le Pourquoi de l'Histoire
Посмотреть обсуждение, содержащее этот комментарий
"Россия дала миру великих гениев и глубоких мыслителей. Ни один из них даже не приблизился к тому, чтоб повлиять на западный мир так, как на него повлиял этот начетчик, который, быть может, даже не очень умен. Для того, чтоб стал возможен этот обескураживающий факт, нужны были два всемирных бедствия: война и социальная революция. Они вывели на авансцену истории разрушителей - Людендорфов и Лениных."
(La Russie a donné au monde de grands génies, des penseurs profonds. Pas un n'a approché, même de loin, en influence sur le monde occidental, ce sectaire qui, peut-être, n'est même pas très intelligent. Pour que ce fait déconcertant fût possible, il a fallu deux calamités mondiales : la guerre et la révolution sociale. Elles ont donné l'avant-scène de l'histoire aux destructeurs : aux Ludendorf et aux Lénine)
Это написано Алдановым при жизни персонажа и, я думаю, это примерно все, что можно о нем сказать и теперь. Те, кто оценивают продолжателей его дела отдельно от него - скажем, приписывая им некоторые заслуги, по части ли национально-государственного строительства или еще какого такого счастья - тем самым многое говорят либо о настоящей основе своих взглядов, либо о единстве и последовательности человеческих взглядов вообще.
Имею еще вот что добавить к тому комментарию.
Я это написал не для того, чтоб отметиться своим взглядом на предмет - тут трудно отличиться. Дело в том, что вопрос интереснее его предмета. Ведь вовсе не все, кто приписывает себе "непредвзятость", признают, что "непредвзятость" означает либо отсутствие нравственного критерия, либо нечеткий критерий. Нравственность - это и есть, собственно, предвзятость: что хорошо, а что плохо, известно a priori. И тогда наш персонаж будет либо хорош (и, добавим, откровенен и последователен), либо плох, или, может быть, в подозрении, если нам хочется наивничать. Другое дело, что почва абсолютной нравственности неплодотворна. Помнится, в том же журнале, где я написал этот комментарий, писали когда-то, с подобающими оговорками, что Сталин-де лучше Ленина (т.е., стало быть, не абсолютно плох); любой государственник не вполне чужд идее расправы с врагами, чего уж там. Гильотина, газовая атака, расстрельный подвал и даже газовая камера - вещи, увы, одного порядка, хоть, может быть, некоторые много тупее и страшнее других: слабое утешение. Когда придет Макиавели, и спросит: "Вам шашечки или ехать?", то, соглашаясь, соглашаешься на все, от этого не спрятаться, как мне кажется. А вот если не соглашаться, тогда наш sectaire окажется частным случаем, и даже не из сложных.
Настоящая-то, блин, непредвзятость, это не жевание жвачки по части прискорбной оправданности большевистских расстрелов или прискорбной оправданности расстрелов большевиков, а вот как у процитированного там же Гюго про революцию:
"La révolution est une forme du phénomène immanent qui nous presse de toutes parts et que nous appelons la nécessité... Devant cette mystérieuse complication de bienfaits et de souffrances se dresse le Pourquoi de l'Histoire. Parce que. Cette réponse de celui qui n'en sait rien est aussi la réponse de celui qui sait tout. En présence de ces catastrophes climatériques qui dévastent et vivifient la civilisation, on hésite à juger le détail. Blâmer ou louer les hommes à cause du résultat, c'est presque comme si on louait ou. blâmait les chiffres à cause du total. Ce qui doit passer passe, ce qui doit souffler souffle. La vérité éternelle ne souffre pas de ces aquilons. Au-dessus des révolutions, la vérité et la justice demeurent comme le ciel étoile au-dessus des tempêtes"
"Революция - это форма того неотвратимого явления, которое давит нас со всех сторон и которое мы называем необходимостью. Перед этим загадочным сплетением блага и страданий встает вечное "Почему?" Истории. Потому что. Этот ответ даст тот, кто не знает ничего, как и тот, кто знает все. Перед этими эпохальными катастрофами, которые опустошают и оживляют цивилизацию, мы колеблемся судить единичное. Обвинять или славить людей за результат - это почти то же самое, что обвинять или прославлять цифры в зависимости от суммы. Чему быть, то сбудется, ветер, которому должно пронестись, пронесется над нами. Вечная истина не пострадает от этих дуновений. Как звездное небо над бурей, истина и справедливость пребудут выше революций."
Но и это, мне кажется, еще не все. У нас, мне кажется, даже нет утешения необходимостью: могло быть по-другому. Конечно, пошатнувшееся - падает, но - кто знает? - могло бы и устоять. Почему? - Потому что.
"Россия дала миру великих гениев и глубоких мыслителей. Ни один из них даже не приблизился к тому, чтоб повлиять на западный мир так, как на него повлиял этот начетчик, который, быть может, даже не очень умен. Для того, чтоб стал возможен этот обескураживающий факт, нужны были два всемирных бедствия: война и социальная революция. Они вывели на авансцену истории разрушителей - Людендорфов и Лениных."
(La Russie a donné au monde de grands génies, des penseurs profonds. Pas un n'a approché, même de loin, en influence sur le monde occidental, ce sectaire qui, peut-être, n'est même pas très intelligent. Pour que ce fait déconcertant fût possible, il a fallu deux calamités mondiales : la guerre et la révolution sociale. Elles ont donné l'avant-scène de l'histoire aux destructeurs : aux Ludendorf et aux Lénine)
Это написано Алдановым при жизни персонажа и, я думаю, это примерно все, что можно о нем сказать и теперь. Те, кто оценивают продолжателей его дела отдельно от него - скажем, приписывая им некоторые заслуги, по части ли национально-государственного строительства или еще какого такого счастья - тем самым многое говорят либо о настоящей основе своих взглядов, либо о единстве и последовательности человеческих взглядов вообще.
Имею еще вот что добавить к тому комментарию.
Я это написал не для того, чтоб отметиться своим взглядом на предмет - тут трудно отличиться. Дело в том, что вопрос интереснее его предмета. Ведь вовсе не все, кто приписывает себе "непредвзятость", признают, что "непредвзятость" означает либо отсутствие нравственного критерия, либо нечеткий критерий. Нравственность - это и есть, собственно, предвзятость: что хорошо, а что плохо, известно a priori. И тогда наш персонаж будет либо хорош (и, добавим, откровенен и последователен), либо плох, или, может быть, в подозрении, если нам хочется наивничать. Другое дело, что почва абсолютной нравственности неплодотворна. Помнится, в том же журнале, где я написал этот комментарий, писали когда-то, с подобающими оговорками, что Сталин-де лучше Ленина (т.е., стало быть, не абсолютно плох); любой государственник не вполне чужд идее расправы с врагами, чего уж там. Гильотина, газовая атака, расстрельный подвал и даже газовая камера - вещи, увы, одного порядка, хоть, может быть, некоторые много тупее и страшнее других: слабое утешение. Когда придет Макиавели, и спросит: "Вам шашечки или ехать?", то, соглашаясь, соглашаешься на все, от этого не спрятаться, как мне кажется. А вот если не соглашаться, тогда наш sectaire окажется частным случаем, и даже не из сложных.
Настоящая-то, блин, непредвзятость, это не жевание жвачки по части прискорбной оправданности большевистских расстрелов или прискорбной оправданности расстрелов большевиков, а вот как у процитированного там же Гюго про революцию:
"La révolution est une forme du phénomène immanent qui nous presse de toutes parts et que nous appelons la nécessité... Devant cette mystérieuse complication de bienfaits et de souffrances se dresse le Pourquoi de l'Histoire. Parce que. Cette réponse de celui qui n'en sait rien est aussi la réponse de celui qui sait tout. En présence de ces catastrophes climatériques qui dévastent et vivifient la civilisation, on hésite à juger le détail. Blâmer ou louer les hommes à cause du résultat, c'est presque comme si on louait ou. blâmait les chiffres à cause du total. Ce qui doit passer passe, ce qui doit souffler souffle. La vérité éternelle ne souffre pas de ces aquilons. Au-dessus des révolutions, la vérité et la justice demeurent comme le ciel étoile au-dessus des tempêtes"
"Революция - это форма того неотвратимого явления, которое давит нас со всех сторон и которое мы называем необходимостью. Перед этим загадочным сплетением блага и страданий встает вечное "Почему?" Истории. Потому что. Этот ответ даст тот, кто не знает ничего, как и тот, кто знает все. Перед этими эпохальными катастрофами, которые опустошают и оживляют цивилизацию, мы колеблемся судить единичное. Обвинять или славить людей за результат - это почти то же самое, что обвинять или прославлять цифры в зависимости от суммы. Чему быть, то сбудется, ветер, которому должно пронестись, пронесется над нами. Вечная истина не пострадает от этих дуновений. Как звездное небо над бурей, истина и справедливость пребудут выше революций."
Но и это, мне кажется, еще не все. У нас, мне кажется, даже нет утешения необходимостью: могло быть по-другому. Конечно, пошатнувшееся - падает, но - кто знает? - могло бы и устоять. Почему? - Потому что.