Рамалла
Рамалла находится так близко от Иерусалима, что могла бы уже стать его пригородом - если бы не уёбищная Великая Еврейская Стена от горизонта до горизонта. Пятиметровые бетонные плиты и колючая проволока наводят на мысль, что здесь проходит какая-то граница. Кстати, эпитет "уёбищная" я использую не в политическом, а чисто в эстетическом смысле. Наверное, в других местах Стена очень даже мила и здорово оживляет унылый палестинский ландшафт.
На улицах все что-то строят, продают, общаются, митингуют - нам навстречу шла маленькая толпа подростков с портретами Арафата и транспарантами на арабском и английском: "Молодёжное крыло ФАТХ". Они выглядели точь-в-точь как в зомбоящике, прямо перед тем как дикторша скорбно говорит: "Палестинская улица ликованием и насилием встретила сообщения о многотысячных жертвах цунами в Юго-Восточной Азии". Я уж было незаметно спрятался за Женю с Илюшей, как вдруг Юлька выбежала навстречу молодёжному крылу с фотоаппаратом наперевес и мне пришлось идти с ней, чтобы устанавливать выдержку. Польщенные туристическим вниманием, ребята заулыбались, ещё энергичнее принялись кричать и махать плакатами, но вскоре и им и нам это надоело и мы отправились искать новую достопримечательность.
Гробница Ясира Арафата сиротливо притулилась за самыми обыкновенными воротами в Палестинский правительственный комплекс. За стеклянными стенами павильона, построенного над могилой, ручеек впадает в кучу строительного мусора. Многие лежащие на нашем Бруклинском еврейском кладбище легко обставят Арафата по части надгробия - зато у них нету почётного караула в мундирах с погонами, звёздами и верёвочками. Я стоял в мавзолее со скорбной миной, в то время как Илюха усердно фотографировал каждый квадратный метр помещения, как-будто это место преступления. Никогда не думал, что я буду вот так запросто стоять перед могилой Ясира Арафата, рядом с вооруженными представителями ФАТХ. Хотелось думать о чём-то солидном, политически взвешенном. Но вспоминался только дед: как он, каждый раз когда программа "Время" транслировала небритую Арафатовскую ряшку, грозил ящику кулаком и приговаривал: "Уууу, крыса!" Видел бы он меня сейчас. Ни деда, ни Арафата давно нет в живых, а я стою, думаю о них и мне грустно.
На знаменитом КПП "Каландия" стояла тишь да гладь - лишь двадцать палестинских детей в школьных формах демонстрировали народно-патриотические танцы на пронизывающем ветру. Автобус остановился и мы заплясали вместе с ними. Время от времени зажигалась зелёная лампочка и три-четыре счастливца заходили в плексигласовый коридор, доказывать отсутствие террористических намерений. Рядом с нами стояла девушка неземной красоты - симпатичное лицо и большая попа, которую она реально рисковала отморозить. Застудить такое! Я почувствовал, как в моей груди яростно поднимается волна справедливого негодования против действий израильской военщины, но тут зажёгся зелёный и девушка прошла вовнутрь. Там, военщина заставила её расстегнуть куртку, наклониться, повернуться вокруг своей оси - и я их сразу за всё простил.
На улицах все что-то строят, продают, общаются, митингуют - нам навстречу шла маленькая толпа подростков с портретами Арафата и транспарантами на арабском и английском: "Молодёжное крыло ФАТХ". Они выглядели точь-в-точь как в зомбоящике, прямо перед тем как дикторша скорбно говорит: "Палестинская улица ликованием и насилием встретила сообщения о многотысячных жертвах цунами в Юго-Восточной Азии". Я уж было незаметно спрятался за Женю с Илюшей, как вдруг Юлька выбежала навстречу молодёжному крылу с фотоаппаратом наперевес и мне пришлось идти с ней, чтобы устанавливать выдержку. Польщенные туристическим вниманием, ребята заулыбались, ещё энергичнее принялись кричать и махать плакатами, но вскоре и им и нам это надоело и мы отправились искать новую достопримечательность.
Гробница Ясира Арафата сиротливо притулилась за самыми обыкновенными воротами в Палестинский правительственный комплекс. За стеклянными стенами павильона, построенного над могилой, ручеек впадает в кучу строительного мусора. Многие лежащие на нашем Бруклинском еврейском кладбище легко обставят Арафата по части надгробия - зато у них нету почётного караула в мундирах с погонами, звёздами и верёвочками. Я стоял в мавзолее со скорбной миной, в то время как Илюха усердно фотографировал каждый квадратный метр помещения, как-будто это место преступления. Никогда не думал, что я буду вот так запросто стоять перед могилой Ясира Арафата, рядом с вооруженными представителями ФАТХ. Хотелось думать о чём-то солидном, политически взвешенном. Но вспоминался только дед: как он, каждый раз когда программа "Время" транслировала небритую Арафатовскую ряшку, грозил ящику кулаком и приговаривал: "Уууу, крыса!" Видел бы он меня сейчас. Ни деда, ни Арафата давно нет в живых, а я стою, думаю о них и мне грустно.
На знаменитом КПП "Каландия" стояла тишь да гладь - лишь двадцать палестинских детей в школьных формах демонстрировали народно-патриотические танцы на пронизывающем ветру. Автобус остановился и мы заплясали вместе с ними. Время от времени зажигалась зелёная лампочка и три-четыре счастливца заходили в плексигласовый коридор, доказывать отсутствие террористических намерений. Рядом с нами стояла девушка неземной красоты - симпатичное лицо и большая попа, которую она реально рисковала отморозить. Застудить такое! Я почувствовал, как в моей груди яростно поднимается волна справедливого негодования против действий израильской военщины, но тут зажёгся зелёный и девушка прошла вовнутрь. Там, военщина заставила её расстегнуть куртку, наклониться, повернуться вокруг своей оси - и я их сразу за всё простил.