На Господню славу
«После сего Иисус вышел и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, оставив всё, встал и последовал за Ним. И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними. Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками? Иисус же сказал им в ответ: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Лк.5:27-32).
Караваджо - "Призвание апостола Матфея", 1599 - Vocazione di san Matteo
В любом обществе есть налоги, и все, включая тех, кто не желает этого делать, понимают, что «в принципе» налоги должны быть.
Но есть одно но. А как быть с оккупационной властью? Первый и самый легкий ответ: «не платить». Во-первых, это небезопасно даже при родной и любимой власти, а во-вторых… там много очень философских и правовых вопросов, которые я даже не хочу сейчас ставить перед вами. Давайте просто вернемся в Израиль времен Иисуса Христа.
С одной стороны, у иудеев, всё как у всех проигравших: пришел завоеватель и делает им больно: заставляет платить по праву сильного - он может. Далеко не везде налоги собирали римляне, и часто на местах в провинциях на эту работенку соглашались местные: люди без принципов или наоборот те, кто принципиально работал на «единство империи» и «альтернативный цивилизационный выбор». Это в глазах иудея-патриота - коллаборация: предательство и пособничество врагу.
Мытарей относили к самым ненавистным грешникам, хотя далеко не факт, что все они сами по себе были людьми низкого нравственного сознания и недостойного поведения. Просто предателей или тех, кого принимают за таковых, никто не любит. Особенно если они еще приходят к тебе за твоими деньгами.
Но с евреями случай особенный: им неприятно было платить налоги не только потому что они расставались с кровными средствами, и не только потому, что их взымали оккупанты, но еще и потому, что им, евреям… если упрощенно, этого делать «религия не позволяла»: это хоть и вынужденная, но измена Израилю - служение другому народу, у которого другие боги. Это сложно объяснить в двух словах, но участие в «чужой государственности» мыслилась ими как соучастие в чужом культе, как нечто имеющее негативное религиозно-нравственное значение. Эти налоги виделись, как пишет Лопухин, «нарушением основных начал богоправления», что могло быть «извиняемо только под условием неизбежной принудительности». И даже не столько извиняемо, сколько объясняемо… Плюс, кроме материального бремени эти налоги являлись и бременем моральным: они казались унизительным свидетельством и болезненным напоминанием того, что Бог оставил Израиль («оставил» - в определенном смысле, конечно).
Нужно принять во внимание и то, что сбор налогов даже на законных и благочестивых основаниях - раздолье для всяческих злоупотреблений. Поэтому свт. Иоанн Златоуст и пишет: «Ремесло мытарей было хищением под видом закона. Но Тот, Кто не возгнушался блудницы и не возбранил ей облобызать и омочить слезами ноги Его, не устыдился и мытаря, ибо Он пришел уврачевать не только тело его, но и душу от зла».
И вот, значит, Господь проходит мимо логова мытарей и зовет за собой одного из них…
Согласно Луке, его звали Левием, согласно Матфею - Матфеем. Большинство отцов считало, что речь идет об одном человеке, поэтому один из евангелистов и апостолов так и называется: Левий Матфей. Вполне возможно Левий - это латинизированное Леви (ивр. לֵוִי - Леви) - «левит», т.е., прозвище Матфея, указывающее на его сословие, из которого он вышел своим предательством. А может, это «говорящее имя», почетный эпитет - Левий происходит от ивр. יִלָּוֶה , что значит «прилепится»: Матфей «прилепился» к Господу и Спасителю Израиля - «симметрично» тому, как он некогда отрекся (из скромности сам Матфей себя так не называет). А может, это просто его второе имя, латинское Levis (гладкий, блестящий), взятое им при «выходе из иудейства» (возможно, мытарь в известной притче стоит «при входе» в том числе и потому, что ему дальше нельзя, он отлучен от синагоги).
Матфей оставляет свое злачное место и идет за Христом… Он устраивает угощение в своем доме, на которое приглашает своих уже бывших коллег и прочих грешников - местный культурный «неформат» и нравственный «неликвид».
То, что Господь наш обращается к грешникам, не являлось само по себе чем-то предосудительным в глазах книжников и фарисеев. Напротив, они тоже думали, что призвание заблудшего ближнего к Торе есть выполнение заповеди о любви к ближнему. Книга Зоар, пусть и появившаяся намного позже, но вполне себе соответствующая духу фарисейства, прямо говорит, что праведник должен «гнаться за грешником, чтобы приблизить его к Творцу» (Шмот, 128 б). Как говорит Рамбам («Сефер а-Мицвот»), тот, кто любит Творца, без сомнения будет «призывать и добиваться, чтобы отступники и невежды также познали истину» - ту, что уже известна ему самому.
Проблема была в другом: в том, что Иисус принимает приглашение Левия и есть и пьет в нерукопожатной компании тех, с кем уважающий себя человек никогда общаться не будет: поэтому фарисеи даже не считают возможным говорить с Господом непосредственно, но демонстративно обращаются к Нему в третьем лице через Его учеников: они спрашивают апостолов, но Христос отвечает фарисеям непосредственно, минуя апостолов - Он не хочет им платить той же монетой: пренебрежением. Он понимает суть их претензий и незлобиво отвечает им.
Иудеи возмущены тем, что Христос со своими учениками разделяет трапезу с подонками - это понятно. Но давайте и мы разберем богословскую суть этих претензий. Я, как и в другие разы, буду исходить из того, что современный талмудический раввинизм является наследником фарисейства, продолжателем фарисейства и самим фарисейством.
Насчет есть и пить с грешниками фарисеи «активизировали» смысл известного места из Псалтири: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей» (Пс.1:1). Поэтому Талмуд и говорит: «Не дружи с грешником, даже если ты желаешь приблизить его (тем самым) к Торе» («Авот раби Натана», 9). Рав Элияу Деслер учит по этому поводу: «Для того, чтобы воздействовать на отступников от Торы и приблизить их к Творцу, не следует идти к ним и делать это там, где они находятся. Наоборот, необходимо, чтобы человек, приближающий отступников, оставался там, где он обитает, и постарался приобщить их к себе и воздействовать на них светом своей Торы. Вследствие того, что он находится там, где царствует его Тора, невелика опасность перенять их качества, поскольку место, озаренное светом Торы, будет защищать его». Подобную ошибку, якобы, совершил царь Иосафат, который «стремился приблизить всех евреев к Небесному Отцу», но «в своем стремлении возвратить грешников на праведный путь он сдружился со злодеями, захватившими власть в Царстве Израиля, и потерпел поражение, доказательством чему служат слова пророка Ииуя (2Пар.19:2): «…[следовало] ли тебе помогать нечестивцу и любить ненавидящих Господа? За это на тебя гнев от лица Господня». Также и пророк Елиезер обличал его (2Пар. 20:37): «так как ты вступил в общение с Охозиею, то разрушил Господь дело твое» (см.: «Михтав ми-Элияу», часть 2). Речь идет - напомню - о союзе с нечестивыми израильскими царями, благодаря которому разделенные Израиль и Иудея смогли временно мирно сосуществовать и вести совместные войны с внешними врагами. Получается, что в этой ситуации фарисеи думали, что не грешники пошли за Иисусом, а Иисус - за грешниками, со всеми вытекающими из этого нравственными последствиями и репутационными потерями…
Но не спешите хлестать налево и направо фарисеев! Астанавитесь! Ведь и христиане тоже усвоили подобного рода логику. 64 Правило святых апостолов, 11 Правило Шестаго и 33 Правило Лаодикийскаго соборов часто толкуются вполне себе «по-ветхозаветному» - и это всё при осуждении фарисеев за их высокомерие и надменность. Несколько примеров понимания проблемы совместного принятия пищи с нехорошими парнями:
Свт. Иоанн Златоуст: «Возлюбленные, много раз я говорил вам о безбожных еретиках и теперь умоляю не объединяться с ними ни в пище, ни в питье, ни в дружбе, ни в любви, ибо поступающий так отчуждает себя от Христовой Церкви. Если кто-либо и проводит житие ангельское, но соединяется с еретиками узами дружбы или любви - он чужой для Владыки Христа. Как не можем мы насытиться любовью ко Христу, так и ненавистью к врагу Его не можем насытиться. Ибо Сам Он говорит: “Кто не со Мною, тот против Меня”(Мф. 12, 30.)».
Свт. Василий Великий: «[Вопрос 124] Если случится где-нибудь встретиться с еретиками или язычниками (ʽˊΕλληνεϛ), должно ли есть с ними вместе или приветствовать их? [Ответ] Обыкновенного приветствия Господь не запретил делать кому бы то ни было, сказав: аще целуете други ваша токмо, что лишше творите? не и язычницы ли такожде творят? (Мф. 5:47). А касательно вкушения пищи, с кем надобно отказываться от оного, имеем на то заповедь апостола, сказавшего: писах вам в послании не примешатися блудником; и не всяко блудником мира сего, или лихоимцем, или хищником, или идолослужителем, понеже убо должни бы есте были от мира сего изыти. Ныне же писах вам не примешатися, аще некий брат именуем, будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник; с таковым ниже ясти (1 Кор. 5:9-11).
Преп. Федор Студит: «Если же он (пресвитер) поминает епископа еретика, то, хотя бы он ублажал, хотя бы мыслил православно, нужно воздерживаться от общественного приобщения (вместе с ним) и от общей трапезы...». «Если кто вкушает пищу вместе с сочетавшим и прелюбодеев или с другим еретиком безразлично, то не надобно и принимать пиши вместе с таковыми, хотя бы они не противлялись православным. Ибо они не соблюдают заповеди апостола, повелевающаго: “с таковыми ниже ясти” (1 Кор. 5:11)». «А с кем мы не вкушаем пищи, от того не нужно принимать и дара, если он, получив внушение раз и два, не обращает внимание и не слушает нас». «С другими, которые имеют общение с совершенно нечестивыми по нужде из страха, или от голода, или без нужды, или по принуждению, а между тем признают себя православными, можно ли вместе вкушать пищу? - Ответ: Отнюдь нет, разве только принадлежащим к низшему народу, и при том не безразлично, а по какому-нибудь необходимому случаю, раз или два». «Как может возведенный в иерархический сан пресмыкаться долу?.. Ты говоришь, будто он утверждает, что сидеть в епископском доме, которого хозяин предан нечестию, нет никакого препятствия, и принимать угощение от собравшихся лже-епископов нисколько не противно правилу благочестия. Как же это не противно истине? Святой Давид поет: “Елей грешнаго да не намастит главы моея”. (Псал. 140:5); а святой Афанасий повелевает нам не иметь никакого общения с еретиками и даже с теми, которые сообщаются с нечестивыми. Как же не общение - сидеть в таком месте и от таких принимать угощение?»
А как же Христос и Левий Матфей, спросите вы? Тот же свт. Василий Великий в своем 21 правиле отмечал несоответствие сложившейся практики Евангелию (в данном случае речь идет о неравнозначном отношении к прелюбодеянию мужчин и женщин): «Причину сему дати не легко, но тако принято в обычай»…
Слава Богу, в нынешней Церкви правоприменение несколько иное, и на мой скромный взгляд куда более евангельское. Да, я верю, что Евангелие, как подлинная закваска, со временем действует вернее, а не хуже - как минимум, в некоторых вопросах (например, тема рабства, смертной казни, дискриминации, и собственно предмет нашего разговора: отношение к тем, кого мы, скажем прямо, скромно считаем хуже нас). Логика запрета фактически распространяется преимущественно только на Трапезу Господню - Евхаристию, которую нельзя разделять «абы с кем». Актуальным остается запрет на употребление «идоложертвенного» и всякой другой ритуальной пищи, явно преподносимой нам в качестве таковой - это следует из логики запрета на соучастие в иных культах. Замечая, что логика некоторых христианских толкователей вполне себе повторяет логику оппонентов Иисуса Христа, в качестве компромисса для разных точек зрения и особенностей правоприменения предложу слова преп. Иоанна Лествечника: «Немощнии убо с еретиками да не ядят, якоже правилы речено бысть, сильнии же о Господе, аще от неверных верою позываеми суть, и хотят пойти, да идут на Господню славу» (Лествица, 30 слово к пастырю).
Да, людям с маленькой верой и из дому выходить не стоит. Мало ли что! А если без сарказма: то вера - это огонёк лампадки, который может угаснуть от малейшей неосторожности. Никогда не знаешь, где и при каких обстоятельствах можешь лишиться веры, что станет последней каплей и хватит ли елея... Есть и такие компании православных, от которых вполне уместно будет удалиться - во всяком случае мне. Есть люди, дружба с которыми не делает лучше не нас, ни них - и сегодня это мало зависит от их исповедания.
И осторожным нужно быть всегда, даже оставшись наедине с собой - таким родным, милым, праведным, аскетичным и православным. Рискну предположить, что остаться один на один со своей лжеимянной праведностью куда опаснее, чем выпить с баптистами.