Молиться и не унывать
- «[Христос] Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк.18:2-8)
«Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?» (1Пет.4:18) - когда прочитаешь такие слова апостола Петра, то можешь и приуныть невзначай: здесь чуть ли не прямо сказано, что я не спасусь. Но вот слова сегодняшнего Евангелия на самом деле ободряют: спасение получит всякий, кому оно действительно нужно, и кто настойчиво его ищет вопреки всякой мере и здравому смыслу - поскольку мера и смысл только в одном: я нечестив и грешен, и потому мое место в аду (про вас не говорю, вы же ведь - котики). Если даже злые люди могут уступать и прощать, то неужели этого не может делать Господь, Который есть Любовь?
Напомню, что всемогущество Бога - это не только «космологическое» Его свойства (творение всяких звезд и галактик), но и свойство нравственное: Он может простить всё и всех, даже Чикатило. Неужели я должен думать, что мои грехи настолько уникальны, что простить их Господу не по плечу? Нет… зло банально - и всё целиком. Не надо себе льстить даже в этом!
Иногда должное ощущение количества и качества своих грехов грешник непроизвольно и незаметно для себя заменяет соображениями об их особенности и неповторимости. Но покаяние - это не тогда, когда я думаю, что, пусть и во зле, но я невероятно уникален. Покаяние - это переживание уникальной святости Господа и понимание того, что, собственно, даже во грехе я - бездарь и бестолочь, а количество и размеры моих согрешений только лишь это подчеркивают: чем больше, тем посредственнее. Наверное, в том числе и поэтому бесы так сосредоточены на праведниках…
А вот завтра, в неделю о Мытаре и Фарисее мы будем читать продолжение этого фрагмента Евангелия. Там тоже будет притча, но уже о двух парнях, один из которых был чересчур оптимистом относительно себя, но при этом слишком обесценивал возможности других - не без торжества о своей… ортодоксии. Казалось бы, фарисей - красава и, в общем-то, делает хорошее: благодарит Господа за явленные ему возможности соблюдать Закон Божий. Но, технически, это было не столько молитва, сколько хвастовство перед самим собой. Благодарить Бога можно без осуждения, но невозможно предаваться самолюбованию и при этом не уничижать других - даже на таком контрастном примере.
* Заметка на полях. Интересное вкрапление славянского перевода Псалтири получается в известном русскоязычном переводе толкований свт. Иоанна Златоуста, который, говоря о молитве фарисея, цитирует пророка Давида: «да будет молитва его в грех и епископство его приимет ин» (Пс. 108:7-8)…
Но… Для полноты смысла нужно довести дело либо до абсурда, либо до рекурсии. Я избираю второе: фарисеев осуждать и превозноситься над ними тоже нужно… как можно реже. А то сейчас понаплодилось мытарей, которые не себя ударяют в грудь, а именно фарисея, на роль которого годится всякий, кто не такой мытарь, как они. А тому, бедному, уже и десять заповедей процитировать страшно и даже просто признаться, что в Бога верит…
В моем детстве ребята во дворе, перед там как поиграть в войну, иногда подолгу спорили, чья очередь быть «фашистом». И тут самым важным была не реальная соразмерность распределения ролей, а уверенность и нахрапистость. Так и сегодня, кто первый пнул другого, тот уже определенно не фарисей, а тот, кто «просто искренне говорит, что думает», и «кому за правду\державу\Церковь\иное обидно»...
Если первая притча - о том, что должно молиться и не унывать, то вторая - о том, что должно молиться и не борзеть. Но как первая притча - не о том, что хорошо быть немилосердным судьёй, так и вторая - не о том, что хорошо быть мытарем. Как говорится в каноне, давайте «фарисеевым добродетелям постараемся подражать, и ревновать смирению мытаря, ненавидя в них обоих недоброе: безрассудство и пагубу грехопадений».