегия, то ли они элементарно попали под раздачу. Общих выводов это не меняет - концессии означали практически бесконтрольную распродажу ценнейших ресурсов и должны были быть прикрыты.
Я не хотел писать про НЭП, но не получается. Слишком многие уверены, что если бы его не свернули, жили бы мы в прекрасом месте, и даже гимназистки румяные и прочий малиновый звон вернулся бы в серую совковую жизнь.
А на деле?
Переход к новой экономической политике вызвал легализацию и активизацию предпринимательской активности населения. Под влиянием связанных с нэпом перемен сформировался социальный слой, получивший распространенное название "нэпманы". По политическому, социальному и экономическому положению представители этого слоя заметно отличались от остального населения.
Согласно действовавшему в РСФСР законодательству, они были лишены избирательных прав, не имели возможности легально выпускать свои газеты или вести пропаганду своих взглядов иным способом, не имели права учить своих детей в одних школах с детьми других групп населения, не могли призываться на службу в Красной Армии, состоять членами профсоюзов, занимать должности в государственном аппарате.
То есть имело место быть поражение в правах.
Будущие бизнесмены обычно владели ограниченным капиталом, частично сохранившимся с дооктябрьских времен в виде золота, драгоценностей и товаров, частично накопленным в период “военного коммунизма” на рынках местных "сухаревок" и "маньчжурок". Их положение не отличалось стабильностью.
Летом 1922 г. одна местная сибирская газета констатировала:
Едва ли какой-нибудь хозяйственный орган может похвастаться тем, что его контрагенты выполнили, в конечном счете, хоть 25% принятых на себя обязательств
Аналогичная картина складывалась в торговой деятельности, когда госторги, не имея широкой товаропроводящей сети, использовали частную розницу для реализации своих товаров. Производственные и торговые предприятия Сибпромбюро ВСНХ в 1922 г. более 40% имевшихся у них мануфактуры, стекла, табака, кожтоваров, соли, железа, металлоизделий и пр. продали через частные предприятия. Сибгосторг реализовал 51,8% товаров с помощью частных предпринимателей, а местные отделения Всероссийского кожсиндиката - более 90%. При продаже товаров госторгами частная клиентура оказывалась в более выгодном положении, чем государственные и кооперативные организации.
Многие авторы 20-х годов утверждали, что большинство представителей "новой буржуазии" в прошлом были крупными торговцами или заводчиками. Этот тезис получил затем широкое распространение в отечественной историографии. Такая оценка носила идеологическую окраску и диктовалась стремлением подчеркнуть, что как дореволюционная буржуазия, так и новая относились к единой категории "бывших".
Однако, согласно проведенным в 20-е годы подсчетам, меньше 30% частных торговцев в прошлом были купцами. В закрытом докладе о частной торговле, представленном в начале 1924 г. в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, на основе проведенных обследований делался вывод, что "новый торговый класс" является новым и по тем особым условиям, в которых он действует, и по своему составу:
На частноторговом рынке отсутствуют не только прежние торговые фирмы, но и старый торговый класс в целом. Старые купцы представляют ничтожный процент всей массы современного купечества.
В отличие от государственных чиновников, твердо уверенных в том, что нэпману и кулаку скоро придет конец, предприниматели питали иллюзию возможности сохранения длительного альянса с большевиками. Без подобной веры им сложно было бы строить свою деятельность, поскольку она не имела бы никакой перспективы и сделанные накопления нельзя было бы передать по наследству. А государство, то заигрывавшее с частниками и заявлявшее о готовности сотрудничать с ними, то зажимавшее частную инициативу в тесные налоговые и кредитные тиски, давало повод для такой иллюзии. Люди, занятые в сфере бизнеса, в большинстве были уверены в настоятельной необходимости своей деятельности для государства и не представляли себе иного общественного строя, кроме того, который ориентировался бы на рыночные отношения. Это питало их надежду на то, что рано или поздно здравый смысл победит.
Но, начиная со второй половины 20-х годов, эти иллюзии нэпманов стали рассеиваться. Советское государство, видевшее в них классовых врагов, быстро поставило барьер нэпманским надеждам.
Остается задать вопрос: почему?
Доберусь в следующей статье.