Про Рассела и драники
Есть такой британский философ, логик, математик и общественный деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе - Бертран Рассел. Однажды у него спросили, какое бы он послание хотел оставить своим потомкам. И он ответил: «Я бы поделился двумя мыслями. Первая - интеллектуальная, вторая - нравственная». Первая мысль, если кратко, содержала призыв придерживаться только фактов и не позволять иллюзиям взять верх, даже если это кажется выгодным. Вторая мысль представляла собой призыв к любви, терпимости и к смирению перед тем, что в мире существуют разные мнения - только так можно вместе выжить, а не вместе умереть. https://www.youtube.com/watch?v=ihaB8AFOhZo
Формально со всем этим можно было бы согласиться, если не знать те мировоззренческие аспекты, которые стоят за этим, и к чему философ собственно клонит.
1.
Рассел, будучи эмпириком, слепо верил в «концепцию факта», и одновременно будучи рационалистом (такое бывает, оказывается), верил если и не во всемогущество логики, то в ее беспрецедентное сущностное значение. Приятие факта он противопоставляет вере, интуиции, воле, чувству и пр. Науку он, естественно, противопоставляет религии, которая, якобы, не имеет отношения к фактам.
Сам термин «факт» (лат. factum букв. «сделанное», от лат. actus «действие» ) может выступать просто как как синоним истины. Но у Рассела факт, скорее, есть особое высказывание, фиксирующее эмпирическое знание, облеченное в определенную логическую форму. Никакого эпистемологического статуса религиозного опыта он не признает и даже не проблематизирует его наличие, ограничившись лишь изучением формальных богословских конструкций на неожиданно для меня низком уровне погружения в них, в эти конструкции.
Религия факта сама по себе очень выгодна и… иногда весьма иллюзорна. Сегодня наряду с концепцией фактуализма, исходящей из презумпции автономности и первичности фактов по отношению к теории, существует концепция теоретизма, согласно которой факты вторичны по отношению к теории и настолько зависят от нее, что могут изменяться в зависимости от выбора теоретической модели. Иногда именно то, что «выгодно», т.е., удобно, целесообразно, благо и пр., является истиной, в том числе и потому, что «логично». Логичность - это как раз то, что выгодно для «чистого разума», она и есть мера интеллектуальной выгоды.
Рассел не проблематизирует очевидность и подменяет ее логичностью и декларацией нескольких постулатов познания физического мира…
Здесь меня нужно понять правильно: все, что говорит Рассел о факте, вполне себе справедливо, но ровно до тех пор, пока не претендует на всеобщность. То, что из картофеля можно (и нужно) приготовить драники - факт. Факт или не факт то, что рецепт драников не должен содержать муки или яиц - об этом можно спорить. Но сущую ересь несет тот, кто говорит, что из картофеля можно приготовить только драники, а из фактов - только науку. Религия - тоже вполне себе достойный результат кулинарии! Но не вся. И наука - она ведь тоже не вся «съедобна», в том числе и потому, что состоит не только из фактов. Как и религия…
Позже Рассел придет к разоблачению образования, которое больше похоже на пропаганду и идеологию. Впрочем, как в перспективе знания небессмысленна конъюнкция науки и образования, так и в перспективе духовности небессмысленна конъюнкция веры и религии. И их противопоставление тоже (а-ля эпистемологический анархизм П. Фейерабенда, в котором среди прочего содержался призыв освободить образование не только от религии, но и от науки). Главное - аккуратнее использовать квантор всеобщности или даже не использовать его вообще.
2.
Рассел, будучи атеистом и антиклерикалом, поначалу видел в религии только дезинтегрирующие свойства и проповедовал (в том числе и своей жизнью) те идеи, которые потом будут отождествлены со «свободной любовью» и прочими «миром-дружбой-жвачкой» в идеологии хиппи и сексуальной революции середины ХХ века. Любовь только тогда будет действенной (делать человека счастливым), когда она будет сопряжена не с религией. Религия только мешает - на уровне личной жизни и цивилизации в целом.
Размышления философа базировались на богатом, опять же, эмпирическом материале. С одной стороны, прекрасным поводом для его беспокойств являлись мировые войны, война во Вьетнаме, распространение ядерного оружия… А с другой, мужьям всех женщин, которые работали рядом с Расселом или даже просто были с ним знакомы, тоже было, о чем беспокоиться. В том числе и его другу и соавтору А. Уайтхеду...
Философ официально женился в четвертый раз, когда ему исполнилось 80, и прожил в этом браке до своей смерти в 97 лет. Только в этом возрасте у него появилась «возможность привести в порядок свои «чрезвычайно сильные сексуальные инстинкты» (завидовать - грех!).
Эта кобелиность по-разному воспринималась его ближними и дальними (https://en.wikipedia.org/wiki/The_Bertrand_Russell_Case), но он сам считал это не какой-то двойной моралью, но вполне себе разумным поведением, соответствующим его внутренним принципам (и возможностям). Хотя мне лично очень жалко его первую жену Элис: в свои 82 года, незадолго до своей смерти, она пишет письмо бывшему мужу, в котором благодарит его за то, что он был в ее жизни, и в котором признается, что была верна своей любви к нему все эти пятьдесят с лишним лет и выражает надежду на ни к чему не обязывающую его встречу за ужином…
Справедливости ради заметим, что с течением времени Рассел испытывал все больше тревоги - как по поводу тождества науки, так и по поводу разрушения европейской семьи…
Казалось бы, оскудение религиозности и рост научного знания должны делать человечество более счастливым, но на практике этого не происходило. Факты!
Государственные системы (а у некоторых - и межгалактические) становились более тотальными, а люди - более несвободными. Рассел с определенного момента четко предвидит, что общество в будущем будет почти полностью управляемо «по науке», но лишенной гуманистических идеалов. А однажды он обнаружил, что на пути тоталитаризма системы останется только лишь один институт: институт семьи, но он будет рушиться по мере очевидного уменьшения влияния религии и наступления науки.
«Социальные психологи будущего будут вести различные классы школьников, на которых они будут отрабатывать различные методы выработки уверенности, что снег чёрный. Очень быстро будут получены различные результаты. Во-первых, будет доказано, что семья мешает. Второе - обработка не даст существенных результатов, если она начнётся после десятилетнего возраста. Третье - стихи, положенные на музыку с повторами, очень эффективны. Четвёртое - мнение, что снег белый, нужно считать проявлением болезненной склонности к эксцентричности… Учёным будущего предстоит отточить эти максимы и точно подсчитать, во что обойдётся убеждение одного школьника в том, что снег чёрный, и насколько дешевле будет убедить его в том, что снег тёмно-серый». Средствами науки (а отнюдь не религии) власти создадут нацию рабов, после чего критика власти «станет психологически просто невозможна», а восстание «расы рабов» будет настолько же невероятным, как «восстание овец против производителя баранины». Проиграют не только «клерикалы», но и ученые. Власть сосредоточится в руках масс-медиа (вернее тех, кому они принадлежат). Не только не религиозные, но и не научные доктрины возьмут верх. Этот будут информационные технологии и технологии образовательные, которые, впрочем, с какого-то времени станут только информационными и наукоёмкими.
Дальше нужно продолжить повествование голосом Галустяна со слов «А кто это сделал?». Рассел, казалось бы, в свете им же открытых рисков должен был бы пересмотреть свой взгляд если не на бытие Бога, то на религию, но сего не произошло. Возможно, всему виной его принцип, озвученный в условном его завещании: внешняя выгода не является основанием для принятия чего-либо истинным, если внутренне это не нравится (не кажется фактом). Во-вторых, а что, если он понял, что влияние религии в будущем не ослабеет так, как он предполагал изначально, и там, где не поспеет образование и наука, и там, где не хватит задористой музычки, как раз религия и сгодится (для чего ее и воскресят и размножат - возможно, теми же «научными» методами). На процветание принципов «свободных отношений» это не повлияет и сколь угодно значимого рецидива «патриархальных» ценностей это не спровоцирует, а вот на многое другое сгодится вполне…
В царстве антихриста должна быть симфония между а) технологиями потребления, обеспечивающими всеобщее процветание научными методами, б) климатом всестороннего душевного мира, построенного на новой эстетике и идеологии, в) небывалым духовным согласием, обеспеченным единством и вседоступностью религиозного поклонения. Не только наука (и искусство) нужны антихристу, но и религия - в том числе и потому, что из фактов можно приготовить не только науку, и факты своей совокупностью не исчерпывают всю полноту ни реальности, ни ценностей.
Как однажды сказал сам Рассел, «самое трудное в жизни - это понять, какой мост перейти, а какой сжечь». Наверняка, речь шла о движении в обратном направлении, о намереньи сделать шаг назад. https://rabbidunner.com/bertrand-russell-and-the-triangle/