Случайные жизни (Олег Радзинский) ★★★★★ Захватывающая, прекрасно написанная литературная автобиография. Автор - сын знаменитого отца (да, того самого) - рос в богемной среде, окружённый известными писателями, актёрами и прочей советской интеллигенцией. В начале книги он, хоть и слегка насмешливо, но всё же с отчётливой ностальгией вспоминает золотые (почти в буквальном смысле) времена своего привилегированного советского детства. Тем более резким и отрезвляющим оказывается переход к настоящей теме книги: о том, как юный идеалист, подросши и разглядев уродливую изнанку того мира, который до той поры был повёрнут к нему своей шёлковой стороной, не дрогнул и не отвернулся, а остался верен себе и своим принципам. А дальше всё как у всех: арест, тюрьмы, лагеря, лесоповал и ссылка. И даже знаменитый папа не сможет помочь, да герой и не ждёт помощи. От остальной “диссидентской” литературы (я не случайно беру это слово в кавычки: просто нет никакой диссидентской литературы - есть хорошая литература и всё остальное) - так вот, от остальной “диссидентской” литературы эту книгу отличает какой-то невероятный оптимизм, жизнелюбие и самоирония - даже самые мрачные повороты собственной судьбы и самые нелепые вывихи больного государства автор умудряется описывать с мягким юмором. Произносительной нормой русского языка ранее считалось мягкое произношение переднеязычных зубных перед мягкими губными, как в словах “дьверь” и “Тьверь”. В дальнейшем переднеязычные отвердели, и теперь допускается произносить “дверь” и “Тверь”. Впрочем, в слове “Тьверь”, - подумав, добавил Панов, - произошли более радикальные фонетические изменения: теперь оно произносится “Калинин”. Я начала читать эту книгу потому, что не смогла найти другую того же автора: “Покаянные дни”. Если у вас она вдруг есть, пожалуйста, дайте почитать.
Это было навсегда, пока не кончилось (Алексей Юрчак) ★★ О, вторая нехудожественная книга, затесавшаяся в мой обзор, как же это я про неё забыла. Я возлагала на эту книгу большие надежды: она обещала рассказать о том, как и почему рухнул могучий и нерушимый Союз. Я ожидала историй, рассуждений, ярких и интересных идей. Нет, ну с таким - поистине поэтическим - названием разве возможно ожидать другого? Но нет: в этой книге нет ничего поэтического и почти ничего интересного. Это сугубо научный (а точнее наукообразный), сухой и зубодробительный труд, две трети которого занимают сноски и отсылки к другим научным работам, а оставшуюся треть - многократные и тягостные повторения одной-двух идей автора. Идеи эти не вызвали во мне ни малейшего отклика - ни положительного, ни отрицательного. Ума не приложу, отчего все так восхищаются этой книгой. Интересно, сохранился бы такой же ажиотаж, если бы она называлась сообразно своему содержанию, то есть “Влияние русских народных музыкальных кнопочных инструментов на жизнь парнокопытных сельскохозяйственных животных”?
Любимчик Эпохи (Катя Качур) ★★★★ А вот этой книге в жизненности и красочности не откажешь. Красок тут, пожалуй, даже слишком много, но не тех, что на каком-нибудь бразильском карнавале, а таких, которыми красили стены в советских подъездах и полы в сельских клубах. То есть красочки-то яркие, но своеобразные. Типичная русская хтонь, совершенно не приукрашенная, а как-то даже залихватски выставленная напоказ, с хохотом и слезами, сумасшедшими беззубыми бабками, чудовищно изломанными судьбами, которые были бы трагическими, если бы не повторялись на каждом шагу. В общем, такая цыганщина в стиле Кустурицы. Поплакать-посмеяться. Но захватывает так, что не оторвёшься. Рекомендую, пожалуй, если у вас нет аллергии на китч.
Наследие (Владимир Сорокин) ★★★★★ Сорокин велик, могуч и ужасен, как всегда. Иногда мне приходит в голову, что его таланта хватило бы на троих-четверых великолепных писателей. Когда он пишет в стиле классического русского романа XIX века, у него это получается настолько натурально и ненаигранно, что без всякого труда оказываешься в синих сумерках, окружённый бескрайними снегами, и где-то звенит колокольчик, столь милый сердцу каждого, кто вырос на русской классике, и вот-вот на дорогу перед тобой выйдут то ли благородные разбойники, то ли волки… Но это всё же Сорокин, так что выйдут не разбойники и не волки, а кое-кто пострашнее. Просто потому, что практически все многочисленные персонажи этой книги страшнее любых диких зверей. “Наследие” - третья книга трилогии о докторе Гарине. Я рекомендую читать по порядку: сначала небольшую пронзительную повесть “Метель”, потом романы “Доктор Гарин” и “Наследие”. Если вдруг кто ещё не знаком с Сорокиным, на всякий случай предупреждаю: 18+ 30+
Война с саламандрами (Карел Чапек) ★★★★★ Это давно ставший классикой роман 1936-го года, но я добралась до него только сейчас. То ли фантастика, то ли антиутопия, то ли философская притча, то ли политический памфлет: каждый видит в нём что-то своё, в меру своей испорченности. Кто-то считает, что это про расизм, а кто-то - что про иммиграционную политику. Кто-то видит предостережение в неуёмной эксплуатации природных ресурсов, а кто-то - пророческое предсказание будущего человечества. Отважный капитан дальнего плавания обнаруживает на одном изолированном острове любопытных зверьков: это саламандры, но они на удивление умненькие, способны на всякие забавные трюки, а ещё легко идут на контакт и прекрасно обучаются. Почти разумные. Почти как люди. Капитан становится их другом и ярым популяризатором, вывозит их с острова на большую землю, и пару-тройку лет спустя этих разумных саламандр уже эксплуатируют по всему миру и в хвост и в гриву: сначала в качестве бесплатной рабочей силы на добыче жемчуга, а потом придумывают и более разнообразные и изощрённые сферы применения их талантам. И вскоре уже наш капитан сидит, обхватив голову, и думает, где он просчитался. Саламандры тоже думают - но только не сидят, а действуют.