Тысячелетие одной перикопы (3)
Окончание
(начало здесь и здесь)
1. Углубление в более древние пласты письменных памятников начнем с упоминания Друцкого евангелия (апракос), датируемого исследователями XIV веком (сам памятник крайне интересен для исследователей весьма специфическим составом месяцеслова; другие исследования).
1.1. Интересующее нас зачало расположено на 18-м листе рукописи и представлено в "кратком" варианте (стт. 47-54):
1.2. Если уж речь зашла о "местных" особенностях, считаем возможным упомянуть - исключительно для расширения кругозора - и такой средневековый памятник, как Путненское Евангелие-апракос (Evangeliarium Putnanum), датируемое XIII-XIV веками (Румыния, монастырь Путна. № 506/II) и примечательное для исследователей наличием галицко-волынских орфографических особенностей. Текст памятника был издан в 1888 году Эмилем Калужняцким и содержит "краткий" вариант перикопы:
2. Особый интерес с точки зрения особенностей языка представляет Мирославово евангелие (XII в.).
2.1. Текст перикопы (в "кратком" варианте) размещен на одной странице и начинается весьма оригинальным инициалом "В":
Для наглядности (и проведения последующих сравнений) можно воспользоваться приводимой таблицей, в которой собраны наиболее примечательные случаи написания отдельных слов в данном памятнике.
Пожалуй, самой яркой особенностью этого фрагмента (не следует, конечно, забывать о том, что перед нами - древний сербский извод церковнославянского языка) является практически повсеместное употребление "ю" - как в конце слов, так и в середине - на месте ставших уже привычными "у" и "оу" (что хорошо видно при сравнении с приведенным выше текстом из Друцкого Евангелия): "верю имють" "томю", "придють", "пюстыни" и мн. др.
Исключениями из этой практики можно считать сохранившиеся "-оу" в конце слова "ѿтюдоу" (ст. 54) и "-у" в слове "лету" (ст. 49), тогда как в аналогичном словосочетании стиха 51 имеем "летю". При этом в начале слов везде находим привычное "оу-".
Еще одной особенностью можно считать ять "ѣ" на месте привычного малого юса "ѧ" в словах "ѣко", "живѣаше" и проч. Напомню, что немного ранее - с использованием аналогичных текстовых фрагментов - уже говорилось об особенностях варьирования написаний слов с юсами.
Разумеется, что по столь небольшим отрывкам вряд ли возможно судить обо всех (или даже - о нескольких), обусловленных теми или иными закономерностями, изменениях в различных памятниках, но такие фрагменты вполне возможно привлекать в качестве иллюстративного материала, поясняющего выявленные при исследовании всего корпуса письменных памятников характеристические черты.
2.2. Еще один памятник XII века - пока еще не переизданное Юрьевское евангелие - может представлять для нашего обзора интерес в плане "количественного фактора": по описанию архим. Амфилохия этот апракос содержит "краткий" вариант перикопы (Амфилохий, архим. Описание Евангелия 1118-28 г. Воскресенской Ново-Иерусалимской библиотеки. М., 1877. С. 10).
В последнем столбце отмечаются сравнительные особенности печатного Евангелия по изданию 1856 года, и в нашем случае в этом издании отмечен как раз "длинный" вариант перикопы - заканчивающийся 57-м стихом XI-й главы (оканчивающим и всю главу).
3. Следующий этап нашего погружения - XI век, которым датированы рукописи двух апракосов: Остромирова евангелия (1056-1057 гг.) и Архангельского евангелия (1092 г.). Оба памятника содержат "краткий" вариант перикопы.
3.1. Начнем с Архангельского евангелия (в рукописи текст размещен на двух страницах). Для удобства приведем сначала фотокопии фрагментов самого текста, а уже затем - отдельно - его современное наборное воспроизведение:
3.2. Теперь обратимся к Остромирову евангелию (текст перикопы размещен в трех столбцах) и его воспроизведению в издании А.Х. Востокова:
4. Вот и пришла очередь обратиться к древнейшим (X-XI вв.) памятникам славянской письменности. Напомним, что из четырех памятников, содержащих более-менее полный корпус евангельских текстов или чтений, кириллическая Саввина книга имеет утраты начальных листов, на которых и был расположен интересующий нас фрагмент. Остаются Зографское евангелие - тетр (издание которого в кириллической транслитерации не имеет никаких служебных указаний на границы зачал), Ассеманиево евангелие - апракос и Мариинское евангелие - тетр.
4.1. Начнем с Ассеманиева евангелия. Для иллюстрации собственно глаголического текста этого памятника можно обратиться к изданию Фр. Рачки (Zagreb, 1865):
Этот вариант можно сравнить с воспроизведением того же самого евангельского фрагмента с использованием более поздней (т.н. угловатой) глаголической графики (из кн.: Berčić Iv. Chrestomathia linguae veteroslovenicae charactere glagolitico e codicibus, codicum fragmentis et libris impressis. Pragae, 1859. P. 142-143)
Тем, кто всерьез заинтересуется приведенными фрагментами можно порекомендовать сравнительную таблицу начертаний глаголицы:
В кириллической транслитерации (по изд. Й. Курца) этот текст выглядит следующим образом:
4.2. Текст Зографского евангелия в кириллической транслитерации (по изданию В. Ягича "Quattuor evangeliorum Codex glagoliticus olim Zographensis nunc Petropolitanus". Berolini, 1879. S. 159):
4.3. Текст из Мариинского четвероевангелия в кириллической транслитерации (по изд. В. Ягича "Quattuor evangeliorum versionis palaeoslovenicae Codex Marianus glagoliticus characteribus Cyrillicis transcriptum". Berolini, 1883. S. 364-365):
Надеюсь, что внимательные читатели уже обратили внимание на форму "ѣко" в стт. 47, 50-51, употребление которой (а также - вариаций узуса юсов) теперь уже можно соотносить с фрагментом Мирославова евангелия (см. выше, 2.1.).
Возвращаясь к количественным показателям, повторно отметим, что и Мариинское и Ассеманиево евангелия, содержат именно "краткий" вариант, что явствует из расположения специальных значков, указывающих границы перикоп.
5. Ну а теперь, когда - в целом - появилась ясность с палеографическими особенностями древних евангельских манускриптов, перейдем к обзрению их текстологических особенностей. В интересующем нас случае можно обратиться к результатам уже проведенных современными специалистами исследований, изложенным в книге "Евангелие от Иоанна в славянской традиции" (СПб., 1998. С. 54-55). За основу публикации текста бы взят упоминавшийся чуть ранее Мариинский кодекс, а все разночтения проверялись по рукописям XI-XVI вв.
Сам - уже хорошо нам знакомый - текст (в его "полном" варианте) выглядит следующим образом:
Varia lectiones к нему:
(Специальные обозначения манускриптов раскрываются в соответствующей таблице.)
6. Разумеется, наш обзор ни в коей мере не претендует на какую бы то ни было полноту охвата имеющегося материала и уж тем более - на глубину исследования (которое, собственно говоря, и не проводилось).
Между упоминавшимися нами памятниками практически нет (кроме особо оговаривавшихся случаев с Геннадиевской и Острожской Библиями, например) прямой зависимости и по этой причине ни в коем случае нельзя проводить сравнение (например, с точки зрения употребляемой лексики) по всем этим манускриптам подряд, без учета специфики изводов церковнославянского языка и иных, характерных для отдельных памятников, особенностей в каждом конкретном случае.
Хочется надеяться, что приведенные иллюстративные материалы могут оказаться полезными.
Спасибо за внимание!
(начало здесь и здесь)
1. Углубление в более древние пласты письменных памятников начнем с упоминания Друцкого евангелия (апракос), датируемого исследователями XIV веком (сам памятник крайне интересен для исследователей весьма специфическим составом месяцеслова; другие исследования).
1.1. Интересующее нас зачало расположено на 18-м листе рукописи и представлено в "кратком" варианте (стт. 47-54):
1.2. Если уж речь зашла о "местных" особенностях, считаем возможным упомянуть - исключительно для расширения кругозора - и такой средневековый памятник, как Путненское Евангелие-апракос (Evangeliarium Putnanum), датируемое XIII-XIV веками (Румыния, монастырь Путна. № 506/II) и примечательное для исследователей наличием галицко-волынских орфографических особенностей. Текст памятника был издан в 1888 году Эмилем Калужняцким и содержит "краткий" вариант перикопы:
2. Особый интерес с точки зрения особенностей языка представляет Мирославово евангелие (XII в.).
2.1. Текст перикопы (в "кратком" варианте) размещен на одной странице и начинается весьма оригинальным инициалом "В":
Для наглядности (и проведения последующих сравнений) можно воспользоваться приводимой таблицей, в которой собраны наиболее примечательные случаи написания отдельных слов в данном памятнике.
Пожалуй, самой яркой особенностью этого фрагмента (не следует, конечно, забывать о том, что перед нами - древний сербский извод церковнославянского языка) является практически повсеместное употребление "ю" - как в конце слов, так и в середине - на месте ставших уже привычными "у" и "оу" (что хорошо видно при сравнении с приведенным выше текстом из Друцкого Евангелия): "верю имють" "томю", "придють", "пюстыни" и мн. др.
Исключениями из этой практики можно считать сохранившиеся "-оу" в конце слова "ѿтюдоу" (ст. 54) и "-у" в слове "лету" (ст. 49), тогда как в аналогичном словосочетании стиха 51 имеем "летю". При этом в начале слов везде находим привычное "оу-".
Еще одной особенностью можно считать ять "ѣ" на месте привычного малого юса "ѧ" в словах "ѣко", "живѣаше" и проч. Напомню, что немного ранее - с использованием аналогичных текстовых фрагментов - уже говорилось об особенностях варьирования написаний слов с юсами.
Разумеется, что по столь небольшим отрывкам вряд ли возможно судить обо всех (или даже - о нескольких), обусловленных теми или иными закономерностями, изменениях в различных памятниках, но такие фрагменты вполне возможно привлекать в качестве иллюстративного материала, поясняющего выявленные при исследовании всего корпуса письменных памятников характеристические черты.
2.2. Еще один памятник XII века - пока еще не переизданное Юрьевское евангелие - может представлять для нашего обзора интерес в плане "количественного фактора": по описанию архим. Амфилохия этот апракос содержит "краткий" вариант перикопы (Амфилохий, архим. Описание Евангелия 1118-28 г. Воскресенской Ново-Иерусалимской библиотеки. М., 1877. С. 10).
В последнем столбце отмечаются сравнительные особенности печатного Евангелия по изданию 1856 года, и в нашем случае в этом издании отмечен как раз "длинный" вариант перикопы - заканчивающийся 57-м стихом XI-й главы (оканчивающим и всю главу).
3. Следующий этап нашего погружения - XI век, которым датированы рукописи двух апракосов: Остромирова евангелия (1056-1057 гг.) и Архангельского евангелия (1092 г.). Оба памятника содержат "краткий" вариант перикопы.
3.1. Начнем с Архангельского евангелия (в рукописи текст размещен на двух страницах). Для удобства приведем сначала фотокопии фрагментов самого текста, а уже затем - отдельно - его современное наборное воспроизведение:
3.2. Теперь обратимся к Остромирову евангелию (текст перикопы размещен в трех столбцах) и его воспроизведению в издании А.Х. Востокова:
4. Вот и пришла очередь обратиться к древнейшим (X-XI вв.) памятникам славянской письменности. Напомним, что из четырех памятников, содержащих более-менее полный корпус евангельских текстов или чтений, кириллическая Саввина книга имеет утраты начальных листов, на которых и был расположен интересующий нас фрагмент. Остаются Зографское евангелие - тетр (издание которого в кириллической транслитерации не имеет никаких служебных указаний на границы зачал), Ассеманиево евангелие - апракос и Мариинское евангелие - тетр.
4.1. Начнем с Ассеманиева евангелия. Для иллюстрации собственно глаголического текста этого памятника можно обратиться к изданию Фр. Рачки (Zagreb, 1865):
Этот вариант можно сравнить с воспроизведением того же самого евангельского фрагмента с использованием более поздней (т.н. угловатой) глаголической графики (из кн.: Berčić Iv. Chrestomathia linguae veteroslovenicae charactere glagolitico e codicibus, codicum fragmentis et libris impressis. Pragae, 1859. P. 142-143)
Тем, кто всерьез заинтересуется приведенными фрагментами можно порекомендовать сравнительную таблицу начертаний глаголицы:
В кириллической транслитерации (по изд. Й. Курца) этот текст выглядит следующим образом:
4.2. Текст Зографского евангелия в кириллической транслитерации (по изданию В. Ягича "Quattuor evangeliorum Codex glagoliticus olim Zographensis nunc Petropolitanus". Berolini, 1879. S. 159):
4.3. Текст из Мариинского четвероевангелия в кириллической транслитерации (по изд. В. Ягича "Quattuor evangeliorum versionis palaeoslovenicae Codex Marianus glagoliticus characteribus Cyrillicis transcriptum". Berolini, 1883. S. 364-365):
Надеюсь, что внимательные читатели уже обратили внимание на форму "ѣко" в стт. 47, 50-51, употребление которой (а также - вариаций узуса юсов) теперь уже можно соотносить с фрагментом Мирославова евангелия (см. выше, 2.1.).
Возвращаясь к количественным показателям, повторно отметим, что и Мариинское и Ассеманиево евангелия, содержат именно "краткий" вариант, что явствует из расположения специальных значков, указывающих границы перикоп.
5. Ну а теперь, когда - в целом - появилась ясность с палеографическими особенностями древних евангельских манускриптов, перейдем к обзрению их текстологических особенностей. В интересующем нас случае можно обратиться к результатам уже проведенных современными специалистами исследований, изложенным в книге "Евангелие от Иоанна в славянской традиции" (СПб., 1998. С. 54-55). За основу публикации текста бы взят упоминавшийся чуть ранее Мариинский кодекс, а все разночтения проверялись по рукописям XI-XVI вв.
Сам - уже хорошо нам знакомый - текст (в его "полном" варианте) выглядит следующим образом:
Varia lectiones к нему:
(Специальные обозначения манускриптов раскрываются в соответствующей таблице.)
6. Разумеется, наш обзор ни в коей мере не претендует на какую бы то ни было полноту охвата имеющегося материала и уж тем более - на глубину исследования (которое, собственно говоря, и не проводилось).
Между упоминавшимися нами памятниками практически нет (кроме особо оговаривавшихся случаев с Геннадиевской и Острожской Библиями, например) прямой зависимости и по этой причине ни в коем случае нельзя проводить сравнение (например, с точки зрения употребляемой лексики) по всем этим манускриптам подряд, без учета специфики изводов церковнославянского языка и иных, характерных для отдельных памятников, особенностей в каждом конкретном случае.
Хочется надеяться, что приведенные иллюстративные материалы могут оказаться полезными.
Спасибо за внимание!