«Быть или не быть...» (из книги «Владимир Высоцкий. Кинематографические воспоминания»)
Почерпнуто в «Фейсбуке», в группе «Владимир Высоцкий» (выложил Игорь Вяземский с подачи Вадима Долинина, спасибо им!). На мой взгляд, отличный, отменный текст!
У каждого из нас - свой Поэт, свой Актёр, свой Гражданин. Я был мало знаком с Владимиром Высоцким. Лишь наблюдал за ним в течение двух месяцев на репетициях Гамлета в Театре на Таганке, где мы, студенты, - будущий режиссёр Юрий Оксанченко, будущие операторы Сергей Поваров и Юрий Козельков, - соединив свои усилия, снимали наш первый в жизни учебный фильм «Быть или не быть».
А впервые я увидел Высоцкого в фойе Театра на Таганке в прологе спектакля «Десять дней, которые потрясли мир» Он был в тельняшке, в матросских клешах, с гитарой в руках. Мне было девятнадцать, и, как для тысяч сверстников, он давно стал для меня кумиром. Вместе с Окуджавой, Визбором, Галичем, Клячкиным, «Битлз», я записывал на магнитофон его бунтарские, будоражащие душу песни. А в тот день мы стояли совсем рядом, и он вместе с другими актёрами громко пел: «Как родная меня мать провожала…» Пел залихватски, отчаянно. А потом я услышал: «Айда, за нами, братва!» И все двинулись в зрительный зал. Незабываемые минуты...
А потом на репетициях «Гамлета» один из моих друзей сказал: «Когда Высоцкий кричит: «Быть или не быть!!!?» - я внутренне сопротивляюсь, потому что мне кажется, что он-то про себя всё давно знает и давно решил, что быть. Этот вопрос не для него. Он не может бояться «страны, откуда ни один не возвращался...». /Тут, по-моему, какая-то путаница с «не», но оставляю, как есть. - С.М./
В те два месяца мы буквально не выходили из театра, делая двадцатиминутную ленту. Камеры Высоцкий не замечал и не стеснял нас. Понимая, что мы волнуемся за исход фильма, откликался на все просьбы. Прощал неловкость, нашу суету и неумение вовремя снять. Мы же старались не обращаться к нему лишний раз, поскольку видели, что всё, что он делает - на пределе наших представлений о физических и духовных резервах.
Казалось, он умеет расслабляться, как опытный спортсмен. Перед началом репетиции он сидел, развалясь, у стенки, на полу, тихо перебирая струны. Потом медленно вставал, медленно шёл. Остановившись, тихо произносил первую поэтическую строку: «Гул затих, я вышел на подмостки...». Потом - я помню это ощущение - словно гигантская многотонная волна, взмывал и обрушивался его голос в зал. Приходило ощущение: «Почему Пастернака не поют?».
Конечно, всё это - только мои мимолётные впечатления... Мне не дано было понять его жизни. Наверное, для этого с ним нужно было бы играть на сцене, долго наблюдать или снимать настоящий большой фильм.
Последний раз я наблюдал за ним на праздновании юбилея Театра на Таганке в ВТО. Меня пригласили с фильмом. Я опоздал и бегом поднимался по лестнице на последний этаж. И вдруг услышал торопливый перебор гитарных струн и тихое, в четверть голоса, пение Высоцкого. Я остановился и остался незамеченным. Иногда, чтобы увидеть самое главное, надо опоздать.
Он сидел в полумраке, в пустом фойе, у окна. Рядом с ним на стуле лежал ворох бумаг. Гитару он держал на коленях и, перегнувшись, придавив рукой к стулу белый лист, что-то быстро писал. Потом бросил ручку и начал играть, пытаясь тихо петь. Остался недовольным. Мотнул головой. Вычеркнул. Кто-то выглянул из зала. «Володя, кончай, сколько можно? Все же ждут. Ну?!». «Уже иду», - сказал Высоцкий и снова начал быстро писать. Ещё минуту он думал над текстом, потом начал медленно собирать листки. Зажав гитару под мышкой, открыл дверь и вошёл в зал. А я с отчаянием подумал: хватило бы одной кассеты, чтобы это снять!
Он поднялся на сцену. Вынул из держателя микрофон, повернул острым концом эту железку к себе, наколол, как продавец чеки, на него свои листки и начал петь. Это была очень задиристая песня о театре, об актёрах, о времени и о жизни. Потом я её больше не слышал. Зал аплодировал, смеялся. Спев очередной куплет, удивился сам себе и громко говорил: «Это у меня, оказывается, зачёркнуто. Этого не нужно было петь. Я в темноте писал, а тут свет бьёт в глаза, и я не понял». Все хохотали. Казалось, он вечен.
…Пять лет без движения лежала моя заявка на фильм о Высоцком. Лежала прочно…
Не могу простить себе, что не пробил право на съёмки, хотя бы для кинолетописи.
И опять казалось, что он вечен… О смерти его узнал утром во время одного из полуфинальных боёв по боксу. Шла Московская Олимпиада, и я снимал фильм. В этом же зале, за перегородкой, вёл съемки баскетболистов Юрис Подниекс, поразивший нас всех недавно своей картиной «Легко ли быть молодым?». Для связи с операторами нам выдали рации. Я держал свою у щеки и смотрел на ринг. Вдруг она зашипела, и взволнованный голос Юриса из соседнего зала произнес: «Ребята, вы меня слышите? Высоцкий умер. Вы поняли меня?!» - и выключился, чтобы услышать ответ. Ошеломлённые бедой, мы онемели. Юрис опять включился и переспросил: «Вы меня поняли?!».
А. ИВАНКИН
1989 год
На фото: Владимир Высоцкий во время выступления на праздновании 15-летия Театра на Таганке. Москва,
23 апреля 1979 год. Фото А. Гращенкова.
Для справки:
ИВАНКИН Александр Юльевич
10 июня 1952, Москва - 21 мая 2018.
Режиссёр-документалист.
В 1975 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (курс Л. Кристи).
По окончании работал режиссёром на ЦСДФ, преподавал во ВГИКе - вёл мастерскую режиссуры документального кино и телефильма (совместно с А. Кочетковым) и экспериментальную мастерскую режиссуры и операторского мастерства (совместно с И. Клебановым и А. Сиренко).
В 1996-2007 годах жил и работал в Канаде.
С 2007 года - художественный руководитель студии «Артель», автор и генеральный продюсер телевизионного проекта, посвящённого 90-летию СВР России «Поединки» (2009-2010, Первый канал).
Информация с портала kino-teatr.ru. Там же можно посмотреть фильмографию мастера. В качестве режиссёра сделал около 20 документальных лент.
У каждого из нас - свой Поэт, свой Актёр, свой Гражданин. Я был мало знаком с Владимиром Высоцким. Лишь наблюдал за ним в течение двух месяцев на репетициях Гамлета в Театре на Таганке, где мы, студенты, - будущий режиссёр Юрий Оксанченко, будущие операторы Сергей Поваров и Юрий Козельков, - соединив свои усилия, снимали наш первый в жизни учебный фильм «Быть или не быть».
А впервые я увидел Высоцкого в фойе Театра на Таганке в прологе спектакля «Десять дней, которые потрясли мир» Он был в тельняшке, в матросских клешах, с гитарой в руках. Мне было девятнадцать, и, как для тысяч сверстников, он давно стал для меня кумиром. Вместе с Окуджавой, Визбором, Галичем, Клячкиным, «Битлз», я записывал на магнитофон его бунтарские, будоражащие душу песни. А в тот день мы стояли совсем рядом, и он вместе с другими актёрами громко пел: «Как родная меня мать провожала…» Пел залихватски, отчаянно. А потом я услышал: «Айда, за нами, братва!» И все двинулись в зрительный зал. Незабываемые минуты...
А потом на репетициях «Гамлета» один из моих друзей сказал: «Когда Высоцкий кричит: «Быть или не быть!!!?» - я внутренне сопротивляюсь, потому что мне кажется, что он-то про себя всё давно знает и давно решил, что быть. Этот вопрос не для него. Он не может бояться «страны, откуда ни один не возвращался...». /Тут, по-моему, какая-то путаница с «не», но оставляю, как есть. - С.М./
В те два месяца мы буквально не выходили из театра, делая двадцатиминутную ленту. Камеры Высоцкий не замечал и не стеснял нас. Понимая, что мы волнуемся за исход фильма, откликался на все просьбы. Прощал неловкость, нашу суету и неумение вовремя снять. Мы же старались не обращаться к нему лишний раз, поскольку видели, что всё, что он делает - на пределе наших представлений о физических и духовных резервах.
Казалось, он умеет расслабляться, как опытный спортсмен. Перед началом репетиции он сидел, развалясь, у стенки, на полу, тихо перебирая струны. Потом медленно вставал, медленно шёл. Остановившись, тихо произносил первую поэтическую строку: «Гул затих, я вышел на подмостки...». Потом - я помню это ощущение - словно гигантская многотонная волна, взмывал и обрушивался его голос в зал. Приходило ощущение: «Почему Пастернака не поют?».
Конечно, всё это - только мои мимолётные впечатления... Мне не дано было понять его жизни. Наверное, для этого с ним нужно было бы играть на сцене, долго наблюдать или снимать настоящий большой фильм.
Последний раз я наблюдал за ним на праздновании юбилея Театра на Таганке в ВТО. Меня пригласили с фильмом. Я опоздал и бегом поднимался по лестнице на последний этаж. И вдруг услышал торопливый перебор гитарных струн и тихое, в четверть голоса, пение Высоцкого. Я остановился и остался незамеченным. Иногда, чтобы увидеть самое главное, надо опоздать.
Он сидел в полумраке, в пустом фойе, у окна. Рядом с ним на стуле лежал ворох бумаг. Гитару он держал на коленях и, перегнувшись, придавив рукой к стулу белый лист, что-то быстро писал. Потом бросил ручку и начал играть, пытаясь тихо петь. Остался недовольным. Мотнул головой. Вычеркнул. Кто-то выглянул из зала. «Володя, кончай, сколько можно? Все же ждут. Ну?!». «Уже иду», - сказал Высоцкий и снова начал быстро писать. Ещё минуту он думал над текстом, потом начал медленно собирать листки. Зажав гитару под мышкой, открыл дверь и вошёл в зал. А я с отчаянием подумал: хватило бы одной кассеты, чтобы это снять!
Он поднялся на сцену. Вынул из держателя микрофон, повернул острым концом эту железку к себе, наколол, как продавец чеки, на него свои листки и начал петь. Это была очень задиристая песня о театре, об актёрах, о времени и о жизни. Потом я её больше не слышал. Зал аплодировал, смеялся. Спев очередной куплет, удивился сам себе и громко говорил: «Это у меня, оказывается, зачёркнуто. Этого не нужно было петь. Я в темноте писал, а тут свет бьёт в глаза, и я не понял». Все хохотали. Казалось, он вечен.
…Пять лет без движения лежала моя заявка на фильм о Высоцком. Лежала прочно…
Не могу простить себе, что не пробил право на съёмки, хотя бы для кинолетописи.
И опять казалось, что он вечен… О смерти его узнал утром во время одного из полуфинальных боёв по боксу. Шла Московская Олимпиада, и я снимал фильм. В этом же зале, за перегородкой, вёл съемки баскетболистов Юрис Подниекс, поразивший нас всех недавно своей картиной «Легко ли быть молодым?». Для связи с операторами нам выдали рации. Я держал свою у щеки и смотрел на ринг. Вдруг она зашипела, и взволнованный голос Юриса из соседнего зала произнес: «Ребята, вы меня слышите? Высоцкий умер. Вы поняли меня?!» - и выключился, чтобы услышать ответ. Ошеломлённые бедой, мы онемели. Юрис опять включился и переспросил: «Вы меня поняли?!».
А. ИВАНКИН
1989 год
На фото: Владимир Высоцкий во время выступления на праздновании 15-летия Театра на Таганке. Москва,
23 апреля 1979 год. Фото А. Гращенкова.
Для справки:
ИВАНКИН Александр Юльевич
10 июня 1952, Москва - 21 мая 2018.
Режиссёр-документалист.
В 1975 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (курс Л. Кристи).
По окончании работал режиссёром на ЦСДФ, преподавал во ВГИКе - вёл мастерскую режиссуры документального кино и телефильма (совместно с А. Кочетковым) и экспериментальную мастерскую режиссуры и операторского мастерства (совместно с И. Клебановым и А. Сиренко).
В 1996-2007 годах жил и работал в Канаде.
С 2007 года - художественный руководитель студии «Артель», автор и генеральный продюсер телевизионного проекта, посвящённого 90-летию СВР России «Поединки» (2009-2010, Первый канал).
Информация с портала kino-teatr.ru. Там же можно посмотреть фильмографию мастера. В качестве режиссёра сделал около 20 документальных лент.