Конец истории. Время говорить с Павлом
Творческой лаборатории «Виддхи» исполняется 20 лет, её лидеру - 40… Неподведённые итоги - в нашем разговоре с Павлом Володиным.
Фото: Владимир ПОРЕШ.
Этой осенью группа «ВИДДХИ» (Смоленск - Москва - Санкт-Петербург) отметит свой 20-летний юбилей. Отметит, если сочтёт нужным. У музыкантов очередная фаза самоуглубления - они занимаются своими делами, не давая концертов.
Пожалуй, самым философствующим участником группы является фронтмен Павел ВОЛОДИН. Вот новость: Павел уходит в разговорах от слова «поэт», называя и считая себя прежде всего режиссёром. Да-да, он работает в документальном кино именно как режиссёр, отложив поэтическую лиру в дальний угол своей творческой мастерской. На днях в Смоленске состоялась премьера его фильма « Сёстры», посвящённого монахиням Спасо-Преображенского монастыря, что в Брянской области.
- Павел, ты исповедуешь весьма экспрессивные, если не сказать - радикальные взгляды. Не раз и не два в наших разговорах ты подчёркивал, что время в общепринятом понимании кончилось, человечество перешло к какой-то новой фазе своего существования. Поясни, пожалуйста, свою мысль.
- Это - ощущение, не теория. Я сам к нему пришёл, а не вычитал у какого-нибудь умника. У меня ощущение, что мы давно ходим в каких-то декорациях. Да, сейчас наступило время, когда время закончилось.
Мир дошёл до того момента, когда жратвы навалом и вообще решены все фундаментальные вопросы на планете. Задача - перейти на какой-то следующий этап объединения человечества, понимаешь? Создать единый народ и так далее. И моя идея - назвать это время пост-историей. Теперь можно как угодно складывать любые куски истории, любые куски музыки - это винегрет, в котором больше нет смысла. Некуда идти! Всё закончилось. У человечества больше нет никаких идеалов. Больше не надо никаких социальных экспериментов - мы живём в обществе потребления. Это - конечный и финальный этап. После Освенцима бессмысленно говорить о человеколюбии. Мы - скоты с маской цивилизованности. Люди - это животные плюс лицемерие. На этом факте можно поставить большую жирную точку, не рассуждать и жить дальше. Коммунизм, демократия и все остальные строи - себя дискредитировали. Войн больше не будет, поскольку нет и не будет идей.
- А разве не возможны войны за ресурсы? Откуда у тебя ощущение, что они закончились?
- Это для нас они выглядят как войны за ресурсы - так показывают и говорят в телевизоре. На самом деле, ребята всё давно поделили, и никто за них не воюет. (улыбается) Было бы глупо в XXI веке воевать за «полезные ископаемые»!.. Это когда людей нужно между собой стравливать, им подсовывают ложные идеалы: ты воюешь за ресурсы! ты воюешь за флаг! за территорию! и так далее.
- Каково место нормального, думающего человека в наступившем новом мире?
- Я живу в пост-истории, мне больше не интересно. Я вижу, как одни люди манипулируют другими. Меня больше не интересует общественный или государственный цирк. Я наслаждаюсь жизнью: бьётся сердце - и это главное! Я просыпаюсь утром - слава Богу! Живу здесь и сейчас. Кайфую от того, что происходит со мной и вокруг меня. У меня что-то перестроилось в голове - возможно, от того, что финансовые вопросы на сегодня в моей жизни как бы решены, и я больше не думаю о том, что мне есть.
Накопил денег - съездил в Мексику посмотреть на эти пирамиды, о которых все говорят. Ещё накопил - съездил на заветную могилу в Венецию, ещё - в Нью-Йорк, который стоит увидеть и где другая дорогая могила… Посвятить оставшуюся жизнь достойным вещам - увидеть эту планету! Больше никаких особых задач нету. Не спорить, не выяснять, кто прав, а - общаться. Без агрессии, без войн, без правоты, без домыслов.
- А как же поэзия?
- Поэзия - это наивысшая форма разговорной речи, как я где-то вычитал. Для меня сейчас поэзия - это некая форма медитации. Тебе нужно сформулировать какую-то мысль для себя, - возможно, очень простую, - и ты ограничиваешь себя размером, ритмом, рифмой и ещё пытаешься максимально убрать прилагательные. Потому что они - пошлость, глагол должен быть!.. Прямое действие. Бродский говорил: ты пишешь стихи, и если накрыть их невидимым покрывалом, которое скрыло бы все прилагательные, местоимения и так далее, то стихотворение должно быть черно от глаголов! (смеётся)
- Медитация - это всё-таки диалог?
- Нет.
- Если это - монолог, то он для кого-то, или он - для себя? Религиозная медитация - это монолог или диалог с высшими силами?
- «Религиозная» и «медитация» - это два противоречащих друг другу слова. «Религиозной медитации» вообще быть не может. Есть - молитва. А медитация - это попытка собрать внутри себя «кубик Рубика», понять, кто ты и что ты. Медитация - это самососредоточенность, попытка разобраться с самим собой. И это единственное, чем стоит заниматься - не надо никаких психологов! Ни один психолог на Земле ни-ко-гда не разберётся в твоей проблеме, твоей душе! Увлечение психологами - это дичь и безумие, которые наступили в современном обществе! Я не видел здоровых - видел экзальтированных людей после общения с психологами, после таблеток. Ходят, улыбаются, как ушибленные - какую он полноценность приобрёл?! Какой полной жизнью он зажил?!
- Для меня самой полноценной терапией является любимое дело, работа за пишущей машинкой. Как ты обходишься без этого?
- У меня по-прежнему возникает желание писать стихи, оно к 40 годам не пропало. Притом что я - не известный литератор, который пишет, и ему за это платят деньги. Что в моём случае круто вдвойне. То есть, я пишу, потому что испытываю потребность в написании стихов. Допустим, 10 - 15 стихотворений считаю выдающимися и надеюсь, что они хотя бы лет на 10 - 15 меня переживут. Да, много ремесленничества, много шелухи, но сам процесс того стоит, получаешь реальное удовлетворение… Дело в том, что я знаю, как писать стихи! Ты пишешь, и вдруг осознаёшь, что ты через себя это всё пропускаешь, выводишь в слова. Вдруг понимаешь, что рифмы пришли не случайно, мысль проявилась, которую ты не мог сформулировать, и вдруг эти слова встали так, что ты думаешь: ну надо же! Это же круто!.. Не в смысле, что я - такой крутой, а - написанное круто. Их не было ещё в этой вселенной в таком порядке, этих нескольких слов, и вдруг они через тебя проявились, понимаешь? Ради этих моментов и пишешь. А потом хочешь поделиться написанным, и у тебя от волнения трясутся руки: посмотрите, как хорошо!.. Чем хороши социальные сети: они позволяют понять, свихнулся ли ты окончательно или ещё нет. И ты пишешь не в стол, как литераторы раньше, а сразу выкладываешь в соцсети - и всё становится понятным по откликам. Сразу чувствуешь отдачу! Издательства, редакторы, книги - всё это безумие в прошлом.
- Как можно полагаться на отклики в Интернете, если чаще всего они делаются в суете, на бегу? А человек, читающий бумажную книгу, гораздо более подготовлен к тому, чтобы воспринимать произведение искусства, ведь поэзия - это искусство…
- Такие правила игры сейчас… Книжку я раздам пятидесяти друзьям, которые просто бросят её в ящик стола и никогда уже не откроют. А в социальных сетях есть возможность моментального диалога. Есть вероятность, что бегущий человек остановится и за чашкой кофе в забегаловке, как ты говоришь, будучи в хорошем настроении, прочтёт стихи и в дальнейшем, возможно, даже их перечтёт.
- Ты говоришь о стихах, о стихосложении, причём довольно охотно, но ничего не говоришь о планах публичных выступлений - с группой «Виддхи» и сольно, с чтением стихов. Почему?
- Публичные выступления у нас сейчас достаточно редки. Так как планов покорять рок-сцену у нас нет, - всё это дерьмо просто не существует в пост-истории, во всём этом больше нет смысла, - я особо и не касаюсь этих тем в разговоре. Какие могут быть публичные выступления в мире, где Бузова три дня подряд собирает «Олимпийский» и на её «Инстаграм» подписаны 12 миллионов человек?! Тем более, рок-н-ролл - дело молодых, а нам всем уже сорокет… Не вижу смысла играть во все эти игры. Но раз в год позволяю себе делать большой концерт, на котором можно читать стихи, петь песни, формулировать какие-то собственные мысли, общаться с народом. Да, сцена - это своего рода наркотик, не поспоришь, но говорить о какой-то систематической деятельности больше не приходится. Я сейчас стихами больше занимаюсь, чем выступлениями. Опять же, ты представляешь, что такое творческий коллектив? Одно дело, когда всем по 20 лет - все горят идеей, готовы ехать куда угодно, петь и жить впроголодь, другое дело - когда у всех уже дети, собственные принципы, и все - самостоятельные единицы. Собрать людей уже сложно. А так - конечно, большой концерт - это самое большое энергетическое удовольствие, которое я только получаю в жизни. Тем более что на нас всегда собираются залы битком…
- Я полон скепсиса. Мне кажется, ты изменяешь своему главному призванию в жизни - сцене, выступлениям, поэзии - и садишься, хм, не совсем в свои сани. Тем не менее, рад, что ты так уверен в своём пути, и желаю тебе успехов. Наверное, это страшно - разочаровываться в жизни после сорока лет…
- Ты пойми, я же не музыкант. Я - человек, который вышел на сцену с помощью выдающихся музыкантов, которые ниспосланы мне судьбой и которые объединились в проект «Виддхи», написали музыку, аранжировали и играли её. Я бы хотел перечислить их: Денис Гордеев, Влад Приходько, Егор Хлызов, Алексей Крючков, Сергей Ларченков, Андрей Чепелев, Алексей Ковалёв. У нас всегда были одни из лучших музыкантов! Без них я не могу. Я ни одной нашей песни не смогу сыграть, скажем, на гитаре! Парадокс… Я себя изначально чувствую в «Виддхах» как поэт, который присоединился к музыкантам. Когда мы собираемся и играем, выступаем, я чувствую, что я кручусь внутри гигантской воронки и испытываю невероятные мистические вибрации, сродни шаманству какому-то…
- Хорошо. Спасибо за интервью!
От редакции. Говоря о дорогих его сердцу могилах, Павел имеет в виду захоронения Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, своих любимых литераторов.
Опубликовано в газете «МК в Смоленске». Номер за 7 - 14 августа 2019 года.
Фото: Владимир ПОРЕШ.
Этой осенью группа «ВИДДХИ» (Смоленск - Москва - Санкт-Петербург) отметит свой 20-летний юбилей. Отметит, если сочтёт нужным. У музыкантов очередная фаза самоуглубления - они занимаются своими делами, не давая концертов.
Пожалуй, самым философствующим участником группы является фронтмен Павел ВОЛОДИН. Вот новость: Павел уходит в разговорах от слова «поэт», называя и считая себя прежде всего режиссёром. Да-да, он работает в документальном кино именно как режиссёр, отложив поэтическую лиру в дальний угол своей творческой мастерской. На днях в Смоленске состоялась премьера его фильма « Сёстры», посвящённого монахиням Спасо-Преображенского монастыря, что в Брянской области.
- Павел, ты исповедуешь весьма экспрессивные, если не сказать - радикальные взгляды. Не раз и не два в наших разговорах ты подчёркивал, что время в общепринятом понимании кончилось, человечество перешло к какой-то новой фазе своего существования. Поясни, пожалуйста, свою мысль.
- Это - ощущение, не теория. Я сам к нему пришёл, а не вычитал у какого-нибудь умника. У меня ощущение, что мы давно ходим в каких-то декорациях. Да, сейчас наступило время, когда время закончилось.
Мир дошёл до того момента, когда жратвы навалом и вообще решены все фундаментальные вопросы на планете. Задача - перейти на какой-то следующий этап объединения человечества, понимаешь? Создать единый народ и так далее. И моя идея - назвать это время пост-историей. Теперь можно как угодно складывать любые куски истории, любые куски музыки - это винегрет, в котором больше нет смысла. Некуда идти! Всё закончилось. У человечества больше нет никаких идеалов. Больше не надо никаких социальных экспериментов - мы живём в обществе потребления. Это - конечный и финальный этап. После Освенцима бессмысленно говорить о человеколюбии. Мы - скоты с маской цивилизованности. Люди - это животные плюс лицемерие. На этом факте можно поставить большую жирную точку, не рассуждать и жить дальше. Коммунизм, демократия и все остальные строи - себя дискредитировали. Войн больше не будет, поскольку нет и не будет идей.
- А разве не возможны войны за ресурсы? Откуда у тебя ощущение, что они закончились?
- Это для нас они выглядят как войны за ресурсы - так показывают и говорят в телевизоре. На самом деле, ребята всё давно поделили, и никто за них не воюет. (улыбается) Было бы глупо в XXI веке воевать за «полезные ископаемые»!.. Это когда людей нужно между собой стравливать, им подсовывают ложные идеалы: ты воюешь за ресурсы! ты воюешь за флаг! за территорию! и так далее.
- Каково место нормального, думающего человека в наступившем новом мире?
- Я живу в пост-истории, мне больше не интересно. Я вижу, как одни люди манипулируют другими. Меня больше не интересует общественный или государственный цирк. Я наслаждаюсь жизнью: бьётся сердце - и это главное! Я просыпаюсь утром - слава Богу! Живу здесь и сейчас. Кайфую от того, что происходит со мной и вокруг меня. У меня что-то перестроилось в голове - возможно, от того, что финансовые вопросы на сегодня в моей жизни как бы решены, и я больше не думаю о том, что мне есть.
Накопил денег - съездил в Мексику посмотреть на эти пирамиды, о которых все говорят. Ещё накопил - съездил на заветную могилу в Венецию, ещё - в Нью-Йорк, который стоит увидеть и где другая дорогая могила… Посвятить оставшуюся жизнь достойным вещам - увидеть эту планету! Больше никаких особых задач нету. Не спорить, не выяснять, кто прав, а - общаться. Без агрессии, без войн, без правоты, без домыслов.
- А как же поэзия?
- Поэзия - это наивысшая форма разговорной речи, как я где-то вычитал. Для меня сейчас поэзия - это некая форма медитации. Тебе нужно сформулировать какую-то мысль для себя, - возможно, очень простую, - и ты ограничиваешь себя размером, ритмом, рифмой и ещё пытаешься максимально убрать прилагательные. Потому что они - пошлость, глагол должен быть!.. Прямое действие. Бродский говорил: ты пишешь стихи, и если накрыть их невидимым покрывалом, которое скрыло бы все прилагательные, местоимения и так далее, то стихотворение должно быть черно от глаголов! (смеётся)
- Медитация - это всё-таки диалог?
- Нет.
- Если это - монолог, то он для кого-то, или он - для себя? Религиозная медитация - это монолог или диалог с высшими силами?
- «Религиозная» и «медитация» - это два противоречащих друг другу слова. «Религиозной медитации» вообще быть не может. Есть - молитва. А медитация - это попытка собрать внутри себя «кубик Рубика», понять, кто ты и что ты. Медитация - это самососредоточенность, попытка разобраться с самим собой. И это единственное, чем стоит заниматься - не надо никаких психологов! Ни один психолог на Земле ни-ко-гда не разберётся в твоей проблеме, твоей душе! Увлечение психологами - это дичь и безумие, которые наступили в современном обществе! Я не видел здоровых - видел экзальтированных людей после общения с психологами, после таблеток. Ходят, улыбаются, как ушибленные - какую он полноценность приобрёл?! Какой полной жизнью он зажил?!
- Для меня самой полноценной терапией является любимое дело, работа за пишущей машинкой. Как ты обходишься без этого?
- У меня по-прежнему возникает желание писать стихи, оно к 40 годам не пропало. Притом что я - не известный литератор, который пишет, и ему за это платят деньги. Что в моём случае круто вдвойне. То есть, я пишу, потому что испытываю потребность в написании стихов. Допустим, 10 - 15 стихотворений считаю выдающимися и надеюсь, что они хотя бы лет на 10 - 15 меня переживут. Да, много ремесленничества, много шелухи, но сам процесс того стоит, получаешь реальное удовлетворение… Дело в том, что я знаю, как писать стихи! Ты пишешь, и вдруг осознаёшь, что ты через себя это всё пропускаешь, выводишь в слова. Вдруг понимаешь, что рифмы пришли не случайно, мысль проявилась, которую ты не мог сформулировать, и вдруг эти слова встали так, что ты думаешь: ну надо же! Это же круто!.. Не в смысле, что я - такой крутой, а - написанное круто. Их не было ещё в этой вселенной в таком порядке, этих нескольких слов, и вдруг они через тебя проявились, понимаешь? Ради этих моментов и пишешь. А потом хочешь поделиться написанным, и у тебя от волнения трясутся руки: посмотрите, как хорошо!.. Чем хороши социальные сети: они позволяют понять, свихнулся ли ты окончательно или ещё нет. И ты пишешь не в стол, как литераторы раньше, а сразу выкладываешь в соцсети - и всё становится понятным по откликам. Сразу чувствуешь отдачу! Издательства, редакторы, книги - всё это безумие в прошлом.
- Как можно полагаться на отклики в Интернете, если чаще всего они делаются в суете, на бегу? А человек, читающий бумажную книгу, гораздо более подготовлен к тому, чтобы воспринимать произведение искусства, ведь поэзия - это искусство…
- Такие правила игры сейчас… Книжку я раздам пятидесяти друзьям, которые просто бросят её в ящик стола и никогда уже не откроют. А в социальных сетях есть возможность моментального диалога. Есть вероятность, что бегущий человек остановится и за чашкой кофе в забегаловке, как ты говоришь, будучи в хорошем настроении, прочтёт стихи и в дальнейшем, возможно, даже их перечтёт.
- Ты говоришь о стихах, о стихосложении, причём довольно охотно, но ничего не говоришь о планах публичных выступлений - с группой «Виддхи» и сольно, с чтением стихов. Почему?
- Публичные выступления у нас сейчас достаточно редки. Так как планов покорять рок-сцену у нас нет, - всё это дерьмо просто не существует в пост-истории, во всём этом больше нет смысла, - я особо и не касаюсь этих тем в разговоре. Какие могут быть публичные выступления в мире, где Бузова три дня подряд собирает «Олимпийский» и на её «Инстаграм» подписаны 12 миллионов человек?! Тем более, рок-н-ролл - дело молодых, а нам всем уже сорокет… Не вижу смысла играть во все эти игры. Но раз в год позволяю себе делать большой концерт, на котором можно читать стихи, петь песни, формулировать какие-то собственные мысли, общаться с народом. Да, сцена - это своего рода наркотик, не поспоришь, но говорить о какой-то систематической деятельности больше не приходится. Я сейчас стихами больше занимаюсь, чем выступлениями. Опять же, ты представляешь, что такое творческий коллектив? Одно дело, когда всем по 20 лет - все горят идеей, готовы ехать куда угодно, петь и жить впроголодь, другое дело - когда у всех уже дети, собственные принципы, и все - самостоятельные единицы. Собрать людей уже сложно. А так - конечно, большой концерт - это самое большое энергетическое удовольствие, которое я только получаю в жизни. Тем более что на нас всегда собираются залы битком…
- Я полон скепсиса. Мне кажется, ты изменяешь своему главному призванию в жизни - сцене, выступлениям, поэзии - и садишься, хм, не совсем в свои сани. Тем не менее, рад, что ты так уверен в своём пути, и желаю тебе успехов. Наверное, это страшно - разочаровываться в жизни после сорока лет…
- Ты пойми, я же не музыкант. Я - человек, который вышел на сцену с помощью выдающихся музыкантов, которые ниспосланы мне судьбой и которые объединились в проект «Виддхи», написали музыку, аранжировали и играли её. Я бы хотел перечислить их: Денис Гордеев, Влад Приходько, Егор Хлызов, Алексей Крючков, Сергей Ларченков, Андрей Чепелев, Алексей Ковалёв. У нас всегда были одни из лучших музыкантов! Без них я не могу. Я ни одной нашей песни не смогу сыграть, скажем, на гитаре! Парадокс… Я себя изначально чувствую в «Виддхах» как поэт, который присоединился к музыкантам. Когда мы собираемся и играем, выступаем, я чувствую, что я кручусь внутри гигантской воронки и испытываю невероятные мистические вибрации, сродни шаманству какому-то…
- Хорошо. Спасибо за интервью!
От редакции. Говоря о дорогих его сердцу могилах, Павел имеет в виду захоронения Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, своих любимых литераторов.
Опубликовано в газете «МК в Смоленске». Номер за 7 - 14 августа 2019 года.