Субстанция и субъект
Попробую наметить тему субстанции и субъекта. Ни в коем случае не претендую на полноту охвата темы и даже не претендую на точность. Это просто мои схолии-заметки - первоначальные реперные точки, а дальше можно звать внутренних картографов - уточнять карту и запускать геологов, археологов, чтоб копали в глубину. Поэтому подробных ссылок не будет, а будет много отсебятины. Кроме того, меня интересует дистиллированная структура, поэтому буду использовать энтимемы и опускать подробности. Тема субъекта и субстанции активно обсуждалось лет десять назад в ЖЖ, если не раньше, но потом тему я забросил. Как говорил Антон Антонович Сквозник-Дмухановский - «был, не помню, чем-то развлечён». Но во время ковидного карантина 2020 года этот философский сюжет вдруг событийно заявил о себе с неожиданной стороны и самым радикальным образом повлиял на мою жизнь. И потому я считаю важным опять попробовать её осмыслить.
Откуда взялась первоинтуция субстанции? И в чём эта интуиция? Это надо проговорить, как некий пра-миф. Хотя в социальной реальности всё сложней, что ни философ, то отдельное мнение. Но как я уже сказал, мне важна чистая структура.
Началось всё с эллинов. А у Аристотеля это уже вылилось в стройную, красивую систему. Субстанция - это живая Вещь. Всё начинается с интуиции и узрения вещи. В современной культуре выражение «он считает меня вещью» считается оскорбительным. Вещь для нашей интуиции - нечто бездушное, лежит чурбаном. Но не так в древнегреческой культуре. Для эллина вещь - это существо. Все вещи живые и только живые. Наше дурацкое воображение, как правило, сразу рисует примерно такую картинку: лектор-просветитель рассказывает, что наивные древние греки одушевляли обычные предметы. Вот этого лектора и наивных греков из сознания сразу взашей. Иначе ничего не будет понятно. Никто ничего не одушевлял. Вещи просто живые, всегда. И эллины это непосредственно видели. Эллины видели, а мы не видим. Вот и вся разница. Кто-то, конечно, и до сих пор видит, хвала небесам. У живых людей и вещи живые.
Существо - то, что существует и, при этом, существует самостоятельно. Тут важно всё, каждый пункт. Существует - значит поистине бытийствует, это не морок какой-нибудь, не тень на стене пещеры. Вещь есть, вне всяких сомнений. Точно есть. Вот она, освещённая солнцем, погляди, хочешь - потрогай. Вещь не просто в ощущениях есть, она онтологически есть - вещь бытийствует, вещь естествует, вещь веществует. Далее. «Существует самостоятельно» это, вообще-то говоря, выражение тавтологическое. Существовать можно только самостоятельно и никак иначе. Если что-то не свободно, то оно и не живёт, не существует. Вещи отделены друг от друга, они самостийны. Элеатского Великого Кома нам тут не надо. Конечно, вещи свободны только в какой-то чистой структуре. Надо, всё же, помнить, что Аристотель был апологетом рабства, гад эдакий. На эллинском Солнце были стрёмные пятна. Ну ничего, в следующий раз мы сделаем лучше, как у Ивана Ефремова, например. Эллины будут, а рабства не будет.
Быть живым - значит двигаться, что-то делать. Лапками дёргать, на солнце блестеть, рождать, дарить радость. Отсюда вся эта тема про движение у Аристотеля, но не буду её подробно касаться. Забегая вперёд, скажу, что и у Гегеля в «Феноменологии духа» субстанция есть нечто живое. Иначе это не субстанция, а фигня какая-то.
Разумеется, эллины не были простаками. И были не менее подозрительны, чем мы. У эллинов был опыт демократии, при которой на народном собрании и на суде с необходимостью возникает конфликт интересов. И вообще люди лгут, как критяне. Почему бы не лгать и природе? И, конечно, эллины умели задаваться правильными вопросами и подвергать сомнению собственные интуиции. Может быть, эта вещь не так уж и свободна? Может, она скрытно управляется другой вещью? И тогда эта другая вещь и будет вещью по преимуществу. А первая вещь это всего лишь страдательная точка приложения силы второй, истинной вещи. Вот оно нужное слово - «сила». Это всё вопросы власти. Что такое власть над собой? Что такое самовластная вещь? Или у этой вещи другой сильный актор? И вот отсюда смысловая ниточка к ионийским стихийонам - стихиям-силам (на латыни - «элементы»). Может быть, каждая вещь есть всего лишь язычок вселенского Пламени? Или каждая вещь есть капля великой Воды? Если каждая вещь - лишь проявление какого-то стихийона, или сцепление нескольких элементов, то тогда стихийон-стихия и будет мега Вещью.
Вот такой ход мысли и привёл Аристотеля к понятию «гипокейменон» (ὑποκείμενον). Если переводить дословно, то ὑπο - это «под», «из-под», а κείμενον образовано от κεῖμαι - «лежать, покоиться, отдыхать». Таким образом, гипокейменон - это «спокойно лежащий под чем-то, в основе». «Гипокейменон» и был переведён на латынь словом «субстанция» (substantia). Обратите внимание, гипокейменон спокоен. Почему он не вожгается, если он Вещь? А вот это самое важное и самое тонкое.
Я начал с того, что вещи живы и пришёл к тому, что вещи не живы. Парадокс. Что это значит? Это значит, что субстанция есть вопрос для ума. Вопрошание о субстанции вещей и есть движитель познающего ума. Вопрошание об этой загадке и есть начало научного познания. Вопрос о субстанции есть не что иное, как вопрос о причинах вещей. Перефразируя Гераклита, можно сказать - субстанция любит скрываться. Она не двигается на поверхности перед взглядом, она не активничает явно. Субстанция спряталась «под», затаилась. Может, она вообще у богов проживает, может даже у подземных?
Субстанция полёживает себе спокойно непонятно где, а её вещи двигаются на свободе. Но двигаются вещи к своему естественному месту - к Вещи. Как пчёлы-души стремятся к Персефоне Медовой - Мелиндии. По движению пути вещей движется и ум. Он охотится на вещи, пытаясь найти их источник в Пещере нимф. Это и его источник. Ум тоже вещь. И ему тоже нет покоя, пока он не вернётся на свою Родину. Ум следует вещам, идёт по следам. Ум исследует причины вещей.
Вещам причины причиняются. Вещи страдательны. Есть виновник этого страдания. Аристотель так и называл причину - αἴτιον. «Айтион» - дословно «вина», «виновник». Это юридическое словечко показывает, что такой взгляд на мир связан с обычной, понятной любому эллину практикой - с делом народа. Народное дело - разбираться с народным делом. Что нам, народу, делать? Как нам быть? Вот главный вопрос эллинов. Народное собрание и суд - вот откуда пришло слово «айтион». У республиканцев-римлян это ещё более зримо и весомо. Respublica дословно значит «дело народа». Латинская res - это буквально «дело, вещь, событие, имущество, подвиг, тяжба». Народу вверена его Вещь. Народ обязан заботиться об этой вещи, защищать её, и разбираться в чём суть этого дела-вещи. Тяжба о своём существовании, как народа, и составляет исток такой картины мира.
Поиск причин, с необходимостью, есть диалектика - спор о Началах. И поэтому философия есть радикальное мышление. Radix - буквально «корень». Философия - это мышление о корнях всего.
Продолжение, надеюсь, следует...
Откуда взялась первоинтуция субстанции? И в чём эта интуиция? Это надо проговорить, как некий пра-миф. Хотя в социальной реальности всё сложней, что ни философ, то отдельное мнение. Но как я уже сказал, мне важна чистая структура.
Началось всё с эллинов. А у Аристотеля это уже вылилось в стройную, красивую систему. Субстанция - это живая Вещь. Всё начинается с интуиции и узрения вещи. В современной культуре выражение «он считает меня вещью» считается оскорбительным. Вещь для нашей интуиции - нечто бездушное, лежит чурбаном. Но не так в древнегреческой культуре. Для эллина вещь - это существо. Все вещи живые и только живые. Наше дурацкое воображение, как правило, сразу рисует примерно такую картинку: лектор-просветитель рассказывает, что наивные древние греки одушевляли обычные предметы. Вот этого лектора и наивных греков из сознания сразу взашей. Иначе ничего не будет понятно. Никто ничего не одушевлял. Вещи просто живые, всегда. И эллины это непосредственно видели. Эллины видели, а мы не видим. Вот и вся разница. Кто-то, конечно, и до сих пор видит, хвала небесам. У живых людей и вещи живые.
Существо - то, что существует и, при этом, существует самостоятельно. Тут важно всё, каждый пункт. Существует - значит поистине бытийствует, это не морок какой-нибудь, не тень на стене пещеры. Вещь есть, вне всяких сомнений. Точно есть. Вот она, освещённая солнцем, погляди, хочешь - потрогай. Вещь не просто в ощущениях есть, она онтологически есть - вещь бытийствует, вещь естествует, вещь веществует. Далее. «Существует самостоятельно» это, вообще-то говоря, выражение тавтологическое. Существовать можно только самостоятельно и никак иначе. Если что-то не свободно, то оно и не живёт, не существует. Вещи отделены друг от друга, они самостийны. Элеатского Великого Кома нам тут не надо. Конечно, вещи свободны только в какой-то чистой структуре. Надо, всё же, помнить, что Аристотель был апологетом рабства, гад эдакий. На эллинском Солнце были стрёмные пятна. Ну ничего, в следующий раз мы сделаем лучше, как у Ивана Ефремова, например. Эллины будут, а рабства не будет.
Быть живым - значит двигаться, что-то делать. Лапками дёргать, на солнце блестеть, рождать, дарить радость. Отсюда вся эта тема про движение у Аристотеля, но не буду её подробно касаться. Забегая вперёд, скажу, что и у Гегеля в «Феноменологии духа» субстанция есть нечто живое. Иначе это не субстанция, а фигня какая-то.
Разумеется, эллины не были простаками. И были не менее подозрительны, чем мы. У эллинов был опыт демократии, при которой на народном собрании и на суде с необходимостью возникает конфликт интересов. И вообще люди лгут, как критяне. Почему бы не лгать и природе? И, конечно, эллины умели задаваться правильными вопросами и подвергать сомнению собственные интуиции. Может быть, эта вещь не так уж и свободна? Может, она скрытно управляется другой вещью? И тогда эта другая вещь и будет вещью по преимуществу. А первая вещь это всего лишь страдательная точка приложения силы второй, истинной вещи. Вот оно нужное слово - «сила». Это всё вопросы власти. Что такое власть над собой? Что такое самовластная вещь? Или у этой вещи другой сильный актор? И вот отсюда смысловая ниточка к ионийским стихийонам - стихиям-силам (на латыни - «элементы»). Может быть, каждая вещь есть всего лишь язычок вселенского Пламени? Или каждая вещь есть капля великой Воды? Если каждая вещь - лишь проявление какого-то стихийона, или сцепление нескольких элементов, то тогда стихийон-стихия и будет мега Вещью.
Вот такой ход мысли и привёл Аристотеля к понятию «гипокейменон» (ὑποκείμενον). Если переводить дословно, то ὑπο - это «под», «из-под», а κείμενον образовано от κεῖμαι - «лежать, покоиться, отдыхать». Таким образом, гипокейменон - это «спокойно лежащий под чем-то, в основе». «Гипокейменон» и был переведён на латынь словом «субстанция» (substantia). Обратите внимание, гипокейменон спокоен. Почему он не вожгается, если он Вещь? А вот это самое важное и самое тонкое.
Я начал с того, что вещи живы и пришёл к тому, что вещи не живы. Парадокс. Что это значит? Это значит, что субстанция есть вопрос для ума. Вопрошание о субстанции вещей и есть движитель познающего ума. Вопрошание об этой загадке и есть начало научного познания. Вопрос о субстанции есть не что иное, как вопрос о причинах вещей. Перефразируя Гераклита, можно сказать - субстанция любит скрываться. Она не двигается на поверхности перед взглядом, она не активничает явно. Субстанция спряталась «под», затаилась. Может, она вообще у богов проживает, может даже у подземных?
Субстанция полёживает себе спокойно непонятно где, а её вещи двигаются на свободе. Но двигаются вещи к своему естественному месту - к Вещи. Как пчёлы-души стремятся к Персефоне Медовой - Мелиндии. По движению пути вещей движется и ум. Он охотится на вещи, пытаясь найти их источник в Пещере нимф. Это и его источник. Ум тоже вещь. И ему тоже нет покоя, пока он не вернётся на свою Родину. Ум следует вещам, идёт по следам. Ум исследует причины вещей.
Вещам причины причиняются. Вещи страдательны. Есть виновник этого страдания. Аристотель так и называл причину - αἴτιον. «Айтион» - дословно «вина», «виновник». Это юридическое словечко показывает, что такой взгляд на мир связан с обычной, понятной любому эллину практикой - с делом народа. Народное дело - разбираться с народным делом. Что нам, народу, делать? Как нам быть? Вот главный вопрос эллинов. Народное собрание и суд - вот откуда пришло слово «айтион». У республиканцев-римлян это ещё более зримо и весомо. Respublica дословно значит «дело народа». Латинская res - это буквально «дело, вещь, событие, имущество, подвиг, тяжба». Народу вверена его Вещь. Народ обязан заботиться об этой вещи, защищать её, и разбираться в чём суть этого дела-вещи. Тяжба о своём существовании, как народа, и составляет исток такой картины мира.
Поиск причин, с необходимостью, есть диалектика - спор о Началах. И поэтому философия есть радикальное мышление. Radix - буквально «корень». Философия - это мышление о корнях всего.
Продолжение, надеюсь, следует...