Могут ли гомосексуалисты спастись? (В свете православной сотериологии)
Святые Сергий и Вакх
Упрощая обычно говорят, что Римо-Католичество проповедует, что залогом спасения являются дела, а Протестантизм настаивает на спасении только верой. У каждой стороны есть любимые места Писания.
- Оправдаться делами нельзя - оправдывает вера:
"...человек оправдывается не делами закона, а только верой в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верой во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть". Галатам 2:16
- Да нет же! Вера без дел мертва! Авраам оправдался делами!
"Но скажет кто-нибудь: «Ты имеешь веру, а я имею дела». Покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един, - хорошо делаешь; и бесы веруют - и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства". Иакова 2:18-22
Ключевое слово православной сотериологии (учения о спасении) - обожение (греч.: θεοποίησις). Если раскрывать его через призму православной антропологии, которая находит в человеке образ и подобие Божии, то процесс обожения это процесс раскрытия в себе подобия Божия. Суть христианского спасения, ради которого приходил Христос, в том, что человек, сопрягая свою волю с божественной благодатью, усыновляется Творцу и становиться богом по благодати.
"...все люди удостоены сделаться богами и иметь силу быть сынами Всевышнего..." Иустин, Мученик и Философ. "Диалог с Трифоном иудеем" (124)
"Ибо для того Слово Божие сделалось человеком и Сын Божий - Сыном Человеческим, чтобы (Человек), соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался Сыном Божиим" Ириней Лионский, святитель. "Против ересей" (XIX, 10:2)
"Ибо сделался Он человеком, чтобы в Себе нас обожить; вочеловечился от жены и родился от Девы, чтобы на Себя воспринять наше греху повинное рождение, и нам сделаться уже родом святым, «причастниками Божественнаго естества», как написал блаженный Петр (2Петр. 1, 4)". Афанасий Великий, святитель. "Послание к Епископу и исповеднику Аделфию, против ариан" (1:4)
Одна из максим христианского богословия заключается в том, что "Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (1 Иоанна 4:16). Поэтому практический путь обожения=богоуподобления=усыновления Богу заключается именно в любви. Способность любить и принимать любовь - вот подлинный залог спасения!
В действительности спасает не любая вера, но "вера, действующая любовью".
"Ибо во Христе Иисусе ничего не дает ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью" Галатам 5:6
И любые дела, подвиги без любви - сотериологическое ничто:
"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий... И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы... Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится". 1 Коринфянам 13:1,3 (см. вообще: с 1 по 8 стихи)
Весь смысл ветхозаветных заповедей сводится к любви к Богу и людям - Матфея 22:35-39. И на какие какие бы добродетели вы не полагались, ища спасения, именно любовь - сущность, совокупность и цель всех нравственных совершенств. В Синодальном переводе читаем:
"Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства". Колоссянам 3:14
В греческом тексте здесь пишется, что любовь это σύνδεσμος (связь, союз, соединение) τελειότητος. Последнее слово имеет значения: совершенство, завершенность, законченность, полнота. То есть именно любовь является целью христианской добродетельной жизни. Без нее ни величайшие аскетические труды, ни самое педантичное исполнение внешних предписаний благочестия не имеет спасительной силы.
"Что пользы, дети, если имеет кто все, но не имеет любви спасающей? ...Что пользы трудиться на ветер, если нет любви? А без нее всякое дело, всякий поступок нечисты. Приобрел ли кто девство, постится ли, пребывает ли во бдении, молится ли, дает ли приют бедным, думает ли приносить дар, или начатки, или плоды, строит ли церкви, другое ли что делает, без любви все это ни во что не вменится у Бога; потому что не благоугодно сие Господу... ". Ефрем Сирин, преподобный. "О любви"
Училищем любви для людей является выстраивание отношений любви друг с другом.
"Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете и нет в нем соблазна... В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает и любовь Его совершенна в нас... Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего". 1 Иоанна 2:9-10, 4:10-12,20-21
"Любовь к Богу заключается в любви к ближнему, и тот, кто возделает в себе любовь к ближнему, вместе с нею стяжевает в сердце своем неоцененное духовное сокровище - любовь к Богу". Игнатий (Брянчанинов), святитель. "Поучение в тридцатую неделю. О спасении и совершенстве"
Свойства таких спасающих отношений описывает апостол Павел в так называемом "гимне любви":
"Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит" 1 Коринфянам 13:4-7
Чем ближе люди друг к другу, тем более полно они могут раскрыть в себе способность к такой любви. Ведь любить дальнего, недостатки которого не раздражают тебя каждый день, потребности которого отвлекают тебя от собственных лишь изредка, который не знает тебя настолько хорошо, чтобы служить постоянным напоминанием о твоих собственных грехах, просто. Подлинное возрастание в любви происходит в подвиге любви именно к ближнему.
В "Размышлениях о браке и семье" священника Игоря Гагарина есть очень точные замечания:
"Выходит, главная задача человека в этой земной жизни - научиться любить. А значит, ценность приобретает все то, что способно его этой любви научит... И самым строгим, самым лучшим экзаменатором здесь становится для человека семейная жизнь.
Чем дальше человек находится от нас, тем легче проявлять к нему любовь. Не так трудно совершать добрые дела, говорить слова любви человеку, с которым встречаемся время от времени. Чем человек становится ближе, тем делать это уже сложнее...
Любить дальнего гораздо легче, чем любить ближнего. Но любовь к дальнему не может быть глубокой. Получается странный парадокс: семья должна быть основана на любви ее членов друг к другу.
И любовь здесь должна расти и совершенствоваться. Но в то же время именно в семье она подвергается исключительным испытаниям..."
Именно та беспримерная жизненная близость, которую имеют супруги, становится залогом беспримерных возможностей, которые брак дает людям в качестве училища благочестия, сиречь любви! Схожими свойствами может обладать теснейшая и верная дружба, без вступления в брак.
Движущей силой совершенствования в любви в таких отношениях является факт инаковости другого. Постоянно совершенствуемое деятельное принятие и утверждение инаковости своей и любимого (-ой) суть процесса духовного развития личности и обожения в контексте отношений любви. Вчитайтесь вдумчиво в глубокие размышления митрополита Иоанна Зизиуласа из его фундаментальной работы "Общение и инаковость":
"По своей антропологической, равно как и по своей богословской значимости, личностность немыслима без свободы; это свобода быть иным... Свобода, таким образом, тождественна любви. Бог есть любовь, потому что Он есть Троица. Мы можем любить, только если мы личности, то есть если мы позволяем иному быть подлинно иным и в то же время быть в общении с нами. Если мы любим иного не только несмотря на его или ее отличие от нас, но потому что он или она отличны от нас - или, лучше, иные, нежели мы, - тогда мы живем в свободе как любви и в любви как свободе <...>
Будучи «иной» и в то же время реляционной, личность являет свое отличие благодаря утверждению, а не отвержению «иного». В личностности нет «самости», ибо всякая «самость» в ней существует только будучи утверждаема «иным» в качестве «иной», а не посредством противопоставления себя какому-либо «иному».
Все это требует пересмотра представления о любви. Любовь - это не чувство или расположение «самости» к «иному». Это скорее дар, получаемый от «иного» как подтверждение нашей уникальности в абсолютно необходимых отношениях, через которые наше своеобразие гарантируется онтологически. Любовь - это подтверждение того, что я существую как «иной», то есть особенный и уникальный, по отношению к некоторому «иному», утверждающему в качестве «иного» меня. В любви отношение порождает инаковость; оно не угрожает ей".
Теперь мы собрали достаточно предварительных данных, чтобы спросить: "Обладают ли отношения любви только между представителями полярных полов/гендеров теми свойствами, которые научают христианскому образу любви, а значит ведут к спасению?"
Мы имеем здесь несколько подсказок. Во-первых, святой царь и пророк Давид прямо говорит, что любовь между ним и Ионафаном (тоже мужчиной в половом и гендерном смысле) духовно-психологически ничем не уступает отношениям любви гетеросексуальной:
"Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской". 2-я Царств
Во-вторых, апостол Павел прямо говорит, что гендерно-половая принадлежность сотериологически безразлична:
"...нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе" Галатам 3:28
Церковная традиция оставила нам примеры лиц, которые жили, исполняя противоположную гендерную роль, приступали к Чаше под именем иного пола, но были церковным сознанием не осуждены, а прославлены как святые.
Скажем, некая Апполинария по вдохновению Божию направилась в мужской скит к святому Макарию Египетскому, назвав себя иноком Дорофеем. Здесь она прославилась подвижнической жизнью. И только после смерти выяснилось, что инок Дорофей - биологическая женщина. Братия, однако, не стала проклинать подвижника как «бунтаря против Бога», отвергнувшего данный Господом при рождении пол. Вот как кончину Дорофея/Апполинарии описывает святитель Дмитрий Ростовский (Туптало):
«Когда она преставилась к Господу, братии пришли омыть её и, увидев, что пред ними женщина, громогласно восклицали:
- Слава Тебе, Христе Боже, имеющий много сокровенных святых у Себя!
Святой же Макарий удивлялся тому, что ему не была открыта эта тайна. Но в сонном видении он увидел одного человека, который говорил ему:
- Не скорби о том, что от тебя была сокрыта эта тайна, и тебе подобает быть увенчанным со святыми отцами, жившими в древние времена.
Явившийся сказал при сем о происхождении и жизни блаженной Аполлинарии и назвал её имя. Воспрянув от сна, старец созвал братию и рассказал им о том, что видел, и все дивились и славили Бога, дивного во святых Своих. Украсив тело святой, братия с почётом погребли его на восточной стороне храма, в гробнице святого Макария. От святых мощей сих совершались многие исцеления, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки, аминь».
Итак, и духовно трезвые монахи, и Бог через видение святому Макарию не осудили принятие биологичекой женщиной мужского гендера. Ведь спасает не соответствие жизни гендерным предписаниям, а соответствие жизни христианской любви! Половая и гендерная принадлежность не существенна для этого, "ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах" (Матфея 22:30).
Под влиянием идей немецкого романтизма ряд современных православных авторов увлекся идеей, что сотериологическое значение в супружеских отношениях имеет не инаковость, но именно противоположность и, как следствие, взаимодополняемость полов. Но эта ересь сразу же лишает спасения подвижников, избравших путь безбрачия. При таком понимании оказывается, также, что дружеская любовь или дела милосердия в отношении лиц своего пола/гендера не имеют значения для спасения, ведь в них нет элемента "взаимодополнительности" на котором настаивают новые ересиархи!
Итак, в действительности сотериологическую силу любовь черпает из инаковости, а не противоположности любящих личностей!
Но в любой гомосексуальной паре присутствует та инаковость и личностная уникальность, которая позволяет проявлять и совершенствовать все свойства, которые относят к признакам благочестивой и спасительной христианской любви. Гомосексуалисты не менее гетеросексуалов способны на проявление верности, взаимодоверия, взаимоуважения, жертвенности... и так далее, и тому подобное.
Таким образом, в свете православной сотериологии нет никакой принципиальной для спасения разницы между гетеро- и гомосексуальными парами. Они обладают равными сотериологическими возможностями.
И они имели бы равные инструментальные возможности для выстраивания благочестивого образа жизни, если бы православные иерархи, будучи детьми своего времени, не оказались в плену культурных предрассудков, а прилагали бы к не имеющим иноческого призвания гомосексуалистам педагогический принцип апостола Павла: "лучше вступить в брак, нежели разжигаться" (1 Коринфянам 7:9).
P.S. Если вы считате, что тезисы этой публикации откровенно противоречат "ясным и прямым свидетельствам священного Писания и святых отцов против гомосексуализама", значит вы не не читали предыдущих моих публикаций, в которых шаг за шагом разобраны все дежурные аргументы православных гомофобов.