Сахалин и Чехов
... На воде, вместо лодки или парома, большой, совершенно квадратный ящик. Капитаном этого единственного в своем роде корабля состоит каторжный Красивый, не помнящий родства. Ему уже 71 год. Горбат, лопатки
выпятились, одно ребро сломано, на руке нет большого пальца и на всем теле рубцы от плетей и шпицрутенов, полученных им когда-то. Седых волос почти нет; волосы как бы полиняли, глаза голубые, ясные, с веселым добродушным взглядом. Одет в лохмотья и бос. Очень подвижен, говорлив и любит посмеяться. В 1855 г. он бежал из военной службы "по глупости" и стал бродяжить, называя себя не помнящим родства. Его задержали и отправили в Забайкалье, как он говорит, в казаки. - Я тогда думал, - рассказывал он мне, - что в Сибири люди под землей живут, взял и убежал по дороге из Тюмени. Дошел до Камышлова, там меня задержали и присудили, ваше высокоблагородие, на 20 лет в каторгу и к 90
плетям.
Послали в Кару, влепили там эти самые плети, а оттуда сюда на
Сахалин в Корсаков; я из Корсакова бежал с товарищем, но дошел только до
Дуи: тут заболел, не смог дальше идти. А товарищ до Благовещенска дошел.
Теперь уж я отслуживаю второй срок, а всего живу тут на Сахалине 22 года. И
преступления моего было всего, что из военной службы ушел.
- Зачем же ты теперь скрываешь свое настоящее имя? Какая надобность?
- Летось я сказывал чиновнику свое имя.
- И что же?
- Да ничего. Чиновник говорит: "Пока справки делать будем, так ты
помрешь. Живи и так. На что тебе?" Это правда, без ошибки... Все равно жить
недолго. А все-таки, господии хороший, родные узнали бы, где я.
- Как тебя зовут?
- Мое здешнее имя Игнатьев Василий, ваше высокоблагородие.
- А настоящее?
Красивый подумал и сказал:
- Никита Трофимов. Я Скопинского уезда, Рязанской губернии.
Стал я переправляться в коробочке через реку. Красивый упирается
длинным шестом о дно и при этом напрягается все его тощее, костистое тело.
Работа нелегкая.
- А тебе, небось, тяжело?
- Ничего, ваше высокоблагородие; меня никто в шею не гонит, я легонько.
Он рассказывает, что на Сахалине за все 22 года он ни разу не был сечен
и ни разу не сидел в карцере.
- Потому что посылают лес пилить - иду, дают вот эту палку в руки -
беру, велят печи в канцерярии топить - топлю. Повиноваться надо. Жизнь,
нечего бога гневить, хорошая. Слава тебе господи!
Летом он живет в юрте около перевоза. В юрте у него лохмотья, каравай
хлеба, ружье и спертый, кислый запах. На вопрос, для чего ему ружье, говорит
- от воров и куликов стрелять - и смеется. Ружье испорчено и стоит тут
только для виду. Зимою превращается он в дровотаска и живет в конторе на
пристани. Однажды я видел, как он, высоко подсучив панталоны и показывая
свои жилистые, лиловые ноги, тащил с китайцем сеть, в которой серебрились
горбуши, каждая величиною с нашего судака. Я окликнул его, и он радостно
ответил мне.
Александровский пост основан в 1881 г. Один чиновник, который живет на
Сахалине уже 10 лет, говорил мне, что когда он в первый раз приехал в
Александровский пост, то едва не утонул в болоте. Иеромонах Ираклий,
проживавший до 1886 г. в Александровском посту {3}, рассказывал, что вначале
тут было только три дома и в небольшой казарме, где теперь живут музыканты,
помещалась тюрьма. На улицах были пни. Там, где теперь кирпичный завод, в
1882 г. охотились на соболей. Для церкви о. Ираклию была предложена
надзирательская будка, но он отказался от нее, ссылаясь на тесноту. В
хорошую погоду служил он на площади, а в дурную - в казарме или где
придется, одну обедницу.
- Служишь, а тут бряцанье кандалов, - рассказывал он, - шум, жар от
котла. Тут "слава святей единосущней", а рядом - "растакую твою..."
Настоящий рост Александровска начался с издания нового положения
Сахалина {4}, когда было учреждено много новых должностей, в том числе одна
генеральская. Для новых людей и их канцелярий понадобилось новое место, так
как в Дуэ, где до того времени находилось управление каторгой, было тесно и
мрачно. В шести верстах от Дуэ на открытом месте уже стояла Слободка, была
уже на Дуйке тюрьма, и вот по соседству мало-помалу стала вырастать
резиденция: помещения для чиновников и канцелярий, церковь, склады, лавки и
проч. И возникло то, без чего Сахалин обойтись бы не мог, а именно город,
сахалинский Париж, где находит себе соответствующие общество и обстановку и
кусок хлеба городская публика, которая может дышать только городским
воздухом и заниматься только городскими делами.
Разные постройки, раскорчевка и осушение почвы производились
каторжными. До 1888 года, пока не была выстроена теперешняя тюрьма, жили они
тут в юртах-землянках. Это были срубы, врытые в землю на 2-2? аршина,
с двухскатными земляными крышами. Окна были маленькие, узкие, в уровень с
почвою, было темно, особенно зимою, когда юрты заносило снегом. От поднятия
почвенной воды иногда до пола, от постоянного застоя влаги в земляных крышах
и в рыхлых гниющих стенах сырость в этих погребах была ужасная. Спали люди в
полушубках. Почва вокруг, а также и колодец с водой были постоянно
загрязняемы человеческими испражнениями и всякими отбросами, так как отхожих
мест и мусорных ям не было вовсе. В юртах каторжные жили со своими женами и
детьми.
В настоящее время Александровск занимает на плане площадь около двух
квадратных верст; но так как он уже слился со Слободкой и одною своею улицей
подходит к селению Корсаковскому, чтобы в самом недалеком будущем слиться с
ним, то размеры его в самом деле более внушительны. Он имеет несколько
прямых, широких улиц, которые, однако, называются не улицами, а по старой
памяти, слободками. На Сахалине есть манера давать названия улицам в честь
чиновников еще при их жизни; называют улицы не только по фамилиям, но даже
по именам и отчествам {5}. Но по какой-то счастливой случайности
Александровск не увековечил еще ни одного чиновника, и улицы его сохранили
до сих пор названия слободок, из которых они образовались: Кирпичная,
Пейсиковская, Касьяновская, Писарская, Солдатская. Происхождение всех этих
названий понять нетрудно, кроме Пейсиковской. Говорят, будто она названа так
каторжными, в честь пейсов еврея, который торговал здесь, когда еще на месте
Слободки была тайга; по другой же версии, жила тут и торговала поселка
Пейсикова.
На улицах деревянные тротуары, всюду чистота и порядок, и даже на
отдаленных улицах, где теснится беднота, нет луж и мусорных куч. Главную
суть поста составляет его официальная часть: церковь, дом начальника
острова, его канцелярия, почтово-телеграфная контора, полицейское управление
с типографией, дом начальника округа, лавка колонизационного фонда {6},
военные казармы, тюремная больница, военный лазарет, строящаяся мечеть с
минаретом, казенные дома, в которых квартируют чиновники, и
ссыльно-каторжная тюрьма с ее многочисленными складами и мастерскими. Дома
большею частью новые, на европейский лад, крытые железом и часто выкрашенные
снаружи. На Сахалине нет известки и хорошего камня, и потому каменных
построек нет.
Если не считать квартир чиновников и офицеров и Солдатской слободки,
где живут солдаты, женатые на свободных, - элемент подвижной, меняющийся
здесь ежегодно, - то всех хозяйств в Александровске 298. Жителей 1499: из
них мужчин 923, женщин 576. Если сюда прибавить свободное население, военную
команду и тех каторжных, которые ночуют в тюрьме и не участвуют в
хозяйствах, то получится цифра около 3000. В сравнении с Слободкой здесь
очень мало крестьян, но зато каторжные составляют треть всего числа хозяев.
Устав о ссыльных разрешает жить вне тюрьмы, а стало быть, и обзаводиться
хозяйством только каторжным разряда исправляющихся, но этот закон постоянно
обходится ввиду его непрактичности; в избах живут не одни только
исправляющиеся, но также испытуемые, долгосрочные и даже бессрочные. Не
говоря уже о писарях, чертежниках и хороших мастерах, которым по роду их
занятий жить в тюрьме не приходится, на Сахалине немало семейных
каторжников, мужей и отцов, которых непрактично было бы держать в тюрьмах
отдельно от их семей: это вносило бы немалую путаницу в жизнь колонии.
Пришлось бы держать семьи тоже в тюрьмах или же продовольствовать их
квартирой и пищей на счет казны, или же удерживать на родине все время, пока
отец семейства отбывает каторгу.
Каторжные разряда испытуемых живут в избах и часто поэтому несут более
слабое наказание, чем исправляющиеся. Тут резко нарушается идея
равномерности наказания, но этот беспорядок находит себе оправдание в тех
условиях, из которых сложилась жизнь колонии, и к тому же он легко устраним:
стоит только перевести из тюрьмы в избы остальных арестантов. Но, говоря о
семейных каторжных, нельзя мириться с другим беспорядком - с
нерасчетливостью администрации, с какою она разрешает десяткам семейств
селиться там, где нет ни усадебной, ни пахотной земли, ни сенокосов, в то
время как в селениях других округов, поставленных в этом отношении в более
благоприятные условия, хозяйничают только бобыли, и хозяйства не задаются
вовсе благодаря недостатку женщин. В Южном Сахалине, где урожай бывает
ежегодно, есть селения, в которых нет ни одной женщины, между тем в
сахалинском Париже одних лишь женщин свободного состояния, прибывших за
мужьями добровольно из России, живет 158.
В Александровске уже нет усадебной земли. В прежнее время, когда было
просторно, давали под усадьбы 100-200 и даже 500 квадратных сажен, теперь же
сажают на 12 и даже на 9 и 8. Я сосчитал 161 хозяйство, которые ютятся со
своими стройками и огородами на усадьбах, имеющих каждая не более 20 кв.
сажен. Виноваты в этом главным образом естественные условия Александровской
долины: двигаться назад к морю нельзя, не годится здесь почва, с боков пост
ограничен горами, а вперед он может расти теперь только в одном направлении,
вверх по течению Дуйки, по так называемой Корсаковской дороге: здесь усадьбы
тянутся в один ряд и тесно жмутся друг к другу.
По данным подворной описи, пахотною землей пользуются только 36 хозяев,
а сенокосом только 9. Величина участков пахотной земли колеблется между 300
саж. и 1 десятиной. Картофель сажают почти все. Лошади есть только у 16, а
коровы у 38, причем скот держат крестьяне и поселенцы, занимающиеся не
хлебопашеством, а торговлей. Из этих немногих цифр следует заключить, что
хозяйства в Александровске держатся не на хлебопашестве. Какою слабою
притягательною силой обладает здешняя земля, видно уже из того, что здесь
почти совсем нет хозяев-старожилов. Из тех, которые сели на участок в 1881
г., не осталось ни одного; с 1882 г. сидят только 6, с 1883 г. - 4 с 1884 г.
- 13, с 1885 г. - 68. Значит, остальные 207 хозяев сели после 1885 г. Судя
по очень малому числу крестьян, - их только 19, - нужно заключить, что
каждый хозяин сидит на участке столько времени, сколько нужно ему для
получения крестьянских прав, то есть права бросить хозяйство и уехать на
материк.
Вопрос, на какие средства существует население Александровска, до сих
пор остается для меня не вполне решенным. Допустим, что хозяева со своими
женами и детьми, как ирландцы, питаются одним картофелем и что им хватает
его на круглый год; но что едят те 241 поселенцев и 358 каторжных обоего
пола, которые проживают в избах в качестве сожителей, сожительниц, жильцов и
работников? Правда, почти половина населения получает пособие от казны в
виде арестантских пайков и детских кормовых. Есть и заработки.
...
Читать с начала ... Читать дальше ... ... === Источник : https://svistuno-sergej.narod.ru/news/ostrov_004/2023-12-15-6539 === текст, путешествия, классика, литература, Антон Павлович Чехов, книга, слово, описания, история, Остров Сахалин, проза, Сахалин, исследования, Антон Чехов, из интернета ===