ЧС (часть 1)
ЧС
Вертолет падал над Владивостоком. Пилот пытался посадить его на авторотации [1] в районе спортивной набережной, на побережье Амурского залива.
У старого доброго Ми-8, летевшего с севера вдоль побережья Амурского залива мимо Владивостока, внезапно остановились оба двигателя. И сейчас пилот и штурман, весящего порядка восьми тонн транспортного вертолета, лихорадочно пытались найти место для посадки практически в центре краевой столицы.
Один из самых безопасных вариантов - посадку на воду, они отложили сразу же. На дворе стояла середина зимы, и Амурский залив покрывал лед толщиной не менее 25 сантиметров. Посадка туда означала потерю с большой долей вероятности как экипажа, так и вертолета.
- Из-подо льда хрен выберемся! Давай, туда - к Олимпийцу! Только бы дотянуть…
Да, только бы дотянуть. Если повезет хоть компрессионными переломами отделаемся… - Петр Алексеевич вдруг вспомнил как погиб дед, Куличенко Илья Гордеевич. Разбился летом тридцать восьмого года в Партизанском районе на новейшем тогда бомбардировщике СБ. Через несколько минут после взлета с аэродрома в Николаевке скоростной бомбардировщик пересек Макаровский хребет и на скорости в триста километров в час врезался в сопку, так что кабину на шестьдесят метров вперед отбросило. Сопка была на тридцать метров ниже, чем хребет, который он перелетел перед этим… но СБ попал в нисходящий поток воздуха, за какие-то секунды бросивший его на 200 метров вниз. Не так легок труд пилота, как кажется со стороны, и далеко не все в воздухе зависит от человека…
- Баки наполовину полные!.. Черт!
Несущий винт раскручивался набегающим потоком воздуха, позволяя вертолету планировать, но все равно Ми-8 быстро терял высоту. И было неясно - дотянет ли он до длинной широкой площади, между берегом моря и спорткомплексом «Олимпиец»…
***
Зал «Тхэквондо ВТФ» сегодня собрал под своей крышей представителей всех клубов города Владивостока. Здесь были и «ЮГЭН», и «Торнадо», и «СИР», и многие другие. Я относился к представителям первого. И немало этим гордился.
Клуб «ЮГЭН». Во-первых, у нас самый лучший во всей Приморской Ассоциации тренер - Карпенко Сергей Валерьевич. Самый культурный и образованный, самый молодой (ему давно перевалило за тридцатник, но все незнакомые с ним давали двадцать пять, максимум - двадцать восемь лет) в Ассоциации, но тем не менее - опытный и авторитетный.
А во-вторых, как недавно сказал Сергей Валерьевич: «У нас сейчас сосредоточен весь весовой центр Тхэквондо города Владивостока». И с этим трудно было поспорить - потому как сейчас в нашем клубе было больше, чем в среднем по городу, спортсменов-юниоров (15-18 лет) и мужчин (ребят старше 18 лет). Причем дело было не только в количестве спортсменов, но и в качестве. Так, что и черных поясов было тоже в достатке. А еще были у нас в клубе такие, не побоюсь этого слова, «Киты» Приморского (да и Дальневосточного, пожалуй) Тхэквондо, как Сергей Сапрыкин, Алексей Лаврентьев, Тимур Ашрафов, Артур Кималов…
Алексей Лаврентьев. Этого человека я одновременно и уважаю, и недолюбливаю. Я невольно вернулся в мыслях на две недели назад - в спортзал средней школы № 32…
Ну вот, опять. С Лехой Лаврентьевым. Я уже бился с ним в прошлую субботу, и теперь снова контрольный поединок. Хотя он даже не в моей весовой.
Откровенно говоря - это наименее желаемый для меня спарринг-партнер. Занимается 11 лет (не считая параллельных 3-х лет КУДО), весит больше меня примерно на 20 кг (при моем весе в 60 это существенная разница…) и плюс, является главным драчуном, задирой и обалдуем в нашем клубе… Есть товарищи и поопасней, но у меня какой-то внутренний страх именно к поединкам с ним…
Первый раунд закончился для меня с космически хорошим счетом 2:4 в Лехину пользу. Оставалось отстоять совсем немного, еще 3 балла в его пользу и поединок закончится техническим нокаутом…
Уход в сторону, удар с передней ноги. В пустоту, Леха уже ушел влево. Стоим в одноименной стойке (как в зеркальном отражении). Секунда, две, три, четыре. Леха потихоньку приближается. Я пошел в атаку: удар сверху вниз «нерио-чаги» должен был попасть ему в голову, но опять пришелся в пустоту. Вновь стоим…
Секунда. Две…
Бах.
Все внутри меня перевернулось. Вернее все перевернулось снаружи. Внезапный удар с разворота «тит-чаги» на полсекунды лишил меня понимания происходящего…
Я стоял на коленях за пределами додянга [2], упираясь руками в пол, и не мог сделать вдох. Разевая рот как рыба, выброшенная на берег, я пытался вдохнуть, но не мог. Такое ощущение, что защитный жилет вместе с диафрагмой прилипли к позвоночнику с передней стороны, и никогда не отойдут.
Надо мной раздавался бесстрастный счет тренера: Хана, туль, сет, нет…
Удар пришелся в солнечное сплетение, причем на вдохе…
В голове между тем мерцала одна мысль: «Промухал!». И я, напряженно улыбаясь, пытался сказать сбежавшимся и окружившим меня пацанам: Пп…
Следующая мысль пришла откуда-то вовне, как будто это сказал кто-то со стороны: Поздравляю… Это был первый нокаут в твоей жизни… И хорошо не в голову… Эту мысль говорил кто-то во мне, кто-то гораздо более жесткий, чем я. - Чтобы такого не повторялось. - надо учить стэп «елочкой»…
- Ахоп, Йоль. - между тем закончился отсчет.
- Хон-сон. Победу одержал спортсмен в синем протекторе…
- Пропустил. - сумел наконец я сделать вдох и хоть что-то вымолвить, все еще лежа на полу.
… - Реплика рядом заставила меня вынырнуть из воспоминания.
Мы готовились к показательным выступлениям, для чего всю «элиту» городской ассоциации собрали в этом зале.
По этому поводу мне было немного стыдно. Дело в том, что ни я, ни многие другие (это чтобы было понятно, что я не скромничаю) к городской «элите» Тхэквондо меня не относили. Во-первых, все собравшиеся здесь имели черные пояса (в отличие от меня и моего товарища), а во-вторых… впрочем - и этого уже было достаточно.
Попали мы сюда с другом по другой причине. Из всех незадействованных профессионалов и полупрофессионалов (каковым я на тот момент и являлся) я (а также мой товарищ) на очень хорошем уровне владел оружием. В частности, сегодня мы будем биться на бокенах [3] и копьях.
Навыки обращения с этим добром у нас не преподавали, а мы с товарищем сами, можно сказать - по веянию сердца, осваивали приемы поединка на катанах, ножах, копьях, бамбуковых шестах и прочем… Правда до нун-чак еще не дошли.
Надо сказать, что зал Тхэквондо располагался на последнем - третьем этаже «Олимпийца». Длиной 20 метров и шириной метров 10, вытянут он был с востока на запад, в отличие от самого спорткомплекса, протянувшегося вдоль побережья с севера на юг. Зал имел два основных входа с восточной стены из небольшого коридора, уходящего к лестничной площадке. Западная стена с пятью маленькими окнами выходила к морю, почти вся южная стена была отдана под шведскую стенку, а северная была зеркальной.
Я стоял у середины северной стены зала. Остальные ребята, которым еще предстояло выступать после нас, сидели рядами у западной стены, обращенной к Амурскому заливу. Единственная стена зала, которая имела окна. Пять маленьких окошек размерами примерно 30 на 30 сантиметров. Из-за того, что торцевая стена, обращенная к морю была толщиной около полуметра - окна казались бойницами, вырубленными в массивной крепостной стене. Хотя были они еще в крыше зала, или это скорее светоаэрационный фонарь? Дело в том, что стены зала не сразу переходили в крышу. Под самым потолком, между стеной и крышей, располагался сплошной ряд больших окон.
Воображаемые зрители находились на востоке - в районе алюминиевых застекленных дверей в зал, расположенных в восточной стене зала. Через стекло в дверях был виден поворот на лестничную площадку и грузовой лифт.
Напротив меня стоял Димон, облокотившись на шведскую стенку. Рядом с ним была дверь выхода из мужской раздевалки. Раздевалки располагались параллельно северной и южной стенам, доходя по длине примерно наполовину зала. За южной стеной пряталась раздевалка для мужчин, а за северной (у меня за спиной) - для девушек. В конце каждой раздевалки было две двери - одна в санузел, вторая - в зал.
Почему я так подробно останавливаюсь на раздевалках? Очень просто. Мы очень долго дожидались своей очереди - и вот, что называется, приперло.
А Дима, как будто прочитав мои мысли, юркнул в туалет. Правильно, времени до выступления еще больше двух минут.
У меня за спиной тоже есть дверь в раздевалку с туалетом. Одно «Но» - туалет, равно как и раздевалка женские. Ничего, я потерплю.
И вот, Артур Кималов пошел ломать доски на торнадо. 11 досок, 11 ударов во вращении - вот это техника! Меня сносит с прямой линии уже после 2-х торнадо - вестибулярный аппарат не выдерживает… А тут - одиннадцать!
После выступает банда Лаврентьева, Сапрыкина и прочих профессионалов, изображающая уличный бой. А затем - и мы с Димоном.
Настроившись и мысленно проиграв в голове предстоящий поединок, я приготовился.
***
Все произошло внезапно, как всегда случается все нехорошее. В один момент, вдруг, здание вздрогнуло и слух потряс глухой удар огромной силы, сверху посыпались искры от порванной электропроводки… А в следующее мгновение обрушился потолок.
Я, еще не понимая что делаю, бросился к стене, вжавшись в нее, и буквально кожей ощущая движение за спиной. Меня гнал слепой нерассуждающий страх и инстинкт самосохранения. Рассудок включился, как только я коснулся рукой стены и прижался к ней.
Повернувшись лицом в зал через какую-то секунду я увидел вертолет, проламывающий пол зала, и вместе с обломками кровли падающий куда-то в душевые, примыкающие к бассейну на втором этаже, увлекая за собой людей и обломки пола.
Хвост вертолета, видимо скапотировавшего [4] при столкновении с крышей и пробившего перекрытия почти вертикально, заваливался набок (влево от меня), как раз в ту сторону, где находился выход из зала. Одновременно дыра в полу, разделившая помещение пополам, увеличивалась, расширяемая задней частью фюзеляжа и хвостовой балкой вертолета. И вот хвост исчез в полу зала, утянув за собой пару неслабых бетонных плит.
Одна из лопастей несущего винта, ударившись о край бетонной плиты сломалась напополам и отлетевшая от пола часть лопасти ударила бегущего в угол человека в добоке [5]. Человек упал, как будто сломанная кукла. Будь обстановка поспокойнее - я бы узнал его, но сейчас это просто воспринималось сознанием как картина второго плана. А на первом был искуроченный, но все еще продолжающий по инерции вращаться винт, прячась от которого я вжался в угол между стеной и полом, накрыв голову руками. Была бы возможность забиться в угол - так бы и сделал, но я находился почти в центре зала…
Очередная лопасть, ударив высоко над моей головой в стенку, высекла из нее порцию бетонной крошки вперемешку с осколками зеркала (зеркало во всю боковую стену осталось нам в наследство от секции художественной гимнастики), посыпавшихся мне на голову.
Через пару секунд, когда я обрел способность слышать, в мою голову ворвался многоголосый шум: кто-то кричал, причем как в зале, так и внизу - в душевых, слышались стоны частей покореженного вертолета и железо-бетонных перекрытий, треск искрящей проводки, а так же противный скрежет винтов, царапающих бетон. Оба винта - и несущий, и курсовой устойчивости [6] еще вращались… В руке я все еще сжимал некому ненужный теперь дубовый бокен.
Где Димон? - была первая мысль в моей голове. Я огляделся - его нигде не было видно. Через полсекунды я вспомнил, что он вышел. Его меч стоял, прислоненный к стене напротив, возле двери в мужскую раздевалку.
Как так? - удивился я. - Тут все перекорежило, такой удар был, а он стоит? - и как будто почувствовав укор в моем взгляде - бокен медленно пополз в сторону по стене, а затем упал. И прокатившись метра два с половиной по оборванному ковровому покрытию наклоненной бетонной плиты - канул в бездну с продолжавшими вращаться останками винта.
Я почуял какой-то очень знакомый запах. И он мне сразу не понравился, потому что это был запах… керосина. - Надо выбираться отсюда! - И я стал подниматься.
Подъем оказался делом нелегким: когда я отлетел к стене - то сильно шваркнулся об нее коленями и локтями. Наверное, всем знакомо ощущение тупой ноющей боли, при защемлении нерва, или ударе по нервному узлу. Сразу хочется не-то куда-то прилечь, не-то присесть, не-то куда-то бежать и появляется общая слабость. А тут еще и спина вдруг стала нечувствительной и совершенно деревянной.
Керосин. Хорошо, что керосин, у него температура самовоспламенения и вспышки значительно выше. Был бы бензин - уже бы давно вспыхнул. Хотя и этот рано или поздно загорится. Но у керосина и концентрация для образования взрывоопасной топливно-воздушной смеси выше - может даже и взрыва не будет.
Как будто подслушав мои мысли, внизу вспыхнуло пламя. А наклонившаяся плита, на которой я полулежал-полустоял, со скрипом накренилась еще на пару градусов.
Нужно уносить ноги! Я прикидывал варианты. Через дверь… через раздевалки… через окна…
Окончание... http://n-1408765.livejournal.com/16614.html
[1] Посадка на авторотации - прием аварийной посадки вертолета. При остановке двигателя, несущий винт вертолета (раскручиваемый набегающим потоком воздуха) продолжает вращаться, создавая небольшую подъемную силу и позволяя вертолету планировать, а не «падать камнем» вниз.
[2] Додянг - специальное покрытие (так же - площадка) для проведения соревнований по тхэквондо. Аналогична боксерскому понятию «ринг» и японскому «татами». Размеры 8 на 8 метров.
[3] Бокен - деревянный макет катаны (японского самурайского меча), используемый в различных боевых искусствах для тренировок.
[4] Капотирование - опрокидывание при аварии самолета или автомобиля через носовую (моторную) часть. Так же этот эффект можно наблюдать при резком торможении переднего колеса быстродвижущегося мотоцикла или велосипеда. Заднее колесо при этом отрывается от земли, а мотоциклиста (велосипедиста) выбрасывает вперед через руль.
[5] Добок - форма для занятий Тхэквондо. Многие путают ее с Кимоно (используемыми в японских и китайских единоборствах), но корейский добок от кимоно серьезно отличается. Обычно белого цвета с черным V-образным воротником.
[6] Винт курсовой устойчивости - задний маленький винт вертолета классической схемы.
При остановке винта курсовой устойчивости корпус вертолета начинает вращаться в сторону противоположную вращению несущего винта, престающего создавать подъемную силу. Вертолет теряет управление и падает, быстро теряя высоту.