О «святых» Бунюэля
Просмотрев своеобразную трилогию Бунюэля о трех «святых» («Назарин» (1959), «Виридиана» (1961), «Симеон столпник» (1965)) я долго пытался сформулировать для себя главную мысль этих «религиозных» картин.
Самое простое было бы сказать, что испанский режиссер критикует христианство, а в «Виридиане» даже издевается над ним, гениально создав макабрическую «тайную вечерю». Но для критики христианства его носители обладают значимым этическим превосходством, во всяком случае, они, как правило, невинные жертвы.
Кто-то считает, что Луи Бунюэль бичует общество за его несовершенство. Но это слишком затертая истина. Кто в этом вообще сомневается или сомневался, чтобы это изображать? Дело не в том, что общество несовершенно, для этого и существуют идеалы вроде христианских, а, видимо, в другом.
Христианство, которое во многом сформировало духовный мир Запада, как и любая религиозная система, не является простым моральным кодексом. Здесь всё гораздо серьезнее, это онтология, т. е. говоря по-простому, так оно и есть на самом деле. В этом случае возможен и нужен более длинный разговор, но я хотел бы лишь обозначить главную мысль. Христианство со всей его противоречивостью и ценностями (аскетизмом, индивидуальным спасением, абсолютным самопожертвованием, социальной, исторической и психологической наивностью и т. д.) стремится реализоваться онтологически и при этом тотально, во всяком случае, так на него смотрят его носители. Они стремятся реализовать эту духовную систему как будто это какая-то «ньютоновская механика» или иная система природных законов, которые ещё не открыты, и они стремятся открыть людям глаза на эти законы. Но христианство не имеет таких свойств, более того, как намекает Луи Бунюэль, христианство имеет свойство глубоко личного употребления, как поется, «personal Jesus». Об это свидетельствуют и сегодняшнее бытование «Бога», чаще всего, «глубоко в душе». Иными словами, христианство важно и возможно, но лично для его носителя. Любая попытка интервенции во внешний мир превращается в поражение и влечет разрушение (сцена убийства на строительстве железной дороги в «Назарине», последствия христианской заботы о нищих в «Виридиане»). Христианство онтологически невозможно и ненужно этому миру. Да, это индивидуальное убежище, но не форма социальных отношений. Как только на христианство накидывают рубище Закона, оно в этом наряде сразу саморазрушается или превращается в Идеологию… впрочем, и о личном христианстве говорить довольно сложно по разным причинам…
В одной из финальных сцен «Назарина» один из преступников, который проявил доброту к отцу Назарину, говорит ему, что, мол, он сам злой, Назарин - добрый, но они оба никому не нужны… как не нужна Виридиана с её христианской заботой о нищих и Симеон-столпник с его аскетизмом. Христианство этих трех «святых» нужно только им самим... и ,как они считают, Богу, что практически одно и то же.