(no subject)
она лежала в траве и боялась, что вчера осталось во вчера и завтра будет совершенно другим. что неизвестность таится за каждым поворотом, а определенность сквозит ноткой фальши. и самое грустное было в том, что всё так и есть: травы и деревья волнуются с ветром, реки и моря тревожатся волнами, люди и животные радуются и печалятся сердцами, и всё это - ежечасная, ежеминутная, ежесекундная и потому вечная неизвестность.
и самое страшное было в том, что она - точно такая же неизвестность, что она - игрек в огромном и сложном не-уравнении Жизни, что её душа это не что-то, что можно представить, хотя она и включает в себя воображение, и в тоже время не что-то, что можно увидеть в зеркале, хотя она и включает в себя тело. что её душа - это одинокая звезда во тьме ночного неба и её свет виден сквозь миллионные дали лет.
она лежала в траве, и все эти дни что были вчера и ранее вместе с будущими сливались в единый поток вечности, в котором временами мелькали встречи.. в котором временами мелькали встречи с другими, и именно они оживляли то радостно, то грустно неумолимое течение вечности и определяли хоть что-то во тьме вокруг. и в чём-то именно эти встречи и определяли движение Жизни.
и самое страшное было в том, что она - точно такая же неизвестность, что она - игрек в огромном и сложном не-уравнении Жизни, что её душа это не что-то, что можно представить, хотя она и включает в себя воображение, и в тоже время не что-то, что можно увидеть в зеркале, хотя она и включает в себя тело. что её душа - это одинокая звезда во тьме ночного неба и её свет виден сквозь миллионные дали лет.
она лежала в траве, и все эти дни что были вчера и ранее вместе с будущими сливались в единый поток вечности, в котором временами мелькали встречи.. в котором временами мелькали встречи с другими, и именно они оживляли то радостно, то грустно неумолимое течение вечности и определяли хоть что-то во тьме вокруг. и в чём-то именно эти встречи и определяли движение Жизни.